Колеса - Хейли Артур (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗

Зато войне и полетам в космос отведено непомерно много места – видимо, как доказательство того, что журналисты порой страдают дальнозоркостью.

Они заказали напитки, и Уингейт, обращаясь к Барбаре, сказал:

– Хотелось бы верить, что да. Но я не уверен, что они выдержат, и причина кроется в самой системе. Мы говорили об этом раньше. Дело в том, что такие, как мы, еще более или менее в состоянии справиться с проблемами, порождаемыми нашей системой. А вот такие, как эта пара, не могут.

– Леонард, – произнес Бретт, – сегодня вы рассуждаете прямо как революционер.

– Рассуждать – это еще не значит быть. – Уингейт криво усмехнулся. – Для этого мне недостает решимости, да и не очень я гожусь на такую роль. У меня хорошая работа, есть деньги в банке. А как только чего-нибудь добьешься, уже стремишься все это отстаивать и защищать. Но одно могу сказать: я-то знаю, что делает людей моей расы революционерами.

Он похлопал рукой по карману, набитому документами, которые Мэй-Лу вручила ему перед уходом. Это были счета, соглашения о расчетах за товары, купленные в рассрочку, уведомления финансовых учреждений. Любопытства ради Уингейт, пока ехал в машине, перелистал их, и то, что он увидел, поразило и даже возмутило его.

Уингейт в общих словах передал своим собеседникам суть разговора с Ролли и Мэй-Лу, правда, не упоминая цифры, которые не положено разглашать, так что теперь все были в курсе дела, и он почувствовал, что эта история им небезразлична.

– Вы видели, что стоит у них в комнате, – сказал Уингейт.

Собеседники кивнули.

– Хуже некуда, но… – произнесла Барбара.

– Будем говорить откровенно, – сказал Уингейт. – Вы, как и я, прекрасно понимаете, что это куча хлама.

– Ну и что! – возразил Бретт. – Если они не могут позволить себе большего…

– Но вы не поверили бы, что не могут, если бы знали, сколько они за это заплатили. – Уингейт еще раз похлопал рукой по документам в кармане. – Я только что видел счет, и я бы сказал, что указанная в нем сумма по крайней мере в шесть раз превосходит фактическую. За уплаченные ими деньги или, вернее, за ту сумму, которая проставлена в платежном документе, они могли бы приобрести мебель высокого качества в каком-нибудь почтенном заведении типа “Джи. Эл. Хадсон” или “Сирс”.

– Тогда почему же этого не произошло? – спросила Барбара.

Леонард Уингейт чуть наклонился вперед, положив обе ладони на стол.

– Потому, мои милые, наивные состоятельные друзья, что они никогда ничего лучшего не видели. Потому, что никто так и не научил их разбираться в ценах и вообще делать покупки с умом. Потому, что бессмысленно учиться этому, если у тебя нет достаточно денег. Потому, наконец, что они пошли в магазин в районе, населенном черными, где хозяин белый, и в этом магазине их обманули, да еще как! А таких магазинов много не только в Детройте, но и в других местах. Я-то уж знаю. Мы нередко были свидетелями того, как наши люди попадались на удочку.

За столом стало тихо. Официант принес заказанные напитки, и Уингейт отпил глоток шотландского виски со льдом. Мгновение спустя он продолжал:

– Есть тут еще одна небольшая деталь, связанная с процентами за мебель, и кое-какие вещи, которые они приобрели в кредит. Я тут подсчитал. Получается, что с них дерут девятнадцать – двадцать процентов.

Вес Гропетти тихонько присвистнул.

– Когда сотрудник вашего отдела персонала будет говорить, как вы обещали, с кредиторами, – спросила Барбара, – может ли он поставить вопрос о том, чтобы они снизили цену на мебель или проценты с кредита?

– Проценты – возможно, – кивнул Уингейт. – Это я, пожалуй, возьму на себя. Когда мы обращаемся в банковское учреждение и говорим, из какой мы компании, они обычно проявляют понимание и идут навстречу. Они знают, что у крупных автомобильных компаний при желании достаточно возможностей, чтобы их чуточку прижать. Но что касается мебели… – Уингейт покачал головой. – Никаких шансов. Эти мошенники только поднимут нас на смех. Они продадут свой товар по ценам, обеспечивающим максимальную прибыль, а банковскому учреждению передают документы о том, что якобы была предоставлена скидка. Разницу же покрывают такие ребята, как Найт, которым это вовсе не по карману.

