За ночью будет рассвет - А S Е (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

1. Незнакомец в чёрном

На полутемных улицах царила тишина. Наглухо запертые двери и окна, безразличные ко всему, тускло освещались маленькими фонариками; да и то не везде. Иногда приходилось пробираться ощупью, прижимаясь спиной к холодным и шершавым каменным стенам. Под ногами, то и дело, попадались острые камни и битые стекла. В любое мгновение тело могла пронзить острая резкая боль. Где-нибудь в темноте наверное лежит тот самый осколок, мечтающий проткнуть огрубевшую от долгих скитаний босиком, мальчишечью пятку. Стоило представить онемевшую окровавленную ногу, как страх сковывал сердце.

Но больше всего, его мучил голод. Спасибо пастухам; они накормили утром. Иначе, он не дошел бы до города... Тогда была цель — добраться. А сейчас все мечты разбились о неизвестность.

Мальчик так измучался, что решил постучать в какую-нибудь дверь; но смог только занести кулак. Его осенила внезапная догадка — не откроют! Кому нужен нищий оборванец, у которого на себе рваная рубаха да короткие, едва доходящие до колен, штаны?

Да. Скоро. Может уже утром, его найдут мертвым. Труп, конечно, закопают где-нибудь... А может, камень на шею, и в ров, что у крепостной стены...

Подумав об этом, мальчик поежился. Ему стало жалко самого себя; он даже собрался заплакать от отчаянья. Кулак машинально опустился, стукнув о доски двери. Тут же открылось маленькое окошечко. Мальчик краем глаза заметил висящую над головой медную тушу с воткнутыми ножами. Это трактир. Могут впустить. Ненадолго... Узнают, что нет денег, и вышвырнут...

Из окошечка хлынул свет. Осветил голую грудь мальчика. А на груди...

Мальчик поскорее запахнул рубашку. Этот камень, чистый, голубой, прозрачный, висевший на простой веревке, никак не подходил ему. Откуда он, мальчик и сам не знал. Сколько он себя помнил, камень все время висел на груди. Он был немного теплым; мальчику иногда казалось, что в нем горит огонек. Когда на его грани падал луч солнца, внутри извивались алые прожилки.

Дверь распахнулась. Невысокий толстый мужичек молча кивнул головой — входи...

Мальчик не мог удивиться; ноги едва держали его. Приходилось все время напрягаться, чтобы не упасть. Он смутно помнил, как его усадили за стол, дали что-то вкусное... Он ел, наслаждаясь своим невероятным везением; у него мелькнула мысль, что хозяин трактира очень добрый и милый человек. Может он приютит его, хотя бы денька на два...

А хозяин не мог спустить глаз со своего неожиданного гостя. Глаза его пронизывали мальчика насквозь, пытаясь заглянуть под рубашку. Бедный малыш! Он не знал об этом. За все десять лет его жизни ему, слава богу, встречались честные и добрые люди. А может только теперь чужой глаз увидел камень, который мальчик все же старался никому не показывать?

Хозяин усиленно думал. Голубые искры жгли его душу. Мальчика надо приголубить... Уложить спать... Только вот куда? В постель — он грязный. Да и спит уже, уронив голову на стол.

Тихое посапыванье взвеселило хозяина. Вот сейчас... Нет, лучше по-другому. Завтра они пойдут в лес за ягодами. А там...

Вот так. Кто вспомнит грязного малолетнего оборванца? Сейчас надо принести сена, расстелить его на лавке, уложить дорогого гостя...

Мальчик встрепенулся, как только хозяин притронулся к нему.

— Тихо. Сейчас спать будем.

Мальчик кивнул, покачиваясь подошел к лавке, сел. Силы тут же покинули его. Он, тяжело повалившись на бок, лишился чувств.

Тут уж хозяин не смог сдержаться. Он сразу кинулся к нему. Через несколько мгновений его пальцы, судорожно дрожа, обхватили голубой кристалл. Острый нож, сжатый почему-то в левой руке, полоснул веревку...

Но что за дьявольщина! Лезвие из лучшей заморской стали треснуло у самой рукоятки, и развалившись на несколько частей, оказалось на полу! Неужто веревка заколдована? Выходит, и мальчик не прост. Не стоит так рисковать. Лучше в лесу. Завтра.

