Бриджит Джонс: грани разумного - Филдинг Хелен (читать полную версию книги txt) 📗
Это Марк! Голос звучал слабо, заглушаемый треском.
– Бриджит… только сейчас узнал. Очень рад, что ты на свободе, очень рад. Вернусь позже, через… – Что-то громко зашипело, и связь прервалась.
Через десять минут снова звонок.
– О, привет, дорогая, знаешь что… Мама, моя мама! Огромный, непреодолимый прилив любви меня захлестнул.
– Что? – откликнулась я, чувствуя, что из глаз брызнули слезы.
– «Иди тихо среди шума и суеты и помни, какое спокойствие можно найти в тишине». Последовала длинная пауза.
– Мам? – позвала я наконец.
– Тсс, дорогая, тишина. – Опять пауза. – «… Помни, какое спокойствие можно найти в тишине».
Сделав глубокий вдох, зажимаю трубку подбородком и продолжаю варить кофе. Постигла уже важную вещь – надо отстраняться от посторонних психозов: у человека хватает поводов для беспокойства о том, чтобы самому не сбиться с курса. Зазвонил мобильный.
Пытаясь не обращать внимания на первый телефон (весь вибрирует, из трубки несутся крики:
«Бриджит, ты никогда не достигнешь душевного равновесия, если не сумеешь работать с тишиной!»), нажимаю кнопку ОК на мобильном: папа.
– Ах, Бриджит, – произнёс он по-военному жёстким голосом, – не поговоришь ли с матерью по обычному телефону? Кажется, она дошла до крайнего состояния.
Она «дошла до крайнего состояния?» Неужели им совсем на меня наплевать – на их собственную плоть и кровь? Из «обычного телефона» доносились всхлипывания, визги и необъяснимый грохот.
– О'кей, папа, пока. – Снова беру трубку с маминым голосом.
– Дорогая, – хрипит мама шёпотом, полным жалости к себе, – мне надо кое-что тебе сообщить. Не могу больше скрывать это от своей семьи и любимых людей.
Стараясь не заострять внимание на разнице между «семьёй» и «любимыми людьми», подбадриваю:
– Положим, ты не обязана говорить мне, если не хочешь.
– А что мне ещё остаётся? – надрывно кричит мама. – Жить во лжи?! У меня зависимость, дорогая, зависимость!
Ломаю голову: от чего, по её мнению, у неё может возникнуть зависимость? Мама никогда не пила больше одного бокала сливочного шерри, с тех пор как Мейвис Эндерби напилась на собственном двадцать первом дне рождения в 1952 году и её пришлось доставлять домой на раме велосипеда, принадлежавшего, помню, некому Пиви. Потребление ею наркотиков ограничено одной таблеткой от кашля дважды в год – так она избавляется от приступов, которые на неё находят во время представлений Кеттерингского любительского драматического общества.
– У меня зависимость, – повторяет мама, а затем выдерживает драматическую паузу.
– Так, – киваю я, – зависимость. А от чего именно?
– От отношений, – поясняет она. – У меня зависимость от отношений, дорогая… Роняю голову на стол.
– Тридцать шесть лет жизни с папой! – продолжает мама. – И я ничего не понимала…
– Но, мама, если ты замужем, это вовсе не значит…
– О нет, я независима от папы. У меня зависимость от развлечений. Я сказала папе, что я… О-о-о, мне пора лететь – опаздываю на утверждение ролей.
Сижу уставившись на кофеварку, мысли смешались. Неужели родители не знают, что со мной произошло? Неужели мама в конце концов перешла грань разумного?
Снова телефон – папа.
– Извини нас.
– Что происходит? Ты сейчас с мамой?
– Ну да… то есть вроде того… э-э-э… это называется «рэйнбоуз».
Лунатики? Сайентологи? Сектанты?
– Это… ммм…реабилитационный центр.
О боже, выходит, не одна я беспокоюсь из-за папиного пьянства. Мама рассказала, что однажды вечером, когда они навещали бабушку в Сэйнт Аннз, он поехал в Блэкпул и прибыл в дом для престарелых совершенно пьяный, с бутылкой виски в одной руке и пластиковой куклой Скэри Спайс – в другой (у куклы привязаны к груди фальшивые челюсти). Позвали, конечно, врачей, и прямо из бабушкиного Сэйнт Аннз отправились в реабилитационный центр, где мама – как обычно – не собиралась оставаться в тени.
