Дорога на Вэлвилл - Бойл Т. Корагессан (книги бесплатно без txt) 📗
Она тихо ответила:
– Увы, это так.
Все вокруг находилось в движении. Почтенная матрона свернула за угол и исчезла в тропических зарослях; мимо проскользнула медсестра; клерк уставился своими собачьими глазами на пожилого джентльмена в твидовом костюме, возникшего подле стойки. Звонили телефоны, носильщики подносили багаж. Кто-то из слуг вкатывал в кабину лифта тележку с накрытыми блюдами. Даже сегодня, в Рождество, Санаторий функционировал как обычно.
– Что-то серьезное? – спросил Чарли.
– Все, что происходит, серьезно, – ответила она, скрестив руки. Ее глаза впились в его лицо, подол платья немного приподнялся, так что можно было рассмотреть ярко-красные кожаные башмаки. – Все, что происходит в жизни, очень серьезно. Однако сегодня Рождество, мой муж нездоров (при эти словах она махнула рукой, словно опустила нож гильотины), и с моей стороны было бы невежливо держать вас здесь в вестибюле, будто вы какой-нибудь бродячий торговец или что-то в этом роде. – Она подняла брови, и на ее лице вновь возникло знакомое озорное выражение. – Вы уже ели, мистер Оссининг?
Он как раз подумывал, не завести ли разговор о неподписанном чеке, но мгновенно передумал. Они болтали, как старые друзья, королева соизволила спуститься с пьедестала, а он, Чарли, почувствовал себя настоящим магнатом. Если же сейчас заговорить о чеке, то все станет как прежде. Он снова обнажил зубы:
– Нет, я еще не ел.
– Не угодно ли вам со мной отобедать?
Чарли растерялся, улыбка сползла с его лица.
– Вы хотите сказать – прямо здесь?
– Ну конечно. – Она рассмеялась. Смех был дружелюбным, заговорщическим, именно таким, на какой он рассчитывал, когда столкнулся с ней у входа в «Таверну Поста».
– Правильная пища не убьет вас, мистер Оссининг. Во всяком случае, с одного раза. Но будьте осторожны – бог знает, чем это может для вас закончиться.
Столовая была грандиозной, гораздо больше, чем в «Таверне Поста» – огромный зал с колоннами, где могли бы расположиться римские термы или арена для гладиаторов вместе с медведями, львами, быками и прочим зверьем. Через каждые десять шагов зеленели пальмы, сверкали канделябры, ряды элегантно накрытых столов простирались до высоких серых окон, откуда открывался вид на Самый Большой Маленький Город Америки. Помещение впечатляло – что и входило в замысел архитектора. Однако большинство столов были пустыми. Кроме Элеоноры и Чарли в столовой находилось не более пятидесяти человек.
– Сейчас ведь рождественские каникулы, – пояснила Элеонора, когда маленькая деловитая женщина с большим бюстом проводила их к столу и выдвинула стулья. – Большинство пациентов разъехались по домам или же предпочитают обедать у себя.
Чарли развернул салфетку и положил на колени.
– А вы что же?
– Я слишком устала, чтобы путешествовать. Боюсь, что я классическая неврастеничка – во всяком случае, так утверждает доктор Линниман. Слишком чувствительна, слишком ранима, из-за всего волнуюсь, наш печальный мир оказывает на меня слишком сильное воздействие. Любая мелочь расстраивает: стук дождя по оконному стеклу, переходящая улицу старушка или даже вид моей собственной кухни. Все дело, конечно, в рационе питания. – Она рассмеялась. – Взять хотя бы Уилла. Он так хотел съездить домой. В Петерскилл. Ужаснейший город на земле. А теперь смотрите, что с ним случилось.
Чарли хотел было спросить: а что с ним, собственно, случилось? – но тут подошла девушка в сине-белом наряде и крахмальной шапочке, похожей на свернутую салфетку.
– Здравствуйте, миссис Лайтбоди. Добрый день, сэр. Веселого Рождества вам обоим. Не хотите ли чего-нибудь выпить? – спросила она, передавая каждому меню.
– Спасибо, Присцилла, я выпью воды, – сказала Элеонора, и Чарли залюбовался тем, как серьги покачиваются у ее скул – она как раз наклонила голову, чтобы прочесть меню. Ему ужасно захотелось приблизиться и ухватить серьгу губами.
– А что будете вы, сэр?
