Наталья - Минчин Александр (библиотека электронных книг .txt, .fb2) 📗
— Как ты вошла?
— Ключ в двери торчал, и дверь была не закрыта.
— А ты кто?
— Саня…
— Кто ты? — ору я.
— Хорошо, хорошо, не кричи, я — Наташа.
— Какая, другая?
— Нет, прежняя.
— Тогда давай поцелуемся.
— Ох, Саня, — она лишь немножко морщится, но дает мне губы. — Чем это от тебя пахнет соленым?
— Креветками. Ты знаешь, кто их мать?
— Нет.
— Почему?
— Я никогда не интересовалась. Саня, мне больно, ты переломаешь мне ребра…
— А почему ты не интересовалась, кто у креветок мать?
— У меня другие интересы были… Саня? — она улыбается.
— Я тебе не Саня, а Александр, обращайтесь официально. Кто это там слева?
— Твой друг, с которым ты изменял мне…
— Я не изменял тебе, я с мужским полом ничего общего не имею.
— Ты обнимался и собирался целоваться, значит, изменял.
— Хорошо, изменял, — ору я, — а ты кто такая?
— Наталья.
Я сажусь на кровать и поворачиваюсь, глядя на нее.
— Ой, Наталья, это же правда ты.
— Наконец-таки, Санечка, — она садится рядом, наши плечи касаются. У нее изумительное плечо.
— А я думал, кто-то шутит, другая.
— И много других сюда приходит?..
— Нет, но…
— Саня, Саня, — она смеется моему запинанию.
— Можно я тебя обниму?
— Конечно, Санечка. Только не за ребра, пожалуйста… А то там сломалось что-то, мне кажется. Ты у нас не слабый мальчик…
Я осторожно обнимаю ее за плечи.
Мы целуемся.
— Очень противно, наверно, как пивная бочка?
— Нет, почему, даже приятно. В этом есть свое своеобразие, никогда не пробовала с пьяным… целов…
Я прерываю ее, губами, потом мы ложимся на кровать. Я опускаю руку и касаюсь ее колена. Отбрасываю юбку:
— Наталья, я хочу тебя…
— Санечка, я не могу, — она косится позади меня.
— Это почему?
— Твой друг… рядом.
— Он спит, до утра.
— Санечка, я не могу, честное слово. У меня не получится.
Я полуложусь на нее и берусь рукой за юбочный пояс.
— Саня, что ты делаешь, — она целует в шею меня, — Санечка…
Шурик начинает ворочаться, потом открывает ничего не понимающие глаза.
Я останавливаюсь, опускаясь рядом. Наталья с интересом, я бы сказал — анатомическим, смотрит на меня, наблюдая.
— Это что, та официантка, Сань?
Она смеется безостановочно.
— Какая это еще у тебя официантка, «Сань»? — передразнивает она Шурика. Ее рука щекочет мой бок.
— А, Сань?!
— Шурик, это же Наталья, ты что, не узнал?
— Да? — Он моментально вскакивает и садится на краю кровати. — Простите, Наташа, я вас не узнал, — он не смотрит на нее.
— Ничего, ничего, это бывает, — загадочно отвечает она.
— Мы тут немножко выпили…
— Совсем, я думаю, малость. Но Саню я не видела таким никогда.
— Саш, чего ж ты не сказал, что это Наталья пришла?
— Я ее сам пятнадцать минут узнать не мог. Она изменилась… То есть она не изменилась, но я не того… сегодня.
— Я говорил, — начал Шурик заунывно, — лучше на семинар пойдем…
— Да ты чё, Шур, оправдываешься. Мужик должен пить и бабу бить.
— Ну, первое ты уже сделал, остается второе. Может, ты побьешь меня, так, для разнообразия: «чтоб крепче любила».
— А что, и побью сейчас… Ой, Наталья, я это, того, занесло, прости меня.
Она смотрит на меня и грустно улыбается.
— Я пойду, Саш, — говорит Шурик на всякий случай.
— Я вас подвезу, меня машина ждет, — произносит Наталья.
— Какая?
— Такси, Санечка. Уже поздно, я должна быть дома.
— А почему же ты мне не сказала?
— Что бы изменилось?
— Ничего, — подумав, сказал я.
Шурик встает, надевает кожанку. И чего он такой тощий, думаю я.
Наталья поднимается:
— Санечка, я не знаю, увижу ли я тебя завтра, позвони мне с утра.
— Ладно. Давайте, все уезжайте, давайте! Бросайте меня!
