Я убиваю - Фалетти Джорджо (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

Он сел на кровать и провел руками по волосам. С неприязнью огляделся. Он не хотел верить, что живет в этой мышеловке на рю Ариан. Морис забрал в счет долга его прекрасную квартиру на рю Акрополис, а проценты по остаткам долга росли так стремительно, что вскоре за неимением другого Морис заберет у него даже его яйца – ради простого удовольствия послушать, как он запоет сопрано.

Он кое-как оделся, отыскав не самые грязные брюки и рубашку. Вытащил из-под кровати снятые накануне носки. У него не было ни малейшего представления, как они там оказались. Он не помнил даже, как раздевался вечером. В зеркальной дверце платяного шкафа, типичного для меблированной комнаты, одетый, он выглядел не лучше, чем нагишом в зеркале ванной.

Сорок лет. Как он только дошел до такого. Если не предпринять срочно что-нибудь, вскоре превратится в клошара. Не будет денег даже на бритвенное лезвие. Если, конечно, еще раньше не вмешается Морис и не решит проблему за него…

И все же накануне вечером он чувствовал, что фортуна прячется где-то рядом. Пьеро назвал ему числа, а его числа всегда были счастливыми. Вот уже пару раз он выходил из Казино с улыбкой до ушей, благодаря Мальчику дождя. Но выигрыш всякий раз бесследно исчезал, как любые деньги, заработанные без труда.

Он обменял чек Бикжало у знакомого типа, который околачивался возле Казино в ожидании именно таких, как он, людей с лихорадочным блеском в глазах, следящих, как скачет шарик по колесу… Он выложил на стол почти всю заработную плату – так называл их это ничтожество, Бикжало. Но он-то пришел сюда с лучшими намерениями, не подозревая, что мостит ими очередной метр дороги в ад.

Просто беда. Ни одного удачного хода, ни конем, ни на шестерку. Ничего. Крупье, словно автомат, одну за другой забирал его ставки с безразличным, как у всех крупье, выражением на лице. Оборот рулетки, один лишь бросок шарика – и вот уже ловкие руки этого подлеца отправляют цветные жетоны к тем, что пропали в предыдущей ставке, растворившись, как дым.

Крупье обычно презирают тех, кто проигрывает. А у него проигрыш был написан на лице. Ни одной фишки, даже на чаевые для крупье…

Все ушло, исчезло, как туман. Если сжечь деньги в камине, и то больше было бы пользы. Только вот камина уже не осталось. Возле него грелся теперь Морис или кто-то еще, черт бы их побрал.

Он поднялся с кровати и включил компьютер, довольно ненадежно помещавшийся на чем-то вроде письменного стола в спальне. Невероятно скоростной компьютер, он сам собрал его: процессор «Пентиум IV» на 1600 мегагерц, гигабайт оперативной памяти и два винчестера по 30 гигабайт каждый. Хоть это у него пока еще осталось. Без компьютера он считал бы себя окончательно пропащим. В нем хранились его заметки, режиссерские сценарии передач, записи, которые он делал в минуты печали, а в последнее время все чаще. Он блуждал по Сети, спасаясь в виртуальном пространстве от повседневной каторги.

Включив компьютер, он заметил, что в почтовом ящике есть сообщение. Он открыл письмо. Лаконичное послание от какого-то неизвестного адресата, написанное красивым шрифтом Book.

Он удивился – что за дурак позволяет себе такие глупые шутки? Кто-то из друзей, знавших о его положении, это уж точно.

Да, но кто? Жан-Лу? Бикжало? Кто-нибудь из радио?

И потом, как это понимать – «американский дядюшка»? Он подумал было об американце, агенте ФБР, об этом типе, который расследовал убийства. Человек, от одного взгляда которого мурашки бегут по коже; пострашнее, чем от голоса убийцы в эфире. Может, это способ надавить на него? Нет, такие люди действуют иначе. Они припечатывают тебя к стене и держат, пока не отдашь им последние носки.

Он вспомнил всю эту историю. Голос убийцы на радио оказался для Жан-Лу воистину манной небесной. По известности диджей мог соперничать с «Биттлз». Все происходящее ему было явно не по душе, но в конце концов, когда убийцу поймают, он будет победителем. Он, можно сказать, взмыл в небо, этот мальчишка, а вот он, Лоран, лежит на земле, задрав кверху нос, и смотрит, как тот парит высоко-высоко. Лежит, как куча дерьма. И подумать только, ведь это он привел Жан-Лу на радио, когда познакомился с ним случайно возле «Кафе де Пари» на площади Казино несколько лет назад. Он был свидетелем того, как счастливый случай принес этому засранцу прекрасный дом в Босолей. И только позже они узнали, что спасение собачонки оказалось счастливым выигрышем в лотерее.

