Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Хейли Артур (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗

Он подошел к Дениз, встал рядом и сказал:

— Я давно не смешивал «Олд фэшнд». Надеюсь, он получился не очень сладким.

Она пригубила напиток.

— Коктейль такой, каким он должен быть, как и все, Кент, что ты делаешь, — сказала она тихо, с легкой интимной хрипотцой.

Их глаза встретились, и О’Доннелл, протянув руку, взял у Дениз ее стакан. Когда он поставил его на стол, она — просто и естественно — прильнула к нему. Их губы встретились.

В этот момент оглушительно и неожиданно зазвенел телефон, настойчиво и непрерывно.

Дениз мягко освободилась из объятий О’Доннелла:

— Дорогой, думаю, тебе надо взять трубку.

Она нежно коснулась губами его лба.

Подойдя к телефону, он обернулся и увидел, что Дениз берет сумочку, шарф и перчатки. Очевидно, вечер закончился. Он раздраженно снял трубку с рычага. Раздражение сразу улеглось. Звонили из клиники. На проводе был дежурный интерн. У одного из больных О’Доннелла резко ухудшилось состояние. Задав пару коротких вопросов, он распорядился:

— Очень хорошо. Я сейчас буду. Закажите кровь и приготовьтесь к переливанию.

Он повесил трубку, потом снова ее снял и, позвонив ночному портье, попросил вызвать такси для Дениз.

Глава 14

Как правило, доктор Джозеф Пирсон ложился спать рано. Правда, в те вечера, когда он играл в шахматы с Юстасом Суэйном, ложиться приходилось много позднее. От недосыпания Пирсон уставал и на следующее утро являлся на работу в состоянии повышенной раздражительности. Вот и теперь он находился отнюдь не в лучшем расположении духа.

Просматривая требования на расходные материалы для лаборатории — он терпеть не мог эту работу, особенно в такие моменты, — он, злобно фыркнув, отложил в сторону одно из требований. Подписав несколько других, он споткнулся еще на одном и вытащил его из пачки. На этот раз он не только фыркнул, но и состроил недовольную гримасу. Это был опасный признак — Джо Пирсон был готов вот-вот взорваться.

И он взорвался, когда обнаружил третье сомнительное требование. Пирсон швырнул на стол ручку, схватил груду бумаг и, не складывая их, бросился к двери. Как буря, ворвался он в серологическую лабораторию и отыскал глазами Баннистера, который в углу делал анализ кала.

— Брось все и иди сюда! — Пирсон швырнул на стол требования. Несколько листков упали на пол, и Джон Александер нагнулся, чтобы их поднять. Он испытал невероятное облегчение от того, что Баннистер, а не он стал объектом начальственного гнева.

— Что случилось? — спросил Баннистер, подходя к шефу. Он так привык к этим вспышкам, что они подчас действовали на него успокаивающе.

— Я сейчас скажу тебе, что случилось! Все дело в этих требованиях. — Пирсон как будто немного успокоился, теперь его гнев уже не пылал, а медленно тлел. — Ты, кажется, вообразил, что мы работаем в клинике Мэйо [3].

— Но ведь нам нужны расходные материалы и реактивы, разве нет?

Пирсон пропустил вопрос мимо ушей.

— Иногда мне кажется, что ты их ешь. И разве я не говорил тебе, что необычные требования надо сопровождать объяснениями, для чего нам это нужно?

— Я забыл, — смиренно ответил Баннистер.

— Тебе придется вспомнить. — Пирсон взял верхнее требование. — Зачем нам понадобился оксид кальция? Мы им никогда не пользуемся.

Баннистер злорадно улыбнулся:

— Вы же сами попросили меня его заказать. Для вашего сада.

Старший лаборант упомянул факт, о котором они оба знали, но который редко обсуждали. Пирсон был заметной фигурой в обществе любителей роз и употреблял некоторые лабораторные реактивы на улучшение плодородности почвы своего сада.

Пирсон смутился:

— Ах да… Ладно, это требование можно отправить.

Он отложил этот листок и взял в руку следующий.

— А это что? Зачем нам вдруг потребовалась сыворотка Кумбса? Кто ее заказал?

— Доктор Коулмен, — с готовностью ответил Баннистер — наконец-то он наступил, этот долгожданный для него момент.

