Идиотам просьба не беспокоиться - Фишер Тибор (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Она не задумываясь переступила через него, а потом из-за угла показались трое полицейских, которые обступили лежащего на земле человека с трех сторон плотным кольцом, а Миранда пошла себе дальше к метро. Уже потом ей пришло в голову, что это могло быть опасно, но ей было не до того. Она думала совершенно о другом, а в Брикстоне всегда так и делается – ты просто переступаешь через все, что валяется у тебя под ногами, и идешь себе дальше своей дорогой. Просто подстраиваешься под брикстонскую толкотню. Пинок, удар локтем, шаг, отгребись. Пинок, удар локтем, шаг, отгребись, пока не выберешься из толпы.
Она не знала, в чем проблема с Брикстоном; но был в нем некий изъян, словно здесь из-под земли вырывались фонтаны какого-то странного варева, инфернального пива для страждущих: бессчетные поводы для жалобщиков, больше безумия для безумцев, больше буйства для буйных, больше убийственности для убийц. Экзотика дальних стран стекается на Хай-стрит, словно здесь медом намазано, и здесь все себя чувствуют на своем месте. Как дома.
Первым исчез продюсер, потом пропала его секретарша, а теперь сгинул и офис.
Миранда заглянула в пустую комнату, где не осталось вообще ничего, кроме половинки стола и плетеной корзины для бумаг, плюс еще две телефонные книги в углу и несколько конвертов под дверью. Объявление «Помещение сдается» исключало любое неверное истолкование. Миранда сделала вывод, что теперь можно бросать это гиблое дело.
Она услышала шаги на лестнице. К ее несказанному удивлению и разочарованию, это был Нед собственной персоной. Он поздоровался с ней кивком, заглянул в офис, подергал дверь – оказалось не заперто. Он зашел внутрь и уселся на телефонные книги.
Миранде было странно, что он не выдал свое «семейство шизокрылых», хотя ситуация очень даже располагала. Но, с другой стороны, Нед, наверное, почувствовал, что она не фанатка этой культовой фразы.
– Похоже, они уже не вернутся, Нед.
Нед пожал плечами:
– Старый баркас под названием Альф.
– Ты что, отрабатываешь на мне новый номер?
– Наши старые лодки усложняют нам жизнь.
– Старые лодки?
– Да. Я не хочу совершать ошибку и употреблять слова типа «желания» или «стремления». Они, видишь ли, поистерлись от долгого употребления и давно потеряли смысл, вернее, не то чтобы совсем потеряли… просто они одновременно бессмысленны и слишком многозначительны. В любом веке желания, стремления, амбиции и мечты рассматривались как черты, составляющие самую суть человека; мы все с уважением и даже с благоговением замираем перед амбициями или успехом, но даже если придерживаться противоположной точки зрения и отвергать амбиции, они все равно при тебе остаются – как объект неприятия. Не важно, стремишься ты к чему-либо или, наоборот, не стремишься – все равно ты об этом думаешь. Употребляя заезженные слова, ты волей-неволей ввязываешься в борьбу, которая длится веками, в то время как «старые лодки» лучше передают правду. То, что ты называешь желанием, будь то желание выступить по телевизору или выйти замуж и завести двоих детей, высокий забор и собаку, я называю старыми лодками.
– Но почему именно старыми лодками? – спросила Миранда. Все равно делать было нечего.
– Лодки символизируют мимолетную и переменчивую природу наших желаний, которых носит туда-сюда по морям случая. А вообще-то это абсурд.
– Да, без абсурда тут не обойдешься.
– А «старые» означает, что наши желания-лодки скрипучие и никчемные.
– А почему «под названием Альф»?
– Потому что ассоциируется с альфой. Стремление быть первым, позывы к славе. Я иногда даю имена старым лодкам, чтобы было еще смешнее.
– И тебе правда легче со своим Альфом и другими старыми лодками?
– Трудно сказать.
– Ты остаешься?
– Мне все равно делать особенно нечего.
