Дело Локвудов - О'Хара Джон (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗

— По правде говоря, я рада, что нам уже поздно иметь детей. Мне, во всяком случае.

— Мне тоже. На рождество и когда бы мы ни захотели, вокруг нас дети, и так будет многие годы, но только если мы захотим.

— Конечно. Хотя я не совсем то имела в виду, а впрочем…

— Я знаю, что ты имела в виду, Джеральдина. Ты не хотела бы обременять себя воспитанием младенца.

— Именно. И ответственностью.

— Я это знал. — В дверь постучали и сразу же открыли. — А, Питер!

— Доброе утро, сэр. Мэм. Я узнал, что вы у нас остановились, сэр, мистер Локвуд. Чем могу вам служить, сэр?

— Доброе утро, Питер. Видишь вот эту синюю коробку с желтой каймой? В ней полдюжины совершенно новых сорочек, — сказал Джордж Локвуд.

— Они должны побывать в прачечной, перед тем как мистер Локвуд наденет их. Хорошо, сэр.

— Я знаю, что сегодня уже поздно.

— Ничего, сэр, можно специально попросить. Постирать, погладить, но не крахмалить и принести в номер не позднее восьми вечера, сэр? Надеюсь, мистер Локвуд не сдает еще и сорочки к вечернему костюму, сэр? В противном случае я не был бы так оптимистичен, сэр. Извините.

— Вечерних сорочек там нет, Питер.

— Тогда я забираю коробку с собой и, как говорится, окажу некоторое давление, сэр. Очень хорошо, сэр, спасибо, сэр. Мэм.

— Спасибо тебе, Питер.

— Спасибо вам, сэр. — Слуга вышел.

— Спасибо, зар, — передразнила Джеральдина. — «Зар». У него эти слово похоже на «царь».

— Я думаю, это они в английской армии привыкают так говорить. Ну, так куда, моя дорогая, мы поедем сегодня вечером? Хочешь в театр?

— А обедать ты меня никуда не повезешь?

— Я полагал, что у тебя есть какие-то свои планы, поэтому собрался провести весь день в деловой части города.

— Я обедаю у Генри. С Мэри Чадберн. Если хочешь, присоединяйся.

— Да благословит тебя бог за то, что ты так добра к Мэри Чадберн. Но я не хочу мешать тебе делать это доброе дело. Обедай с Мэри, и господь воздаст тебе по заслугам.

— Мэри мне нравятся.

— Она всем правится. Кто может что-либо иметь против нее? Итак, большую часть дня я пробуду в конторе «Локвуд и Кь». — Он поцеловал ее в щеку. — Я рад, что ты купила вазы. Наверное, это то, что нам надо.

Он взял на руку пальто, помахал ей шляпой и ушел.

Личный кабинет Джорджа Локвуда был меньше остальных комнат в конторе «Локвуд и Кь», но его никто не занимал даже временно. Его держали наготове на случай таких вот неожиданных приездов Джорджа. Он прошел прямо к себе, на ходу переговариваясь со служащими. По установившемуся порядку мисс Стрейдмайер постучалась и спросила, будет ли он диктовать что-нибудь.

— Не сейчас, мисс Стрейдмайер. Может быть, позже. Мой брат у себя?

— Да, сэр.

— Просмотрю сначала почту и поговорю с братом и потом, может быть, продиктую вам несколько писем. Вероятнее всего, после обеда. Вы очень хорошо выглядите для девушки, у которой только что удалили аппендикс.

— Еще в августе удалили. Я почти уже забыла.

— Надо было ложиться на операцию весной, а не вовремя отпуска.

— Я вообще не хотела ложиться и откладывала до последней минуты. И даже в последнюю минуту считала, что у меня не аппендицит, а просто спазм.

— Я же говорил вам прошлой весной.

— Вы были безусловно правы.

— Ну, а как вообще жизнь?

— Вообще?

— Ну, помимо работы.

— У меня есть друг.

— Это хорошо. Кто? Замуж за него выходите?

— Не знаю. Еще не решила. Если выйду, то уже не смогу здесь работать.

— Почему?

— Ясно почему.

— Не очень ясно, Мэриан. Вы не обязаны говорить ему все.

— Это верно. Но ему достаточно узнать хоть что-нибудь. Все мужчины одинаковы. Он не поверит, если я скажу, что все давно уже в прошлом.