— Саня, — она опускается рядом возле моего лица.
— Уезжайте, — повторяю я.
— Я должна быть дома. Не обижайся. Я, наверно, не должна была заезжать сегодня…
— Нет, что ты! — Я очухиваюсь, беру ее руку и целую. Она смотрит мне в глаза. — Спасибо, Наталья. Я просто пьян…
— Ничего страшного, Санечка, я рада, что увидела тебя. Позвони мне с утра, обязательно. Ты не забудешь? Или мне оставить записку на столе?
Шурик вышел, махнув рукой на прощанье.
Она наклоняется и целует меня. Потом поднимается:
— Санечка, ключ на столе. Ты не забудешь?
Она подходит к двери, потом возвращается.
— Ты хочешь, чтобы я осталась?
Я сжимаю руки между колен.
— Санечка?
Я закусываю свой язык между зубами. Чтоб не проронить ни слова.
— Ну, до завтра, раз ты не хочешь, — она подходит к двери, глядя на меня.
Дверь за ней закрывается.
Как я хорошо, к сожалению, знаю слово «нельзя».
Я звоню ей в девять утра. Улица суха и пуста, уже не холодно, скоро конец марта.
Трубку никто не берет. Я перехожу в другой автомат, этот, наверно, испортился. Бросаю две копейки и набираю номер, трубка остается глуха.
Я выхожу из автомата и говорю сам себе:
— Что ж, она права, она во всем права. Я бы послал меня куда подальше.
Я сижу дома и дочитываю нудного Моэма с его «страстями человеческими». На его страсти мне хочется сказать: мне б ваши заботы, Маря Моэмовна.
В голове гул и звон.
Я должен извиниться. Она святая, если до сих пор терпит меня. Я позвоню ей в пять, он возвращается домой в шесть, она будет одна дома. Если будет.
Я звоню в пять, и трубка снимается.
— Наталья…
— Санечка, слава Богу, что ты позвонил, я так переживала. У меня в восемь утра был зачет, о котором я не знала. Он мне записку вчера оставил, когда я приехала. Я только на минуту домой заехала, в шесть вечера у меня консультации начинаются и до одиннадцати.
— Наталья… я у тебя должен попросить прощения за вчера. Я был как…
— Что ты, Санечка. Я не обиделась. Ты мне даже понравился вчера. Такой пьяный и решительный. Я прямо была влюблена в тебя…
Я вздрогнул.
— Хотела остаться, но ты отказал…
— Наталья, я же…
— Я понимаю, Санечка, это из-за меня, для меня и во имя меня. Но иногда не надо этого делать. Для меня. Я же взрослая уже и могу сама кое в чем разобраться. Ты согласен?
— Я очень сожалею…
— Ничего страшного, у нас еще все впереди. Саня, я должна мчаться, очень важная консультация, этот профессор будет на госэкзаменах у меня. Я сама приеду, только не спрашивай когда. Совсем ненормальные дни начинаются. Только ты не жди, пожалуйста, я знаю, как ты это не любишь. Я застану тебя. Как вчера… Хорошо, Санечка?
— Хорошо, Наталья.
— До свиданья.
— До встречи, — говорю я.
Опять эта проклятая книжка, читать не хочется, но больше делать нечего. Я полистал страницы вперед, впереди не было ничего интересного, я вернулся назад и стал читать. Она занята, но при первой же возможности приедет, и мы увидимся.
Стук раздался в дверь неожиданно. Я бросился к двери… на пороге стоял мой брат Боря.
— Я понимаю твое разочарование, что я — это не она, — проговорил он, увидев мое лицо.
— Тебе и так хорошо, — грустно ответил я.
— Правда? — он улыбается.
— Кривда, — сказал я.
Он снял пальто и сел за стол.
— Кушать хочется.
Я стоял и смотрел впереди себя.
— Хочется кушать.
Я оглянулся почему-то позади себя.
— Ты что, еду там ищешь? — спросил он меня.
— Троглодит несчастный! — вскрикнул я. — Только одна жратва на уме. Анимальный.
— Так кушать хочется, есть что кушать?
Я стал доставать из пакета и разворачивать ему ее бутерброды и всякие другие вещи.
Он стал уминать так, что мне казалось, он челюсти сломает себе, на укусе.
— Борь, осторожно…
— Это ничего, Санчик, все в порядке.
— Где Лина?
— Сегодня уезжает, она у подруги. Тебе и Наталье привет передавала.