Получив столь ощутимый удар по своей карьере, Миранда решила развлечься и пошла в магазин, в продовольственный отдел «Маркса и Спенсера». Она встала в очередь к первой же кассе; она никогда не выбирала, к какой кассе вставать, потому что все равно неизменно вставала в самую долгую: либо с тупой по жизни кассиршей, которая периодически «зависала» на каком-то товаре, у которого не считывался штрих-код, либо с покупателями впереди, которые расплачивались самой мелкой мелочью, неторопливо выуживая ее из многочисленных карманов. И вот что интересно: каждый уверен, что именно он всегда встает не в ту кассу. И скорее всего это верно. Есть ли этому объяснение? Наверное, есть. Но какое? Что люди в массе своей не особенно наблюдательны? Что люди, которые стоят в очереди в «быстрых» кассах, это никакие не люди, а космические пришельцы из какой-то другой галактики, которые набирают значительное преимущество перед человеческой расой, потому что проводят меньше времени в очередях в супермаркетах? Или некоторые покупатели просто врут, когда утверждают, что они вечно встают не к той кассе – наподобие того, как миллионы жалуются на дорогую жизнь, чтобы их принимали за обыкновенных работников?
В данной конкретной очереди источником раздражения был молодящийся дяденька-металлист (длинные волосы, черная косуха), стоявший непосредственно перед Мирандой. Закипая от злости, она наблюдала, как он лениво и вяло роется у себя в сумке; и при этом он вовсе не торопился выкладывать содержимое своей корзинки на кассу. Его сосредоточенные копания задержали процесс расчета, наверное, секунд на сорок, самое большее – на минуту, и Миранда мысленно согласилась, что она никуда не торопится и что эта потерянная минута ничего не решит в ее жизни, но ее все равно раздражал этот тормоз. Чтобы совсем уже не психануть, она принялась изучать ассортимент кондитерских ингредиентов, выставленных у кассы. Ананасовый порошок. Порошок?!
Он был репортером; специальным корреспондентом для какой-то специальной газеты, и занимался он темами специфическими. Его серьга и татуировка опоздали лет этак на сорок в смысле провозглашения его бунтарем, аванпостом самоуправления (в конце концов в наше время налоговые инспекторы с непропирсованными сосками уже почти все вымерли). Вполне может быть, что обстановка у него в кабинете подобрана так, чтобы это не было похоже на кабинет; может быть, он работает на какую-то дизайнерскую компанию, или на фирму звукозаписи, или – еще того хуже – на агентство по связям с общественностью. Но денежка регулярно поступает на счет раз в неделю, и голоса, которые говорят ему, что делать, не звучат у него в голове, а приходят извне.
Пока его покупки медленно проползали мимо кассы, он просто стоял и смотрел в пространство. Он не раскладывал их по пакетам, а кредитную карточку соизволил достать только тогда, когда кассирша назвала общую сумму. Больше всего раздражало то, что он даже не понимал, что он кого-то там бесит. Наоборот. Он искренне верил, что проявляет внимание к окружающим. Можно представить, как сильно он переживал, что правительство почти ничего не делает в плане помощи слаборазвитым странам. Его волновал уровень жизни в стране. Он беспокоился за малоимущих граждан. Вне всяких сомнений, он выступал против жестокого обращения с животными. И хотя у него из сумки торчала пачка каких-то неопознанных сигарет, он наверняка был озабочен проблемами загрязнении окружающей среды в глобальном масштабе. А вот что его совершенно не волновало, так это покупатели в очереди за ним.
Именно это и раздражало, что он не считал себя человеком, которому наплевать на других. Он полагал себя искренним другом вселенной. Сострадание и участие, готово к немедленному употреблению круглосуточно семь дней в неделю. Если бы он специально старался бесить окружающих, это было бы еще терпимо; она могла бы ему отомстить, оставаясь спокойной и невозмутимой. А так она прямо дымилась от злости.
У Миранды было в запасе несколько матерных выражений специально для данного случая; однако она не хотела вступать с ним в дискуссию, дабы не поощрять его мнения о себе как о борце за права человека, подвергаемого несправедливым нападкам со стороны истеричных эгоистов. Точно так же, как свет – это одновременно волны и частицы, так и человек может быть одновременно правым и неправым; старый холодильник и кенгуру – два в одном.
