Виа Долороза - Парфенов Сергей (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Ты чего это, Илюха?
– Не-а, мужики, – флегматично ответил Илья, вытянувшись на заднем сиденье, как карандаш.. – Не обижайтесь… Уговор был только на гастроли… Теперь у меня свои планы…
Аркадий почувствовал, что его начинания вот-вот будут похоронены. Он сбросил газ и щелкнул рычажком поворота. Машина, зашуршала по гравию, съехала на обочину и остановилась. Аркадий обернулся. На самом деле он понял, что ребята просто устали, вымотались за гастроли. Утомительные перелеты, клубы с заштатной аппаратурой, гостиницы, где не всегда есть теплая вода и чистое белье, и при этом все время надо находиться нос к носу друг с другом, вариться в одном котле, – всё это, конечно, наложило отпечаток на их отношения. Ребят нельзя было винить за это, – в конце концов, они сделали то, что наметили, – подзаработали, и теперь им просто хотелось отдохнуть, – побыть с семьями, забраться в горячую ванну, поесть домашней еды и выспаться на свежих и чистых простынях. Все это Аркадий знал, но он знал и другое, – им нельзя сейчас нельзя расслабляться, сейчас, когда они только начинают по-настоящему разворачиваться всё, что у них было в запасе – это полтора, ну максимум два дня, а дальше надо было начинать работать… Работать, много работать… И поэтому, окинув пасмурным взглядом музыкантов, он как можно безмятежней произнес:
– Нет, вы, конечно, сами решайте, мужики, – мне в общем-то наплевать… Но только вот, что я вам скажу, – я палец о палец больше не ударю, чтобы ещё для вас что-то сделать… И не только потому, что ребята в КГБ серьезные и такие вещи, как сорванный концерт не прощают… А потому ещё, что подставлю людей, которые мне помогли этот концерт организовать… Так, что решайте…
Он замолчал и уставился вперед, глядя на змеящуюся впереди серую ленту дороги.
– Ладно, не дави! – сумрачно сказал Игорь. Он посмотрел на товарищей и сказал с натугой:
– Ладно, мужики! Я прошу…
После недолгого молчания Илья почесал затылок, – длинный черный хвост его мелко задрыгался сзади:
– Ладно ещё один раз я отыграю… – произнес он с кислой миной.
– Вот это другое дело! Вот и славненько! – Аркадий снова повернув ключ в замке зажигания и плавно тронул машину. – Куда сейчас едем?
В душе он ликовал, потому что понял, что одержал маленькую победу. Пусть неполную, пусть ещё очень призрачную, но все же победу, – начало положено, теперь можно было разворачиваться… А разворачиваться, действительно, уже было пора, потому что в Останкино все было готово закрутиться…
На телевидении Аркадий выбрал передачу "До и после полуночи". Это передача была воскресной и охватывала сюжеты от политики до культуры. В ней события излагались в интерпретации людей, как достаточно известных, так и просто интересных, которых находил для своей программы ведущий Олег Качалов. Передача была любима зрителями, потому что имела свое лицо, во многом благодаря мягкой, интеллигентной манере ведущего, и несмотря на позднюю трансляцию, смотрелась всегда с огромным интересом. Аркадий вышел на ведущего программы через своих знакомых, – принес ему кассету только с одной песней, и конечно же, этой песней была "Россия". Качалова он застал в телецентре, в студии. Тот, постоянно куда-то спешащий, стремительно рыскающий между съемками в поиске сюжетов, дающий на ходу какие-то указания, выкроил несколько секунд и подошел к Аркадию.
– Извините, как вас зовут? Аркадий? Ну, что у вас? – спросил второпях и тут же предупредил. – Аркадий, у меня всего несколько секунд, мне надо уезжать в аэропорт… Давайте покороче…
– Олег Кириллович, я у вас много время не отниму, – Резман суетливо достал из кармана футляр с кассетой. – Максимум мне понадобится пять – шесть минут… Я вам принес показать только одну песню и не собираюсь ничего комментировать. Вам надо только её прослушать…
– Хорошо! – Качанов нетерпеливо посмотрел на часы. – Оставьте, я послушаю…
Аркадий понял, что если он сейчас оставит кассету, то она наверняка затеряется среди дюжин подобных, оставляемых такими же как он желающими попасть в аналы известной телепередачи.
