Бракованные амбиции - Исаева Анастасия (бесплатные серии книг .txt) 📗
«Он артист. Изображать — его хлеб».
— Я сказал так, потому что хотел уязвить Милу за отказ. Да, мне потребовалось время, чтобы во всем разобраться, но она не простила того, что я «долго думал». Пришла в ярость, подобно эринии, не принимала извинений, говорила, что я вас не заслуживаю.
— Вы себя слышите?! Хотели уязвить бывшую, а использовали для этого младенца! И в тот момент были женаты на другой!
— Думаешь, я этого не понимаю и не помню? Вырвалось в том проклятом интервью, и я же сказал, что пожалел!
Ему не потребовалось повышать голос, чтобы выразить негодование. Но когда Ли увидела, что он подался вперед, сузил глаза и грудная клетка ходит ходуном, почувствовала легкую панику. Попытка незаметно вытереть ладошки о подол провалилась — он понял, что она нервничает, и в его взгляде появилось изумление. Не ожидал, что дочка плохо владеет собой? Что бы сказал, узнай о психотерапевте?
— Вы говорите, что мама не приняла извинений. Что произошло?
— Тебе не было трех, когда я просил ее руки…
— Какой это был год? — пискнула девушка, приготовившись услышать знакомую дату.
— Весна 87-го. Ужасная вышла сцена.
Дыхание почти остановилось.
— Вы привезли ей подарок?
— Да. Рубиновые сережки. Она швырнула их в грязный снег.
Лира вздрогнула, разочарованная. Сережки.
— Я и тебе кое-что привез. Не знаю, сохранилась ли та брошь. Сущая безделица, не сказать, что ценная, но как только ее увидел, подумал о тебе. Она была в форме лиры.
Какое-то чувство зарождается в Лириной душе. Она не может его понять, но от мысли, что отец помнил о ее существовании, ей делается невероятно волнительно.
— Сохранилась, — она показала телефон. Эмиль, щурясь, всмотрелся в бликующий экран, и его лицо осветила улыбка, словно он встретил старого друга.
— Почему она прогнала вас? Послушать маму, так у вас была неземная любовь, за которую она дорого заплатила.
— Узнаю Милу. Она жила большими страстями, превратив в сцену саму жизнь. Хотела великого воссоединения, триумфального возвращения в столицу. Уверен, из этих соображений она отвергла первое предложение, считая, что достойна красивой истории. Но я не повторял попыток.
Все, что она узнала от Эмиля, укладывалось в представление о матери и в то же время категорически меняло его. Ли почувствовала гнев — своим упрямством Мила лишила ее детства с мамой и папой, лишила Москвы и ее возможностей. Она скрыла попытки к примирению, не рассказала про брошку, позволила маленькой девочке разочароваться в отце, не зная его. Также этот гнев направлен на Эмиля — он недостаточно любил, чтобы добиваться женщины.
— Ну, допустим, так и было. У вас с мамой не сложилось. Я прожила в Москве десять лет, и вы ни разу не захотели со мной увидеться. Зачем вы появились сейчас?
— Я не терял тебя из виду, Лира. И знаю о большинстве ключевых событий твоей жизни. Знаю про аварию. В тот день с тобой была балетная сумка, кто-то из медперсонала позвонил в театр. Я приезжал в больницу до того, как прилетела твоя семья, и в итоге настоял, чтобы тебя перевели в Склиф. Да, сейчас уже ничего не проверить, сама решай, лгу я или нет.
Если это правда, он подарил ей не только удачные гены, но и второй шанс танцевать. Ее потрясенный вид он понял по-своему.
— Может, зря хвастаю. Все равно ты не вернулась в балет, что-то пошло не так во время восстановления?
Ей не хватило духу признаться, что из балета ушла по своему желанию.
— Многое пошло не так, но я отучилась на хореографа, и дальше вы все знаете.
— Годами я откладывал нашу встречу. Не так давно узнал, что значит потерять мать. И после гибели Милы и твоего отъезда к брату я понял, что медлить нельзя. Мы не нагоним упущенных лет, но, может, предстоящие годы проведем иначе. Семья, дети — это самое дорогое, что у нас есть.
Весть о том, что не стало бабушки, которую она никогда не видела, занозой вошла под кожу, и Лира обхватила себя руками, хотя день стоял жаркий. Очередной теоретически родной человек, не пожелавший наладить контакт. Наверное, той бабушке хватало Камиллы.
