Догоняющий радугу - Ведов Алекс (онлайн книга без txt) 📗
У меня закружилась голова. Это уже ни в какие ворота не лезло. Мой старый друг, пусть немного и не от мира сего, но умнейшая голова, кандидат наук, в конце концов, — и вдруг шаман?! Если Илья говорит правду, то Виталий и вправду спятил. Но ведь вчера со мной он разговаривал как вполне нормальный человек!
Я вышел от Ильи и побрел обратно в гостиницу. Меня снова охватило смешанное чувство тревоги, печали и чего-то необъяснимого, что вторглось в мои планы и угрожает теперь разрушить весь привычный мне порядок вещей. Я еще раз прокрутил в памяти рассказы Ильи, почти мистическую встречу с Виталием, его внезапное исчезновение, послание, лежавшее у меня в портфеле, и теперь вот это известие, которое окончательно выбило меня из умственного и душевного равновесия. Все, что произошло с момента моего прибытия в Нарьян-Мар, начинало попахивать какой-то чертовщиной.
«Да ерунда все это, — мысленно попытался я успокоить себя по дороге. — Я же образованный, трезво мыслящий, реалистично настроенный человек, во всякую мистическую чушь никогда не верил и не верю. А Виталий просто чересчур увлекся, но в этом нет ничего страшного. Мало ли кто чем увлекается».
Мне даже пришло в голову: а не позвать ли Виталия в экспедицию, ведь нам было по пути. Но Илья в этом случае не согласился бы идти, и к тому же неизвестно было, когда Виталий объявится. Может быть, он уже отправился туда, куда хотел, если все рассказанное Ильей — правда. Так или иначе, наконец со злостью решил я, передо мной стоит конкретная задача, от решения которой в моей жизни многое зависит. Какое отношение к этой задаче имеют чьи бы то ни было суеверия или причуды? Все злые духи Крайнего Севера, вместе взятые, не помешают мне выполнить то, ради чего я сюда прибыл!
В раздумьях незаметно для себя я дошел до гостиницы и, войдя в холл, осведомился у дежурного, не появлялся ли Виталий. Тот ответил: нет, не появлялся. Я взял ключ и пошел к себе. Оставалось только прочесть послание, которое было в конверте, и заняться приготовлениями к походу. Я сел к столу, достал конверт и вскрыл его. Внутри были три сложенных листка из тетради в клетку. Два из них исписаны хорошо знакомым мне с университета почерком, а на третьем изображена какая-то схема с обозначениями и пометками. «К чему такая конфиденциальность?» — подумал я, но тут же вспомнил подробности вчерашнего разговора. В письме, похоже, было что-то, не предназначенное для посторонних глаз. И, видимо, Виталий очень спешил, раз не нашел времени на встречу со мной. Все, о чем он говорил, действительно было не шуткой.
Я ощутил внезапный прилив волнения. У меня возникло совершенно четкое предчувствие: сейчас я прочитаю нечто такое, что вовлечет меня в непредсказуемую череду событий, и все планы, которые я недавно понастроил: на ближайшее будущее, на долгосрочную перспективу, — все полетит к чертям. Руки сами по себе обмякли и явно не хотели разворачивать письмо.
«Да что это такое с тобой? Ты что, барышня-гимназистка? Возьми себя в руки, в конце концов!» — мысленно выругал я себя, но решимости начать чтение так и не хватало.
Я посидел еще минуту, стараясь ни о чем не думать, глубоко и медленно дыша, как научился еще будучи студентом, и мой мандраж постепенно утих. Наконец, я собрался с духом и, все еще чувствуя в пальцах мелкую противную дрожь, как у первоклассника перед уколом, развернул и сразу прочитал обращение ко мне, написанное заглавными буквами.
«Вот так-то лучше, — сказал я себе, — сейчас прочитаю, все встанет на свои места, и заморочки закончатся».
Но я сильно ошибся. Все еще только начиналось.
Глава 5
Я впился глазами в письмо. Строчки тут же беспорядочно замельтешили перед глазами, и моему вниманию стоило больших трудов удерживать их на месте. Виталий писал:
Дорогой друг Алекс!
Когда ты будешь читать эти строки, я уже буду далеко. Не уверен, что мы когда-нибудь снова увидимся. Пусть тебя мои слова не удивляют и не слишком огорчают. Говорить тебе об этом было бы бесполезно. Ты бы все равно не поверил, а скорее, просто не принял сказанное мною всерьез. В этом мире бумага часто бывает долговечнее, чем человек, да и тайны хранит надежнее. Поэтому иной раз лучше доверить мысли бумаге, чем кому-то, даже если этот кто-то — твой друг. Сейчас как раз такой случай. Возможно, ты думаешь, что я свихнулся, но прошу: прочти это письмо до конца, а потом делай выводы. А теперь обо всем по порядку.