Странное непонятное ощущение привело мальчика в сознание. Он разлепил ресницы и тут же понял, что ему надо срочно во двор, чтобы не случилось маленькой мокрой неприятности, которая все ж довольно часто настигала его по утрам, или мучила при малейшем испуге.

За окном было светло; тонкие золотистые лучи пытались пробиться сквозь узкие щели в тяжелых ставнях и развеять полумрак царивший в трактире. Мальчика что-то насторожило. Слабая тревога защекотала кончики нервов. Отчаянно хотелось что-то вспомнить... Но сначала надо открыть окно. Непонятно только: отчего запоры такие тугие? С ними пришлось повозиться.

Щелчок. Тяжелые деревянные створы разошлись. Яркий свет резанул по глазам, и тут же обдало свежим ветерком. Выскочив на холодные каменные плиты, вымостившие двор, мальчик съежился, запрыгал, чтобы согреться. Солнце пронзило его лучами, укутало легким призрачным маревом.

Мальчик огляделся. Он был во внутреннем дворе. Вокруг, однако, пусто. Одни сараи вдоль высокого забора, с огромными замками на дверях.

Мальчик пожал плечами и вдруг ойкнул. Кристалл прижег грудь. Это значит — он просится наружу... Оказавшись на ладони он заискрился, засверкал маленькими молниями.

— Теперь я все знаю, — прошептал ему мальчик; — Этот человек завистлив; я думал — он меня пожалел. А он, увидел тебя. Подожди. Я сделаю кое-что, и мы уйдем отсюда.

Хозяин появился на крыльце, когда мальчик завязывал веревку на штанах. Он хотел было открыть рот, чтобы что-то сказать, но увидев, что мальчик взобравшись на крышу сарая уходит, задохнулся в бессильной ярости. Как только голос вернулся к нему, он издал протяжный вопль, и вдруг кинулся к воротам.

— Держите, держите вора! Он украл...

Отчаянный крик разнесся по всей улице. Разбудил соседей. Они выскочили из своих домов. — Люди добрые! — голосил трактирщик — что же это! Я его пригрел, приютил... А он...

Мальчик мчался пытаясь погасить сильное волнение. За ночь ноги успели окрепнуть, но сердце никак не могло успокоиться. Он отчетливо помнил то непонятное ощущение во время сна. Что-то толкнуло его тогда. Звонкий треск острой стали впечатался в память. Истошные крики трактирщика только подтвердили смутную догадку. Острый нож должен поразить его сегодня. Там, в лесу...

В глазах мелькнула небольшая полянка. На ней корчится от боли окровавленное тело. В уши бьет злорадный смех. Чужие, перепачканные горячим багрянцем руки подбрасывают голубой, нет — уже мертвый и мутный кристалл.

Но нет! Еще нет! Камень согревает грудь... Позади разъяренная толпа.

— Держите его! Держите!

Мальчик выскочил на площадь. Перепрыгнул какое-то бревно. Прислушался. Криков не слышно; наверное отстали. Он вскинул голову. Осмотрелся. Везде серый камень. Башни уносятся в голубизну, закрывая солнце. От них несет страхом и предательством. Куда же дальше?

Внезапно вокруг зашуршало, загремело. Послышались голоса. Люди стали выходить из узких переулков, смыкая кольцо. От него отделился один человек — трактирщик. Мальчик, зажмурившись, приготовился принять страшный удар. Каждая клетка напряглась в нем. Внутри натянулись упругими гордыми струнками нервы. Он понял, что лицо его побледнело. А еще понял, что слишком долго длится молчание...

Ресницы дрогнули. На них заплясали оранжевые огоньки. Усилием воли мальчик заставил их раскрыться.

На площади и впрямь царила тишина. Люди, оцепенев, смотрели куда-то сквозь него. У трактирщика дрожали руки.

Но почему?

Мальчик повернулся и замер. Навстречу шел высокий худой человек, завернутый в черный плащ. Он был немолод, но стариком его назвать было нельзя. Шел он твердо, уверенно. Седые длинные волосы вздрагивали в такт шагам. Глубокие морщины напряжены, но самым невероятным был взгляд.