Анук, mon amour... - Платова Виктория (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗

– Лично я там его не заметил. Да и сами работы провисели в этом рассаднике лицемерия чуть больше тридцати шести часов.

– Значит, он не видел всей коллекции?

– Почему же… Он был здесь, когда я готовил коллекцию. Здесь, в студии. За день до того, как она должна была официально открыться. Я как раз упаковывал листы. Все пятнадцать. Пятнадцать мертвых в ролях пятнадцати великих.

– И тоже мертвых.

– Большей частью.

– Были и символы.

– Вы о Марианне?

– И о ней в частности.

– Далась вам эта Марианна… Что-что, а уж символы мертвы изначально.

– Что сказал Ги о коллекции?

– Ничего. Он просто смотрел на нее.

– Так, как смотрят в окно?

– Да.

– И не единого комментария?

– Это был понедельник, Бланшар. Первый понедельник месяца. Мы пили вино и молчали. Это был понедельник. К сожалению.

– Почему – к сожалению?

– Мне было интересно, что скажет Ги. Мне было особенно интересно, что скажет Ги…

– Почему?

– Долго объяснять.

– Но вы могли поговорить о работах потом… Вы же встречались и на нейтральной территории… В офисе «Савати Мустаки»…

– Мы не встречались. Или почти не встречались. Ги как раз был занят этой своей парфюмерной затеей. Он как-то вообще исчез с горизонта.

– Он перестал приходить к вам в студию по понедельникам?

– Нет. Приходить он не перестал.

– Но и ритуала никто из вас не нарушил?

– Опять в точку, Бланшар. Вы опять попали в точку. Ритуалы нужны людям, чтобы почувствовать собственную значительность.

– Мертвая вещь – ритуал.

– Мертвее только символы.

– А вам не показалось странным, что ничем не примечательный манекенщик Ги Кутарба вдруг так резко переквалифицировался в парфюмеры?

– У меня своих странностей полно, так что к странностям других людей я отношусь с пониманием.

– И все-таки…

– Я никогда над этим голову не ломал. Но если бы меня спросили…

– Вот я и спрашиваю.

– …если бы меня спросили, я бы сказал, что без мадам Сават тут не обошлось. Это ведь Мари-Кристин привела под уздцы того девятнадцатилетнего мальчишку… Как же его… Маджонг. Нуда, Маджонг.

– Странное имя.

– Не имя – кличка. Есть еще другие: Четыре Бамбука, Фацай, Северный Ветер… И еще с десяток наберется.

– Не слишком ли много кличек для девятнадцатилетнего сопляка?

– Не слишком. Вы просто никогда не играли в настольные восточные игры, Бланшар.

– А вы?

– Я тоже.

– Расскажите-ка мне об этом парне.

Недоучившийся химик с тинейджерской страстью к онанизму, злобный хорек – глаза вовнутрь… Ходили слухи, что в свободное от лекций время он занимался экспериментами по синтезу наркотиков… Не напрягайтесь, Бланшар, эти слухи он сам же и распускал. Так что когда Ги пришел к Мари-Кристин с безумной идеей по созданию собственной парфюмерной линии – тут-то Маджонг и сгодился.

– Где же она его отыскала?

– Порылась в собственной высоколобой родне и вытащила самого никудышного. Маджонг давно отирался в Париже и время от времени клянчил у мадам Сават деньги.

– Вы хорошо осведомлены, Гаэтано.

– Я делал портфолио для его девушки. Тоже азиатки, между прочим. Невинная крошка так мечтала стать моделью, что даже мне предложила перепихнуться.

– А вы?

– Опыта с детской порнографией мне хватило за глаза.

– Неужели никого более серьезного, чем какой-то недоучившийся химик, не нашлось?

–Думаю, поначалу Мари-Кристин отнеслась к затее Ги несерьезно. Как к блажи. Но кто же знал, что все потом так обернется?

– Потом, когда все так обернулось… мальчишка все равно остался при Ги?

– Да. Он один из тех, кто там заправляет.

– Почему?

– Он все-таки химик…

– Недоучившийся.

– Разве это имеет значение? В любом деле главное – пара-тройка базовых навыков. А знание тонкостей приходит с опытом. Говорят – Маджонг талантлив.