– А работы он не лишится? Я имею в виду Ролли, – спросила Барбара.

– Если только ничего больше не произойдет, – ответил Уингейт. – Думаю, что я могу вам это обещать.

– Бога ради, довольно разговоров! Давайте есть, – взмолился Гропетти.

Бретт Дилозанто, который весь вечер был необычно молчалив, и во время обеда не проронил ни слова. То, что Бретт увидел сегодня, – условия, в которых жили Ролли Найт и Мэй-Лу: их крохотная, убогая комнатушка в зашарпанном, пропахшем помойкой многоквартирном доме; великое множество подобных домов, столь же мрачных или еще хуже; неустроенность и нищета, царящие в большей части центральных районов города, – все это произвело на него крайне гнетущее впечатление. Бретт и прежде не раз бывал в городском гетто, не раз проезжал здесь по улицам, но никогда раньше не был столь глубоко поражен и так остро не реагировал на увиденное.

Отчасти из любопытства, отчасти потому, что он почти не видел Барбары, всецело поглощенной съемками, Бретт попросил ее взять его сегодня с собой. Он никак не ожидал, что увиденное вызовет в нем такие глубокие переживания.

Нельзя сказать, чтобы он не имел понятия о проблемах детройтского гетто. Глядя на эти безнадежно мрачные дома, он никогда не спрашивал: “Почему эти люди не переедут куда-нибудь еще?” Бретт отлично знал, что обитатели здешних мест – и прежде всего чернокожие – находятся в экономических и социальных тисках. Как бы ни были высоки цены в городском гетто, в пригородах они еще выше – при этом не во всякий пригород чернокожих и пустят, ибо дискриминация по-прежнему процветает там в тысячах утонченных и менее утонченных форм. Так, например, в Дирборне, где помещается штаб-квартира “Форда”, последняя перепись не обнаружила ни одного чернокожего жителя, что объяснялось враждебностью белых обеспеченных семей, поддерживавших коварные маневры прочно сидящего на своем посту мэра.

Знал Бретт и о том, что благонамеренный Комитет за Новый Детройт, созданный после волнений 1967 года, предпринимал попытки оказать помощь городскому гетто. Он сумел найти фонды, начать строительство жилых домов. Но как выразился один из членов комитета, “широковещательных речей у нас избыток, а вот кирпича в обрез”.

Другой член комитета припомнил слова, произнесенные Сесилем Родсом [13] на смертном одре: “Как мало сделано – как много еще предстоит сделать”.

Обоих членов комитета в данном случае не удовлетворяло то, чего сумели достичь объединенные усилия городских властей, властей штатов и федерального правительства. Хотя со времени волнений 1967 года прошло несколько лет, ничего, кроме эпизодических попыток улучшить условия, послужившие причиной волнений, предпринято не было. Если столь многим людям, действовавшим коллективно, ничего не удалось сделать, думал Бретт, то чего же может добиться одиночка?

Он вспомнил, что точно такой же вопрос кто-то задавал в связи с Ральфом Нейдером.

Почувствовав на себе взгляд Барбары, Бретт повернулся к ней. Она улыбнулась, но не спросила, почему он такой молчаливый: оба они уже достаточно давно знали друг друга и могли не объяснять своих настроений. Барбара сегодня особенно хороша, подумал Бретт, во время беседы лицо у нее было такое одухотворенное, дышало такой заинтересованностью, умом, теплотой. Ни одну из знакомых девушек он не ставил так высоко, как Барбару, потому-то он и продолжал встречаться с нею, хотя она упорно и решительно отказывалась от близости.

Бретт знал, что Барбаре доставляет большое удовольствие работать над фильмом, тем более вместе с Весом Гропетти.

Гропетти отодвинул от себя тарелку и вытер салфеткой рот и бороду. Маленький режиссер в своем неизменном черном берете съел бефстроганов с лапшой и выпил немало кьянти. Закончив трапезу, он довольно хрюкнул.