– Здесь считают, главная проблема не виски. Так я маскирую якобы свою боль или что-то подобное из-за всех этих Хулио и Веллингтонов. По плану предполагается – мы вместе потакаем её зависимости от «развлечений».
О боже, лучше уж не рассказывать маме с папой про Таиланд, во всяком случае пока.
22.00. Всё ещё дома. Вот видите – ура! Весь день напролёт все убирала, наводила порядок, и теперь всё прилично. Почта разобрана (во всяком случае, собрана в стопку). И Джуд права: нелепо четыре месяца сидеть с проклятой огромной дырой в стене – просто чудо, что никто до сих пор не забрался по задней стене и не влез в квартиру. Больше не собираюсь поддаваться на эти бессмысленные отговорки Строителя Гари. У Джуд есть приятель-юрист, который написал ему письмо. Вот что может сделать человек, если он стал новой, сильной личностью!
Уважаемый сэр!
Мы. действуем от имени мисс Бриджит Джонс.
По нашей информации, около 5 мая 1997 г. наша клиентка заключила с Вами устный контракт, согласно которому Вы обязались расширить её квартиру (построить второй кабинет-спальню и крытую террасу) за вознаграждение (назначенное вами) 7 тыс. фунтов. 21 апреля 1997 г. наша клиентка заплатила Вам 3500 фунтов в качестве аванса за начатую работу. По чётко определённому условию контракта работу следовало завершить не позднее чем за шесть недель с момента этой выплаты.
25 апреля 1997 г. Вы начали работу и пробили во внешней стене квартиры дыру размером 5x8 футов. Затем в течение нескольких недель Вы работу не продолжили. Несколько раз наша клиентка пыталась связаться с Вами по телефону, оставляя сообщения на автоответчике; на них Вы не ответили. Наконец, 30 апреля 1997 г., Вы вернулись в квартиру нашей клиентки, когда она находилась на службе.
Однако, вместо того чтобы продолжить работу, которую обязались выполнить, Вы лишь прикрыли полиэтиленом дыру, которую произвели во внешней стене квартиры. С тех пор Вы не возвращались, чтобы закончить работу, и не ответили ни на одно из многочисленных сообщений с требованием сделать это, которые наша клиентка оставляла Вам на автоответчике.
Дыра, произведенная Вами во внешней стене квартиры, делает последнюю холодной, небезопасной и не защищённой от кражи. Ваша небрежность в выполнении и окончании работы, которую Вы обязались произвести, явно свидетельствует о нарушении Вами контракта с нашей клиенткой. Таким образом, Вы отказались от обязательств по контракту, и наша клиентка принимает ваш отказ….
Тра-ля-ля, нарушили-разрушили… ерунда какая-то; «право покрыть расходы», «прямая ответственность за нанесённый ущерб»; «если мы не получим от Вас никаких известий в течение семи дней с момента получения этого письма с подтверждением Вашего согласия компенсировать расходы, понесённые нашей клиенткой… мы обладаем полномочиями начать против Вас судебный процесс за нарушение контракта без дальнейшего уведомления.
Ха, а-ха-ха-ха-ха! Это послужит ему уроком, который он не забудет. Отправила письмо по почте, получит завтра. Так я покажу ему, что разбираюсь в делах и не позволю больше помыкать собою, проявляя вопиющее неуважение. Так, теперь полчаса на обдумывание идей для утреннего собрания.
22.15. Хмм… Купить газеты и поискать идеи там? Хотя уже поздновато.
22.30. Вот уж действительно я не собираюсь беспокоиться из-за Марка Дарси. Женщине не нужен мужчина. Единственная причина, по которой женщины обычно живут с мужчинами, – это что не могут без них выжить, но теперь – ха! У меня собственная квартира (пусть даже с дыркой), друзья, доход и работа (по крайней мере до завтра), так что – ха! Ха-ха-ха-ха-ха!
22.40. Так, идеи.
22.41. О боже, как всё равно хочется секса. У меня этого не было целую вечность.
22.45. Может, что-нибудь про новых лейбористов в новой Британии? Как после медового месяца, когда шесть месяцев с кем-нибудь встречалась и начинаешь раздражаться, что он не моет посуду. И стипендия уже кончается. Хмм, так легко было заниматься сексом и встречаться с людьми, когда мы были студентами. Может, они и не заслуживают этих проклятых стипендий, раз ничего больше не делают, кроме как занимаются сексом.