– Олег Кириллович, – напористо произнес он. – Сейчас вы всё равно будете ехать, мы могли всё решить за это время. У меня всё с собой…
И достал из джинсовки плеер с наушниками. Качанов недовольно поморщился, но, видимо, вовремя вспомнил о слове, данном кому-то из своих знакомых.
– Хорошо, пойдемте… – сказал он натянуто и стремительно направился к выходу из студии.
Они прошлись по длинным широким коридорам, вышли из стеклянной коробки телецентра и сели в поджидавшую их около входа "Волгу". Оказавшись в машине, Качалов обернулся к Аркадию.
– Ну… Показывайте, что там у вас!
Аркадий протянул ему плеер с перемотанной на начало кассетой. Качалов надел наушники и нажал на кнопку воспроизведения. Несколько мгновений он сидел неподвижно, – лицо ничего не выражало, – но прошло несколько секунд и Аркадий заметил, как выражение его глаз начинает меняться, становясь все более и более заинтересованным. Через минуту Качалов прикрыл глаза и откинулся на сиденье. Теперь вся его поза говорила только о том, что он полностью поглощен тем, что звучало у него в наушниках. Наконец, очнувшись, он воскликнул восторженно:
– Гениально! То, что нужно! Четыре куплета, а в них всё – боль и гордость, великое прошлое и горькое прозрение настоящего! Кто это исполняет? Таликов? Гениально! Мне нужна эта песня и её автор! Я сейчас как раз еду встречать князя Голицина – он впервые в России после революции… Я рассчитывал сделать его центральной фигурой следующей своей программы… Но теперь мы сделаем, чтобы в этой передаче перекликались прошлое и настоящее! Просто замечательно! Аркадий, оставляйте свой телефон, я с вами обязательно свяжусь!
Эта встреча Резмана и Качалова произошла как раз накануне возвращения Игоря с гастролей… Вечером того же дня телеведущий, как и обещал, позвонил Резману домой и договорился о записи песни в Останкино. Два дня, которые отвел себе на отдых Игорь, пролетели незаметно. На телевиденье все получилось на удивление гладко, – отсняли быстро и даже бесплатно. Клип монтировали всю ночь, стараясь успеть к выходу программы в эфир. В итоге передача вышла не только с песней, но и с интервью Игоря.
Результат превзошел все ожидания. Это было похоже на взрыв, на ураган! На следующий день Игорь, сам того не зная, проснулся знаменитым. Причем это была не обычная популярность, это было какое-то всенародное поклонение. Песня потрясла! На телевизионную редакцию обрушился шквал звонков и писем со всей страны. Оба телефона редакции звонили, не переставая, и дозвонится туда по служебным делам было просто невозможно, – операторы не успевали опускать трубку на рычаг! Некоторые из звонивших рыдали в трубку… Стало ясно, что на эстраде появился певец, которого ждали, и который мог бы стать символом времени…
И все же через два дня, встречая группу на Лубянке, Резман волновался. Здание КГБ, облицованное до второго этажа серым гранитом, ощетинившееся по фасаду декоративными чугунными щитами с серпом и молотом посередине, еще больше усугубляло гнетущее впечатление от тягостного ожидания. Наконец к зданию подъехал знакомый УАЗик и Резман увидел, как из пикапа один за другим стали вылезать участники ансамбля.
"Кажется все!" – облегченно вздохнул он.
Они поднялись по гранитным ступенькам подъезда и вошли в тяжелые дубовые двери, над которыми нависал массивный герб СССР. Резман оказавшись внутри, подошел к бюро пропусков.
– Здравствуйте! Группа Игоря Таликова… Мы сегодня у вас выступаем… На нас должны быть пропуска…
Дама за стеклом придирчиво сверила их паспорта с данными списка и просунула сквозь окошко листочки пропусков. Забрав их, музыканты направились к проходной, где их уже ждал капитан с синими прожилками на погонах. У капитана странный вид, – даже в форме он производил впечатление сугубо штатского человека. Круглое, молодое лицо и очки в тонкой оправе больше подходили для какого-нибудь младшего научного сотрудника НИИ, чем для представителя грозного ведомства.