– А Ги?

– Ги – темная лошадка…

– Объясните.

Он брюнет. Классический мачо. Ничего особенного ему делать не нужно, нужно лишь время от времени менять кожаный жилет на твидовый пиджак. При желании он мог сделать культом даже запах собственного пота.

– Вы ведь так не думаете. Вы ведь не думаете, что дело только в этом.

– Неважно, что я думаю. Он ввязался в новое дело и выиграл. Там, где выигрывают немногие. Дело ведь не в его духах. Сколько их создано в разное время разными людьми… И они мало чем отличаются друг от друга, уж поверьте. Чуть больше мяты, чуть больше бергамота – значения не имеет.

– А что имеет? Объясните дилетанту.

– Обоняние развито у людей далеко не так сильно, как воображение. Я уж не говорю о мелочном тщеславии на каждый день. И тщеславии покрупнее – для выходных и религиозных праздников. Я уж не говорю о сексуальности – все просто одержимы своей собственной дерьмовой сексуальностью. Людей не надо ни в чем убеждать – им просто нужно польстить. Укрепить их в иллюзии собственной исключительности, но при этом дать возможность быть узнанным, затеряться в толпе себе подобных. И если ты понял, как это сделать, – все, считай, что весь миру тебя в кармане.

– А духи льстят.

– Духи льстят. Это их основное предназначение, это их философия. Довольно примитивная, но беспроигрышная.

– А как же все эти теории о том, что при помощи запахов можно управлять людьми? Сколько книжек написано…

– Я не читаю книжек – вредно для здоровья. А людьми можно управлять при помощи чего угодно.

– А в живой природе? Ведь там…

– Кто вам сказал, что человек – это часть живой природы?.. Что-то вы чересчур любознательны для фараона…

Вот если бы завтра вы оставили свой полицейский окоп и прорвались на рынок с новой маркой духов, которые созданы… скажем, на основе вытяжки из спермы какого-нибудь маньяка… серийного убийцы… вас ждал бы грандиозный успех.

– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?

– Просто так. В качестве иллюстрации. Зло ведь тоже льстит человеку. Хотя бы возможностью выбора.

– Я всегда думал, что зло как раз выбора не оставляет.

– Это потому, что вы – фараон. А я – художник.

– Я всегда думал, что художник как раз борется со злом…

– Все, кто думали так же, как вы, лежат в общих могилах, едва прикрытые лохмотьями. А их дети едят соевую кашу и вяло соображают, как бы им расплатиться с кредиторами. Зло – не враг, а союзник, Бланшар. Во всяком случае – для художника.

– Почему вы вдруг заговорили о серийных убийцах?

– Просто так. Дались вам эти серийные убийцы…

– А что, из спермы и правда можно сделать духи?

– Да хоть из ржавых гвоздей. Хоть из конского волоса.

– Ну да!..

– Ни черта, конечно, из всей этой лабуды не склепаешь. Но главное – вовремя сообщить о намерениях склепать. Нанять с десяток прохиндеев, которые пишут для глянцевых журналов. Подать фотографию флакона под выгодным углом. Да чтобы в его дизайне была криминальная изюминка. Да чтобы его заснял какой-нибудь сноб типа Дэвида Да Чейпла или Жан-Лу Сьеффа 45… Да чтобы его отрекламировала какая-нибудь тупоголовая голливудская звездишка типа Зеты-Джонс или этой… Дженнифер Лопес. Такие сиськи и такие задницы, как у них, нравятся всем, за исключением погонщиков мулов в Непале и идейных лесбиянок. Но кто будет спрашивать мнение идейных лесбиянок? Так что ваши спермоманьяческие духи обречены на успех. Так же, как духи с запашком конского волоса, даже погонщики мулов слова поперек не скажут… И все.

– И все?

– Дело сделано. А с десяток внушаемых придурков вообще будут сражаться за последний флакон из партии.

– Вы так хорошо разбираетесь в производстве духов?

– Вообще не разбираюсь. Но зато я разбираюсь в людях. Духи – это химия. А химия – вещь муторная. Кого интересует химия? Всем нужна физика, а не химия.

– Физика-то здесь при чем, господи?

– Физика – как физическое влечение, Бланшар.

– Спаривание, ага.