Последние пятнадцать лет вплоть до настоящего момента я провел в напряженных поисках ответов на вопросы, которые не давали мне покоя. Это самые главные вопросы — те, которые каждый мыслящий человек на определенном этапе жизни задает себе, а если не он сам, так реальная действительность сталкивает его с необходимостью каким-то приемлемым образом разрешить их — и умозрительно, и, что гораздо важнее, в жизни. Вся штука в том, что если природа в лице твоих родителей и (в меньшей степени) жизненные обстоятельства сделали тебя думающим, то тебе никуда от этого не деться: ты неизбежно станешь и ищущим. Я всегда старался донести это до твоего сознания (так как считаю тебя человеком во многом близким по духу), и у меня есть основания полагать, не совсем безуспешно.
Я не буду перечислять все факторы, повлиявшие на выбор моего пути (о многих ты и сам знаешь), но я постепенно стал ищущим, вернее, осознал себя в качестве такового. Для меня само слово «ищущий» стало духовной категорией, приобрело особый смысл. В этом состоянии я прожил несколько лет. Я долго искал. Я всегда знал, что меня ждет это, и верил своему внутреннему компасу, который привел меня сюда. И теперь, похоже, мой поиск подходит к концу. Здесь, как ты верно выразился, в «забытом богом месте», я и нашел нечто такое, что поможет мне отыскать ответы или подтвердит те истины, к которым я так долго шел.
Это Знание. Его нельзя заключить в слова, и уж тем более нельзя найти в книгах. Не только потому, что оно гораздо больше, но главным образом потому, что слова не годятся для передачи самого основного, сердцевины — того, откуда это знание исходит. Его нужно пережить, только тогда оно станет твоим. Это знание рассеяно в разных формах во всех культурах всех времен и народов. Тебе, я думаю, объяснять не надо, ведь ты читал многие книги, которые брал у меня и, надеюсь, не забыл, как часто и глубоко мы все это обсуждали? Потом из наших долгих бесед я понял, что, хоть ты и считал все это весьма интересным, но далеким от реалий жизни, в тебе всегда дремало подсознательное стремление к Знанию. Ты всегда был согласен со мной в том, что человек жив не хлебом единым, но лишь при наличии его необходимого минимума, который каждый определяет для себя сам. Просто мы с тобой по-разному определяли для себя этот минимум. Это в порядке вещей, иначе и быть не может. В тебе тоже есть потенциал ищущего, но ты о нем еще не подозреваешь, а я его распознал. Вот почему наши пути оказались столь тесно связаны, и вот почему сейчас ты читаешь это письмо.
Но ближе к делу. Знание, о котором я говорю, я нашел в шаманской практике, каким бы смешным или странным это ни показалось на первый взгляд. Десять лет самым тщательным образом я изучал здешнюю культуру, обряды, верования, образ жизни, различные практики шаманов и знахарей — и последние шесть лет не теоретически, а реально вжившись в эту область. За время изучения я приобрел колоссальный и потрясающий опыт, о котором здесь нет места рассказывать. И сейчас я совершенно убежден, что не зря потратил столько сил и времени. То, к чему я пришел, стоит того, чтобы знать это и жить этим. Два года назад я осознал с предельной ясностью: чтобы в полной мере усвоить знание (или, правильнее сказать, Умение), необходимо войти в эту культуру, образ жизни, чувства и понимания, в определенном смысле стать частью всего этого.
Кроме того, я всегда понимал: чтобы знание не пропало и развивалось дальше, должны быть его живые носители, которых становится все меньше. Именно поэтому я стал учеником шамана. Если тебе интересно, он местный старожил, пожалуй, единственный оставшийся в округе, своего рода «последний из могикан». Его зовут Етэнгэй. Это не имя, а шаманское прозвище (первоначальное имя было другое, он сменил его, когда стал шаманом, так у них принято). Мне посчастливилось стать единственным, наверное, в округе человеком русской национальности, которого ненецкий шаман согласился взять на роль преемника. Шаману уже за семьдесят. Если он умрет и не передаст никому свое огромное знание, то оно для нас будет потеряно. А я, как человек, посвятивший свою жизнь поиску такого рода знания, просто не могу этого допустить. Конечно, я далек от той мысли, что являюсь единственным «хранителем» и «продолжателем» шаманской традиции, есть и другие. Тем более что и сам в своих изысканиях зашел довольно далеко, в весьма опасную область. Не знаю, удастся ли мне пройти через все это, оставшись человеком, которого ты все это время знал.