— Мне жаль вашу маму.
Полагая, что они сказали друг другу все, девушка поднялась.
— Думаю, мне пора. Спасибо за разговор и… за все остальное.
— Готова выслушать подробности о работе? Камилла говорила, что, возможно, ты вернешься в Москву.
— Планы изменились, я решила задержаться на родине.
— Собираешься развивать клубный коллектив? Из них может что-то получиться, но работы еще много, и не вечно же довольствоваться провинциальными подмостками. Я сегодня видел, как ты смотрела на сцену. Это хорошие амбиции.
— Спасибо, — сухо поблагодарила девушка, но не удержалась и добавила: — Как пойдет.
Эмиль вдруг неаристократично фыркнул, и дочь недоуменно уставилась на него, гадая, откуда эта перемена.
— Дело не в работе. Вот уж не думал, что у тебя мещанские ценности.
— С каких пор семья и близкие люди стали мещанством? Вы только что говорили, что это главное в жизни. Я не собираюсь бросать там любимого человека и брата, потому что вам вдруг захотелось воссоединиться здесь.
— То есть жить в разных квартирах называется «не бросать»?
От небрежности вопроса девушку обдало новой волной злости. Много он знает о том, как трудно найти подход к упрямцу, которого разыгрывал Лёва. Не иначе как часть драматического таланта матери передалась ему. Десятки сообщений и звонков остались без ответа. Лира чувствовала себя воришкой, украдкой собирая доказательства, что брат справляется без нее. Хорошо, что Ольга Федоровна регулярно снабжала новостями. На будущей неделе вручение аттестатов и выпускной, и хочет Лев того или нет, а она придет на церемонию.
— Прекратите рыскать в моей жизни. Вас это не касается.
— Не пришлось «рыскать», как ты выражаешься. Вы оба как на ладони в своих «хвастограмах». Я твой отец, меня еще как касается, если ты делаешь серьезную ошибку. Что бы сказала твоя мать, увидев, что ты идешь по ее стопам — губишь карьеру из-за мужчины?
— Да с чего вы решили, что я гублю? Сами же сказали, что моим подопечным еще работать и работать до столичного уровня. И не смейте использовать маму как аргумент! Она бы пожелала мне счастья! Так уже было, когда я оставляла балет!
— Что значит «оставляла»?
— Я добровольно ушла из театра. Врачи все сделали правильно, я могла танцевать, но не захотела возвращаться. И знаете, почему? Потому что я хотела найти свое место, а не оправдывать надежды или повторять путь знаменитого родителя! Извините, но вас тридцать лет не было в моей жизни, не указывайте, что делать. Обойдусь. Еще раз спасибо за Склиф. Не провожайте!
* * *
Самолет едва ощутимо качнуло — перед посадкой капитан снял машину с автопилота. Пассажиры защелкали пряжками, и Ли уставилась в окно на лоскутный покров земли. Больше суток прошло после разговора с отцом, а она так и не определилась с выводами. Мари и Камилла удовольствовались отговоркой, что встреча с родителем сильно взбудоражила и что ей необходимо побыть одной. Вчера, бродя среди красоты на Кузнецком Мосту, она пыталась вплести новые данные в канву семейной истории. Эмилю скорее верилось, но принять все сразу не получалось.
Отец был с ней после аварии.
Эта мысль не давала покоя: чем еще в своей жизни она обязана ему? С неохотой девушка признала, что похожа на него не только внешне: он тоже гордец, не любит уступать, уверен в своей правоте. А еще у него с Камиллой было качество, которому ей стоило поучиться — усмирению нрава. Ей неловко за выходку с бегством. Мало того, что испортила знакомство с настоящим отцом, теперь неизвестно, как это отразится на ее карьере. Только идиотка будет ссориться с такой фигурой в танцевальной тусовке. Следовало сдержаться ради луна-парка, хоть он и задел чувствительную струну, назвав личное счастье мещанством. Многие танцовщики взращены в условиях поклонения балету, когда все остальное воспринимается как помеха. Для них трата ресурсов на что-то частное приравнивается к кощунству. И что бы Эмиль ни говорил о попытках примирения с ее матерью, а мировой знаменитостью он стал, устранившись от забот о малышке Лире.