У стоявшего рядом с Баннистером Джона Александера появилось недоброе предчувствие.

— Когда? — резко спросил Пирсон.

— Вчера. Доктор Коулмен сам подписал требование. — Помолчав, Баннистер ехидно добавил: — Причем там, где обычно ставите свою подпись вы.

Пирсон посмотрел на заполненный бланк. Оказывается, он не заметил, что требование уже подписано.

— Зачем она ему понадобилась? Ты не знаешь? — обратился Пирсон к Баннистеру.

Старший лаборант успокоился. Он запустил шестеренки своего мщения и теперь мог наслаждаться ролью зрителя.

— Что же ты молчишь? Рассказывай, — обратился он к Джону Александеру.

Слегка волнуясь, лаборант объяснил:

— Она нужна для анализа крови на антитела к резус-фактору, доктор Пирсон. Анализ необходимо сделать моей жене по назначению доктора Дорнбергера.

— Но зачем нужна сыворотка Кумбса?

— Для непрямой пробы Кумбса, доктор.

— Скажи, пожалуйста, твоя жена — она что, какая-то особенная? — В голосе Пирсона слышалась неприкрытая насмешка. — Чем тебе не нравятся анализы в физиологическом растворе и в растворе белка? Анализы, которыми мы пользуемся для обследования остальных беременных?

Александер нервно проглотил слюну и промолчал.

— Я жду ответа, — настаивал Пирсон.

— Хорошо, сэр. — Александер поколебался, потом выпалил: — Я предложил доктору Коулмену, чтобы после анализов в растворах хлорида натрия и белка мы делали анализ с сывороткой Кумбса, и доктор Коулмен согласился, потому что это более надежный…

— Ты предложил доктору Коулмену? Я не ослышался, а?

Тон Пирсона не оставлял сомнений относительно того, что должно было последовать дальше, и здесь Александер допустил свой очередной промах.

— Не ослышались, сэр. Мы решили, что, поскольку в некоторых случаях антитела к резусу невозможно обнаружить в физиологическом растворе и в растворе белка, нужно выполнить еще один анализ…

— Довольно! — Слово было произнесено резко, зло, жестко. Доктор Пирсон изо всех сил грохнул кулаком по стопке требований.

В лаборатории наступила зловещая тишина.

Тяжело дыша, доктор Пирсон собрался с силами и мрачно сказал:

— Самая главная твоя беда в том, что ты слишком преувеличиваешь значение всей той чуши, какой нахватался во время учебы.

Говоря это, Пирсон выплеснул наружу всю свою горечь и обиду — обиду на тех, кто моложе, на тех, кто пытается лишить его прежней власти и авторитета — абсолютного и непререкаемого, — каковым он до сих пор беспредельно пользовался. В другое время и в другом настроении он, вероятно, проявил бы бoльшую терпимость. Но сейчас, кипя гневом, решил раз и навсегда поставить на место этого зарвавшегося лаборанта.

— Слушай меня внимательно и запоминай! Я уже говорил тебе это и не намерен повторять впредь. — Это были слова воплощенного авторитета, руководителя отдела, у которого тяжелая рука и который беспощаден. Теперь он ясно давал понять, что отныне не будет никаких предупреждений — будет наказание. Приблизив свое лицо к лицу Александера, Пирсон прорычал: — Отделением руковожу я, и если у тебя или у кого бы то ни было возникают вопросы, то вы должны задавать их мне. Ты понял?

— Да, сэр.

В этот момент Александер хотел только одного: чтобы все это скорее закончилось. Он уже решил для себя, что это было его последнее предложение. Если с ним так расплачиваются за то, что он умеет думать, то теперь он будет тупо исполнять свою работу, а мысли держать при себе. Пусть другие волнуются и несут за это ответственность.

Но Пирсон еще не закончил.

— Прекрати эту возню за моей спиной, — продолжал греметь он, — и не пользуйся тем, что доктор Коулмен здесь новый человек.

Александер вспыхнул:

— Я не пользовался…

— А я говорю, что пользовался! И я приказываю тебе это прекратить! — Старик уже кричал, лицо его судорожно дергалось, глаза сверкали.

Александер молчал, подавленно опустив голову.