— Видимо, да. А раз так, то зачем ему вообще говорить? Не надо. Можете верить, что я-то уж, во всяком случае, никому ничего не говорил. Ни единому человеку. Насколько мне известно, ни у кого в этой конторе нет ни малейших подозрений. А если они здесь не могли ничего узнать, то где еще? Мне кажется, вы боитесь меня, боитесь, как бы я не выболтал чего-нибудь.

— Нет. Я больше боюсь себя.

— Тогда я советую вам серьезно обдумать все наедине с собой. Признайтесь себе, что вы преувеличиваете значение того, что произошло два года назад. Тогда это не было важно, вы сами так говорили. Почему же теперь вдруг стало важно? В самом деле, Мэриан. Это могло бы стать важным, только если бы вы влюбились в меня. Но вы же не влюбились. Когда я пригласил вас в четвертый раз на свидание, вы весьма решительно отказались. Разве я после этого приставал к вам?

— Нет. Вы вели себя очень хорошо.

— Ну так вот. Раз хорошо, значит, хорошо. Беда, по-моему, сейчас в том, что вы влюблены в этого человека и до него никого не любили.

— Вы правы.

— Странная жажда самоуничижения появляется в человеке, когда он влюбляется. Не знаю, в чем тут причина, но и мужчины и женщины в таких случаях склонны к чрезмерной откровенности. Может быть, таким способом они испытывают прочность любви партнера? Но это жестоко по отношению к другому человеку и губительно для самого себя. Вы еще не съехали с той квартиры?

— Нет.

— Хотели бы, чтобы я навестил вас сегодня в четыре часа?

— Нет, не хотела бы.

— Ну, тогда вы избавились от меня. Видите, как все просто, Мэриан.

— А если бы я сказала «да»?

— Вы хотите попробовать сказать «да»? Меня влечет к вам так же, как и прежде.

— Но ни одному из нас это ничего не дает, правда?

— Удовольствие. Ничего другого и не было.

— Да, вы правы. В сущности, это все, что было.

— Ведь и после меня у вас были мужчины, которые не давали вам ничего, кроме удовольствия. Были? До того, как вы сошлись с этим человеком?

— Да, было еще двое. Про них он знает.

— Значит, вы потому не сказали ему про нашу связь, что не хотите бросить работу, боитесь, как бы он не подумал, что вы все еще моя любовница.

— Любовницей я ничьей никогда не была. И вашей, конечно, тоже. Правда?

— Пожалуй, да, если учесть перерывы между теми тремя ночами, что мы провели вместе. Как ваш друг, к тому же гораздо старший годами, я советую вам выйти замуж за этого человека и продолжать здесь работать. Мне вы можете довериться как джентльмену. Я искренне говорю. Даю вам слово, что больше никогда не буду просить встречи с вами за пределами конторы.

— Видимо, я придаю этому слишком большое значение.

— Да, раз это вас тревожит. Но, я думаю, вы так близки к счастью, что вам надо действовать решительно. Выходите замуж, продолжайте здесь работать, а об остальном пусть позаботится будущее.

— По-моему, это хороший совет.

— Вы очень привлекательная женщина, Мэриан.

— А вы очень привлекательный мужчина.

— Подойдите ко мне.

— Лучше не надо. Мне кажется, вам лучше вызывать для стенографирования другую девушку. По крайней мере, сегодня.

— Хорошо. Пусть это будет мисс Торп. Она не отвлечет меня от дела.

Она вернулась в приемную, а Дэйзи Торп спросила:

— Что он на этот раз говорил?

— Ничего особенного. Он всегда дразнит или шутит.

— Он говорит гадости?

— Джордж Локвуд? Он выше этого.

Через несколько минут они увидели, как он прошел из своей комнаты в более просторный и элегантный кабинет, который занимал его брат.

— Привет, Джордж, — сказал Пенроуз Локвуд.

— Доброе утро, Пен. Ты свободен в обеденное время?

— Нет, занят, но ты можешь пойти со мной. Я обедаю с Раем Тэрнером и Чарли Боумом.

— Этим еще что нужно?

— Ну, ты брось этот тон. Я не очень ясно себе представляю, с чем они придут, но знаю, какими делами они ворочают, и не прочь подключиться. Но ты можешь не ходить, если не хочешь.

— Ты будешь разговаривать с ними от имени компании или от себя?

— И так и этак.

— Надеюсь, ты не станешь торопиться вовлекать компанию?

— Почему?

— Потому что, вовлекая компанию, ты должен, мне кажется, сначала спросить мое мнение.