Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗
Ничего проще небыло, как объявить Косте, что она опять поедет к Антонине:
- Совсем одна.Тоскует, а я ей хоть по дому немного помогу. Наверное, мне лучше уехать впятницу вечером, а вернуться в субботу, как думаешь?
Костяохотно согласился:
- Конечно. Надотолько продуктов купить. Я завтра после работы на рынок заеду.
Он действительнокупил яблок, лимоны, коробку конфет, даже маленькую бутылочку коньяка:
- Посидите,разопьёте. И ей веселее, и ты развеешься.
По пушистомуснегу идут двое. Дорога вывернула из перелеска и крутанулась в сторонунебольшой деревеньки. Идут неспешно, говорят весело. Первый раз Ирина идёт вдом к чужому мужчине. Одна, без Кости. Знает, что этот первый раз началокакой-то новой для неё жизни. Сердце прыгает в её груди, она волнуется, ноидущий рядом мужчина бережно держит её под руку, и она ничего не боится.
- Вот и мой дом.Проходи. Гостьей будешь. Сейчас я дровишек нарублю, печку затопим. А ты покаваленки надень, холодно.
Она нарядилась вбольшие валенки, прошлась в них по простеньким половикам. Неудобно, зато оченьтепло. Потом стала хозяйничать. Достала «Антонинины» гостинцы, разложилакрасиво фрукты, порезала лимончик. Нет-нет, она совсем не волнуется. Всё сегоднябудет хорошо. Человек, ещё недавно незнакомый, сегодня рядом с ней. У нихвпереди целый вечер, и ночь, и утро, и день... столько времени. Счастье билосьбеспокойной жилкой под самым сердцем. Он намного старше её, седой, рослый, сгрустными карими глазами, слегка медлительный, основательный, не сравнить сКостей - щуплым, почти подростком. Андрей Иванович. Они уже на «ты», но Ираникак не может сказать - Андрей, Андрей Иванович лучше...
Он врач, заведуетотделением. Несколько лет назад схоронил жену. Дом купили давно, жили здесьподолгу, до первых заморозков. В доме порядок, уют, видимо, жена старалась.
- Ну вот идровишки... Ты любишь запах дерева? Я очень. Вот тебе полено, дарю.
Он засмеялся ипротянул ей складненькое, небольшое полено. Она прижала его к щеке:
- Иправда. Запах сдобы, будто куличи на Пасху...
Он обнял её. Таки стояли посреди нетопленой избы. Молодая хрупкая женщина и седовласый мужчинав пушистом свитере. Печка развеселилась быстро. Дрова затрещали, тепло пошло поизбе. Хорошо. Беззаботно. Счастливо.
Стол накрыт.Маленькая бутылочка коньяка по центру.
- Со своим коньякомв гости? Ну я этого не допущу. Заберёшь домой, а мы лучше моего... Настойка изрябины, сам делал, рекомендую.
- Нет-нет, коньяк,давай коньяк. А настойку в другой раз... - Она осеклась и смущённо посмотрелана него. - В другой раз...
- Пусть будетпо-твоему, в другой раз, - он протянул к ней руку, погладил по волосам.
Ночью был оченьсильный мороз. Андрей завесил дверь старым, потёртым полушубком, чтобы не дуло.Ещё набросал в. печку дров. Посвистывал чайник. Ирина смотрела на морозныеузоры на стекле и ждала самой счастливой для себя минуты...
Они сидели вэлектричке, прижавшись друг к другу. Проехали Клин. Антонина... Фрукты, конфеты,коньяк. Ирина нашла руку Андрея, тихонько сжала её.
- Ты можешьвырваться в следующий выходной? - спросил Андрей.
- Смогу! - онасказала это поспешно и весело и опять смутилась.
Антонина... какхорошо, что она есть в её жизни. Немощная, на костылях, одинокая, которая оченьнуждается в посторонней помощи.
И - закрутилось.Уже в четверг Костя покупал продукты, он приобрёл большой термос, и теперь Ираналивала в него бульон, чтобы там не возиться. Она полюбила этот бревенчатыйдом, печку, так щедро и радостно отдающую им своё тепло, валенки, старый тулупу двери, чайник оранжевый, в крупный белый горох. Чайник всегда сначалатерпеливо посапывал, а потом вдруг хулиганисто пускал свои трели, онивздрагивали и смеялись.
- Я очень хотелаиметь ребёнка от Андрея. С Костей такого не было. Я вообще не знала, что такоебывает. Андрей наполнил мою жизнь особым смыслом, один раз я даже случайноназвала Костю его именем. Но он внимания не обратил.
Иришка-младшаякак-то попросилась с ней к тёте Тоне.
- Зачемтебе? Далеко, устанешь.
