Сын цирка - Ирвинг Джон (мир книг .TXT) 📗
Американка дотронулась до необычной шариковой ручки, сделанной целиком из серебра. По всей длине ручки тянулась надпись «Сделано в Индии». Внизу имелись буквы «Сделано в», а на верхней части стояло окончание — «Индии». Ручка закрывалась лишь в том случае, когда обе надписи находились на одной линии друг с другом. Нэнси подумала, что безделушка не имеет смысла, поскольку при письме надпись переворачивалась вверх ногами.
— Самое лучшее качество. Сделано в Англии, — сказал ей хозяин лавки.
— Здесь написано, что сделано в Индии.
— Да, в Индии их тоже делают, — согласился владелец лавки.
— Ты — вонючий лжец, — улыбнулся Дитер хозяину, но все же купил женщине ручку.
Американка захотела найти где-нибудь прохладное место и написать домой почтовую открытку. Вот удивятся в штате Айова, когда узнают, куда она забралась! Но тут же она подумала, что родители не получат от нее больше ни строчки.
Бомбей одновременно и вдохновил и напугал ее. Город выглядел очень необычным и казался местом полного беззакония. Казалось, здесь она может делать все, что душе угодно. Американка искала такое место, где можно начать жизнь заново. Удивительно, но в глубине ее сознания настойчиво всплывала мечта о непорочном и чистом инспекторе Пателе.
В драматическом духе, свойственном многим молодым падшим женщинам, американка представляла, что для нее в жизни остались только две дороги. Либо она будет падать до тех пор, пока ей не станет безразличным собственное растление, либо вдохновится на какое-то действие на пользу обществу. Дело окажется величественным и требующим самопожертвования, в результате чего она восстановит утраченную невинность и заново переделает жизнь. В том мире, где она очутилась, было только два варианта: оставаться с Дитером или уйти к инспектору Пателу. Но что лично она сможет дать Вайджелу Пателу? Нэнси боялась, что этому добропорядочному полицейскому от нее ничего не требовалось.
Несколько позднее, когда они зашли в публичный дом трансвеститов, один хиджра открыл перед ней свои «прелести» настолько нагло и быстро, что американка не успела отвернуться. Даже Дитер был вынужден признать, что в срамном месте не осталось даже намека на крошечный пенис. Нэнси не смогла сказать точно, что там было, а Дитер предположил, что Рахул мог быть похож на такого же «радикально настроенного евнуха».
На вопросы торговца наркотиками о Рахуле люди отвечали угрюмо или даже со злостью. Только один хиджра разрешил им зайти в свою клетку. Этот неряшливый трансвестит средних лет сидел перед зеркалом, горюя по поводу парика. В этой же комнатке хиджра помоложе кормил разбавленным молоком из детской бутылочки с соской новорожденного козленка.
— Он совсем не такой, как мы, — ответил более молодой хиджра на вопрос о Рахуле.
Пожилой сказал, что сейчас Рахул в Гоа. Ни один из них не захотел объяснить кличку Рахула. Едва услышав слово «Милашка», молодой выдернул бутылочку изо рта козленка так, что раздался хлопок и козленок от неожиданности заблеял. Этот хиджра указал бутылочкой на Нэнси и сделал непристойный жест.
Американка интерпретировала жест таким образом, что она не настолько красива, как Рахул. После такого враждебного выпада Дитер все же не стал ввязываться в драку, хотя он очень разъярился. Немец так и не выступил в ее защиту как галантный кавалер, однако хорошо было и то, что он разозлился.
На улице Нэнси захотела продемонстрировать компаньону свое философское отношение к инциденту и дух терпимости.
— Хотя они вели себя не очень красиво, — заметила женщина, — однако эти люди хорошо ухаживали за козочкой.
— Не будь дурой. Одни мужики спят с бабами, другие трахают в зад евнухов, а третьи делают то же самое с козочками, — огрызнулся Дитер.
И тут Нэнси с волнением поняла, что обманывает сама себя, думая, что ее падение на дно жизни закончилось.
В районе Каматипура они зашли в другой бордель. Перед анфиладой маленьких комнат, скрестив ноги, сидела толстая мадам в сари. Веревочную кровать снизу поддерживали плетеные корзины от апельсинов. Либо кровать, либо женщина слегка покачивалась. Эта мадам отвечала за проституток более высокого разряда, работающих на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Вполне естественно, Дитер не стал рассказывать Нэнси, что именно здесь он трахнул стояком тринадцатилетнюю девочку-проститутку всего за пять рупий.