Такова уж его судьба. Смотреть, как везет другим. Видеть, как на кого-то падает яркий свет, а отклонись он на метр в сторону, осветил бы его, Лорана.

Тогда-то он и заговорил с этим темноволосым зеленоглазым мальчишкой, который растерянно оглядывался, оказавшись неожиданно в центре внимания. Одно потянуло за собой другое. Лоран был удивлен исходившим от Жан-Лу ощущением какого-то спокойствия и сочувствия одновременно. В нем обнаружилось нечто такое, чему он никак не мог найти точного определения, что-то настолько яркое и сильное, что не оставляло собеседника равнодушным. Особенно такого, как он, Лоран.

Бикжало, а он был не дурак, тотчас понял это, как только Лоран познакомил его с Жан-Лу, имея в виду передачу «Голоса», которую он, Лоран, задумал уже давно. Он увидел, как вспыхнул интерес в глазах старого доки. У Жан-Лу, несомненно, имелось то преимущество, что стоил он недорого, поскольку был совершенно несведущ в делах радио. Дебютант, начинавший с нуля. Бикжало поймал сразу двух зайцев. У него появилась новая успешная передача и новый ведущий, который ничего или почти ничего не стоил. После двух недель пробных записей, когда Жан-Лу подтвердил возложенные на него ожидания, «Голоса», наконец, вышли в эфир. Получилось удачно, и дальше все шло лучше и лучше. Мальчишка нравился слушателям. Нравилась его манера говорить и общаться, богатое воображение, фантазия, рискованные, но всем понятные метафоры.

Даже убийцам понятные… – с горечью подумал Лоран.

После случайного рассказа о спасении двух парней, затерявшихся в море, передача едва ли не сама собой приобрела социальную окраску и уже не теряла ее. Предмет гордости, цветок в петличке радио и Княжества. А также мед для жужжащих мух – спонсоров.

И диджей стал звездой передачи, которую задумал он, Лоран, – передачи, где его роль становилась все меньше и откуда его вытесняли день ото дня все бесцеремоннее.

– В задницу их всех! Все изменится. Должно измениться, – пробормотал он себе под нос.

Он отправил на принтер режиссерскую разработку нынешней вечерней передачи, и «Хьюллет-Паккард 990Cxi» начал выдавать распечатанные страницы.

Они изменят свое отношение к нему. Все, один за другим. И прежде всего Барбара.

Он вспомнил ее медные волосы, рассыпанные на подушке, запах ее кожи. У них была любовь. Драматическая любовь, захватившая его полностью, и физически, и психически, пока все не пошло прахом. Барбара старалась помочь ему, но это была отчаянная попытка нормального человека ужиться с наркоманом. Все это тянулось довольно долго, пока Барбара окончательно не отвернулась от него, поняв наконец, что никогда не сможет одолеть других его женщин, которых звали пики, бубны, черви и трефы.

Он поднялся с расшатанного стула, собрал отпечатанные страницы и уложил в папку. Взял пиджак с кресла, служившего вешалкой, и направился к двери.

Вышел на площадку, где царило точно такое же убожество, как в квартире, и со вздохом закрыл за собой дверь. Лифт не работал – еще одна радость в этом доме.

При слабом желтоватом свете спустился вниз пешком, ведя рукой по бежевым обоям лестничной клетки, знавшей, как и он, куда лучшие времена, и в вестибюле открыл стеклянную дверь с давно проржавевшими прутьями и отлупившимся лаком на деревянных филенках. Как же она отличалась от дверей роскошных особняков в Монте-Карло или чудесной виллы Жан-Лу.

Улица погрузилась в вечерний сумрак и окрасилась тем густым синим цветом, какой, словно воспоминание о солнце, оставляют только летние закаты. Цвет этот каким-то чудом даже придавал несчастному кварталу худо-бедно человеческий вид. Рю Ариан не походила ни на Английский бульвар, ни даже на рю Акрополис. Сюда не доносился запах моря, а если и долетал, то его перебивала вездесущая вонь из мусорных баков.