Костяпоспешил дочке на выручку:
- Пустьпоедет. Это даже в педагогических целях хорошо. Пусть знает, что её мамахорошая подруга, не бросает человека в беде.
Стало стыдно. Ностыд прошёл быстро, потому что впереди маячила новая встреча с Андреем. Они невиделись давно, решили пропустить несколько выходных. Иришка осталась дома.Костя увёз её к родителям Иры, а сам засел за очередной перевод, как всегдасрочный, как всегда выгодный. У Ирины не было к нему чувства благодарности,было привычное чувство женщины, которую любят, ей должны, ей обязаны. А вот отАндрея самое маленькое внимание принимала она с трепетом и любовью. Он подарилей в последнюю встречу серебряный медальон - крошечный полумесяц на изящнойцепочке. Она надела его и только возле дома вспомнила. Что сказать Косте?Конечно, Антонина подарила за её доброту. Конечно, Антонина, благодарная еёподруга.
Андрей сталзаводить разговор о женитьбе. Она была счастлива. Но как, как скажет она Косте?Наверное, если бы он подозревал, догадывался, было бы легче. Но Костя пребывалв таком чистосердечном неведении, что она не могла представить себе, как этоон узнает, что есть Андрей. А время шло. Та радость любви под прекраснуюмелодию чайника со свистком понемногу уходила. Андрей требовал развода, Ира жалелаКостю, классический любовный треугольник больно кололся своими углами, лишаяпокоя и недавнего блаженства. Андрей не на шутку гневался:
- Хватит. Сколькоможно? В следующий выходной сам приеду к твоему мужу, если ты никак не решишься...
Нестерпимо сталожаль Антонину. Один раз они решили всё-таки заехать к ней. Андрей остался наулице, а Ира позвонила. Ей открыла дверь постаревшая женщина с слегкаприпухшим лицом, она даже не сразу узнала Иру, а узнав, обрадовалась,засуетилась:
- Проходи,радость-то какая! Сейчас будем чай пить.
Какойчай? Её ждет Андрей, она на минуточку.
- Не беспокойся.Как живёшь? Какая нужна помощь?
- Спасибо,потихонечку, ничего не надо. Ты останешься? Уже поздно.
- Нет,нет, мне ехать надо.
В дверяхуслышала, как свистит чайник. Она шла и не поднимала глаз. Андрей молчал. Оннаучился чувствовать Ирину и никогда не докучал ей разговорами. Ехали молча.Молча простились у метро. Дома она расплакалась, прижалась к Косте:
- Не отпускай менябольше к Тоне, прошу тебя, не отпускай!
- Понимаю, тыустала. Но что делать? Она одинокая, она на костылях. А хочешь, возьмём её ксебе, пусть поживёт у нас, потеснимся.
Ира смотреласквозь слёзы на Костю, на его такое дорогое лицо, щуплую фигурку подростка. Онбыл в фартуке, готовил ужин. Она вытерла слёзы:
- Ятебя, Костя, очень люблю.
- И я тебя, - Костяулыбнулся своей знакомой извиняющейся улыбкой. - Ты устала, хочешь, я буду ездитьк Антонине?
Она опятьзаплакала. Решила: в следующую субботу скажу Андрею всё. Не могу больше, совестьсжигает всё внутри. И перед Костей виновата, и перед Антониной, и передмаленькой Иришкой.
Перед всемивиновата. Вот сейчас, вот засвистит чайник на плите...
- Андрей...Прости, Андрей.
Три недели онаникуда не ездила. Потом не выдержала, позвонила ему в больницу. Густой, чутьхрипловатый голос:
- ДокторКруглов слушает.
Помолчала.Положила трубку. Потом они ещё раз встретились в Москве. Дома у него былонельзя, он жил с матерью и взрослым сыном. Повидались в небольшом кафе, и Ираещё раз сказала - всё! Потом собрала две тяжёлые сумки и поехала к Антонине.Рассказала ей всё. И плакала, и просила - прости! Антонина растерянно смотрелана неё и повторяла:
- Яразве не понимаю? Успокойся... Всё бывает в жизни.
Потомэтот юбилей.
- Вспоминаю,как хотела тебя вовлечь в своё враньё. С тобой на дачу к какой-то Лене. Тыотказалась, а я злилась, потом вспомнила про Антонину, надо было что-топридумывать. Ты прости. Сегодня у меня юбилей, а Андрея нет со мной. Мне очень,очень его не хватает. Но пришёл бы сейчас, обнял бы, я бы всё равно сказала -нет. Не могу через себя перешагнуть, не могу оставить своего самого чистого,самого лучшего моего Костю. Не будет у нас жизни с Андреем, сгорю от стыда исобственного предательства. А Андрея люблю. Запуталась.