Американке все-таки показалось, что Дитер знал эту мадам огромных размеров. Однако она не могла их понять, так как ей мешали подошедшие поближе две наглые проститутки, которые начали в упор ее разглядывать. Третья, девочка двенадцати-тринадцати лет, проявляла к ней особенный интерес, так как прошлой ночью она запомнила Дитера. Нэнси обратила внимание на татуировку в верхней части руки девочки, которая оказалась просто ее именем. Какую роль выполняли другие наколки на ее теле, были ли они просто украшением или несли сокровенный смысл, так и осталось неясно. Косметическая точка «бинди» у нее на лбу была шафрановая, с золотистыми краями, а в левой ноздре девочка носила золотое кольцо.
Нэнси ее любопытство показалось слишком настырным, и она отвернулась, пока Дитер все еще разговаривал с мадам. Тон их беседы все более накалялся, поскольку никто не мог сказать ничего определенного о Рахуле, а Дитер никогда не любил неопределенности.
— Езжайте в Гоа. Говорите всем, что ищете Рахула, тогда он сам найдет вас, — посоветовала толстая мадам, но Нэнси поняла, что в этой ситуации Дитер сам хотел диктовать условия.
Как она и предвидела, в гостинице «Си Грин» безрезультатные поиски кончились тем, что Дитер просто помешался на сексе. Злость его всегда возбуждала. Вначале он заставил Нэнси мастурбировать, а затем довольно грубо обработал ее пластмассовым членом. Нэнси удивилась, что это на нее почти не подействовало. После полового акта Дитер все еще злился.
В ожидании ночного автобуса на Гоа американка начала мечтать, как она бросит своего партнера. Однако эта страна казалась такой страшной, что было трудно представить, как в одиночку пробираться обратно домой. В автобусе они увидели американку маленького роста, к которой приставали какие-то индийцы.
— Ты трус, Дитер? Почему не скажешь, чтобы эти парни отвязались от девушки? Почему не пригласишь ее сесть рядом с нами? — вызывающе спросила Нэнси.
То, как ее отношения с Дитером дошли до такого умопомрачительного поворота, в ванной отеля «Бардез» Нэнси вспоминала спокойно. Если она сейчас не сможет раскрутить дилду? Тогда найдется кто-нибудь с сильными руками или даже с парой гаечных ключей. С такой расслабляющей мыслью она откинула пластмассовый половой член, который ударился о голубой кафель и снова плюхнулся в воду. Нэнси вытащила затычку, и вода с шумом стала сливаться в дырку. Доктор отпрянул от двери.
— Кажется, она наконец кончила. Похоже, бросила член об стенку. Что-то там она швырнула, — сообщил он жене на балконе.
— Эта штуковина называется дилду. Не стоит называть ее членом, — попросила Джулия.
— Как бы она ни называлась, думаю, именно эту штуковину она и кинула, — сказал Фарук.
Они оба прислушались, как вода с шумом сливалась в дырку ванной. Дворник проснулся в тени растущего в горшке дерева и стал обсуждать с посыльным Пункаем, откуда взялась рвота. По мнению посыльного, так вырвало собаку.
Когда американка вылезла из ванны и стала вытираться, боль в ноге напомнила, где она находится и какова цель ее визита. Она с радостью согласилась на небольшую хирургическую операцию по изъятию осколков стекла. Молодая женщина чувствовала, что сейчас боль необходима ей, что она до некоторой степени очистит ее от грехов.
— Ты трус, Дитер? — прошептала Нэнси самой себе, чтобы еще раз услышать эти слова. На некоторое время она почувствовала от них облегчение.
Маленькая девушка в автобусе оказалась уроженкой Сиэтла. Она была из группы прихожан ашрама и путешествовала по Индии, постоянно меняя вероисповедание. Ее выслали из штата Пенджаб за какие-то действия, оскорбляющие религиозные чувства сикхов, хотя она так и не поняла, за какие именно. Девушка носила обтягивающую блузку с глубоким вырезом, не скрывающим, что она не надевает бюстгальтер. На ее запястьях болтались серебряные браслеты. Ей сказали, что эти браслеты являются составной частью женских украшений, однако материал для них оказался явно . неподходящим.