– Виски с содовой, – ляпнул он прежде, чем осознал свою ошибку. Элеонора прикрыла рот рукой и захихикала; ее глаза окинули его точно таким же взглядом, как в тот вечер в вагоне-ресторане, – острым, проницательным, оценивающим.
Официантка была шокирована и на миг утратила дар речи. А потом с дрожащей улыбкой произнесла, будто заученный наизусть текст:
– Извините, сэр, мне очень жаль, но вы находитесь в Храме Здорового Образа Жизни и Мысли. Мы не подаем здесь вредоносных напитков. Мы глубоко уверены, сэр, что эта отрава должна быть раз и навсегда запрещена к употреблению в цивилизованном обществе.
Чарли шутливо вскинул руки, как бы сдаваясь.
– Ладно, виновен и прошу помилования.
Элеонора рассмеялась. Девушка тоже попробовала было улыбнуться, но у нее не получилось.
– Давайте я вам помогу, – сказала Элеонора, наклонилась и потянула меню к себе. – Видите, тут внизу написано: «напитки». Доктор рекомендует кефирный чай, кокосовый напиток, кумыс, горячий ореховый мусс, специальный рождественский гоголь-моголь с апельсиново-клюквенной пудрой и корицей, а также, разумеется, молоко. На вашем месте я бы выбрала кумыс.
Ее рука касалась его запястья. Он вдыхал аромат ее духов. Голова у Чарли вдруг закружилась, и он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера, хотя и тогда дело ограничилось сэндвичем – жалким спасательным кругом средь бурного океана выпивки.
– Кумыс? – переспросил он.
Элеонора убрала руку, откинулась на спинку стула.
– Вам понравится, можете мне поверить.
Официантка отошла, и Чарли поймал себя на том, что смотрит Элеоноре прямо в глаза. Он где-то читал, что зеленые глаза – признак страстной натуры. Или там речь шла о карих глазах? Не важно. В пансионате миссис Эйвиндсдоттер он жил как монах, и близость Элеоноры действовала на него самым недвусмысленным образом.
– Что ж, уверен, что вашей рекомендации вполне достаточно. Однако мы говорили о вашем муже, об Уилле. Что с ним стряслось, а?
Она поджала губы. Повертела в руках ложку. Чуть погодя спросила:
– Вы давно видели его в последний раз?
– Давно, – соврал Чарли.
Она вздохнула.
– Он шел на поправку. Все так говорили. Сегодня должен был перейти на виноградную диету.
Чарли приподнял бровь.
– Наконец-то настоящая пища. Доктор Келлог долго держал его на молоке, чтобы очистить весь пищеварительный тракт. Не ухмыляйтесь, мистер Оссининг. Я не потерплю шуток по поводу той области человеческих знаний, о которой вы не имеете ни малейшего представления. А еще производитель готовых завтраков! В общем, Уилл находился на молочной диете, которая должна была оживить его кишечную флору и улучшить пищеварение. Сегодня мужа должны были в виде поощрения перевести на виноградную диету.
В этот миг какой-то тощий горбоносый субъект в странном шутовском наряде влетел в столовую, бренча на мандолине. Это была мелодия Сузы – «Красотка Энни Лори». Все обедающие стали хлопать в ладоши и смеяться. Элеонора обернулась и улыбнулась – улыбка у нее была простодушная, невинная. Чарли тоже улыбнулся. Это произошло само собой – так уж действовала на него ее близость. Конечно, она на три-четыре года старше, да еще и замужем. Но зато какая классная штучка! Когда «Иде-пи» встанет на ноги, когда он, Чарли Оссининг, станет магнатом, влиятельным человеком с собственным авто, сшитыми на заказ костюмами и биллиардной, именно с такой женщиной он заведет семью.
– Ну и что? – напомнил он. – Что же произошло?
Она наморщила лоб, все признаки веселья исчезли.
– Уилл сорвался. Вчера вечером. Произошло что-то ужасное, какой-то несчастный случай, когда он принимал синусоидную ванну. Точно не знаю. Но так или иначе он сорвался. Понимаете, – она подалась вперед и доверительно понизила голос, – у моего мужа дурные наклонности.
Элеонора как придвинулась, так больше и не отодвигалась.
– Сначала он пристрастился к мясу, потом к алкоголю, а дальше – мне страшно об этом вспоминать – к опиуму. Все это подорвало его здоровье. Я твердо знаю, что лечение в Санатории – его последний шанс.
