Год Дракона - Давыдов Вадим (книги без регистрации .TXT) 📗
– Не трогайте моего «пыжика», – обозлилась Елена. – На чем хочу, на том и езжу. Я люблю свою машинку и поменяю ее только тогда, когда она сломается! А не тогда, когда вам захочется всучить мне новую игрушку, как вы поступаете со всеми остальными, понятно?!
Наклонив на бок голову, Майзель полюбовался Еленой, преисполненной праведного гнева. Судя по всему, ему понравилось, потому что он приподнял правую бровь и хитро ухмыльнулся:
– А как насчет экологии, дорогая? Вам еще не надоело платить налог? Ну, ладно, ладно, что выросло, то выросло. Итак. На реорганизацию госаппарата и реструктуризацию внешнего долга, который на сегодняшний день отсутствует, – порядка ста миллиардов крон. На переоснащение, переобучение, реструктуризацию армии, спецслужб и полиции – еще четыреста миллиардов. На создание национальной гвардии – пятьдесят миллиардов. Добавьте сюда реформу здравоохранения, коммунального хозяйства, пенсионную реформу. Вы что же, всерьез полагаете, что эти средства можно получить в виде налогов с населения страны?
– Да, но откуда тогда...
– Когда у государства триста миллионов населения, оно может позволить себе высокие налоги и прочие виды затяжного самоубийства. У нас ситуация совершенно другая. У нас всего двенадцать миллионов населения, с нулевым практически приростом. Невероятными усилиями нам удалось добиться – в рекордные, заметьте, сроки – его простого воспроизводства. Без всякой иммиграционной составляющей, кстати. Но даже если нам удастся за двадцать лет удвоить население страны, это не принесет казне ни геллера. Расходы на детские учреждения, здравоохранение и прочее сожрут все. Потому что иначе население, – черт возьми, я так не люблю это слово! – не будет расти, люди просто не станут рожать детей, потому что прямой животной необходимости в этом нет, как сто или двести лет назад. Это раньше, когда два, а то и три поколения одной семьи жили если не в одном доме, то на расстоянии вытянутой руки друг от друга, и, чтобы тянуть хозяйство, нужны были работники. Сейчас все совсем иначе. Сейчас, чтобы люди рожали детей, они должны очень сильно любить друг друга, хотеть этих детей друг от друга и понимать, что дети – это сокровище и будущее нации. И иметь возможность жить при этом с чувствами и удовольствиями, – а иначе не захотят этого люди. Не пускаться во все тяжкие, а иметь простые человеческие удовольствия. Съездить зимой в Шумаву на недельку, весной или осенью – в Париж или Лондон на экскурсию, летом – поваляться дней десять на чистейшем хорватском песочке и поплескаться в теплой, как парное молоко, адриатической водичке. И мы это знаем. И делаем все возможное и невозможное для того, чтобы именно так все и обстояло. И поэтому тоже никогда не планировали запускать руки в карманы людей. Ведь получим мы для нашего государства три или пять миллиардов, не играет ровным счетом никакой роли. Ему нужно гораздо больше, дорогая. Не пять и не десять. Не двадцать и не тридцать. А больше! Поэтому придумана и запущена совершенно другая схема, которая эти деньги и приносит.
– Налоговый рай?
– Да, моя дорогая, да, разумеется! Сначала. А потом мы просто изъяли и продолжаем изымать излишки.
– И вас не волнует, что эти деньги отняты у других людей в других странах, которым нечего есть оттого, что вы переманили капиталы к себе?
– У них есть свои государства. Пусть они думают об этом. Если их государствами руководят идиоты, которые позволили себя так легко обвести вокруг пальца, мне все равно. Это во-первых. Во-вторых, корпорации нигде и никогда не платили налогов, а мы заставили их это делать. А в-третьих, я не могу дотянуться одновременно до всех. Дойдет и до них очередь.
– И сколько из них должны умереть, прежде чем дойдет очередь?!
– Пани Елена, я уже говорил – даже Всевышнему не удалось создать систему со стопроцентным КПД. Я всего лишь человек. И потом. Нет никакого смысла кормить людей рыбой. Нужно научить их делать удочки и ловить эту самую рыбу. А если вы накормите кого-нибудь один разочек рыбкой, он уже никогда от вас не отстанет. И когда вы сообщите, дескать, рыба кончилась или перестала быть бесплатной, то он придет в неистовство и немедленно попытается изготовить свою обычную привычную рыбку на обед из вас, пани Елена. И тогда вы завопите: а где моя королевская воздушная пехота, какого черта она там копается!?! Дорогая, мир несовершенен. Мы пытаемся его слегка улучшить, сделать его чуточку удобнее и хоть немного безопаснее. Для всех. Только одна просьба – не мешать. И помогать тоже не надо, все равно толку от вас никакого, одно словоблудие и рефлексии.
– Как все у вас простенько!
– На словах – конечно. Да и на деле, поверьте, не намного сложнее. Нужно только знать, чего, собственно, ради. И тогда все встает на свои места вроде как даже и само собой. Дело не только в гениальной налоговой политике нашего монарха. Мы создали – опять же в кратчайшие сроки – свой собственный, во многом уникальный вариант общественно-политической формации. У нас нет ничего похожего на так называемый «капитализм». У нас люди с удовольствием работают и зарабатывают деньги, потому что у них никто эти деньги не отбирает. У нас работают лучшие ученые планеты, потому что им здесь лучше платят, здесь чисто, красиво и Европа. И отсюда можно на новеньком автомобиле с расходом полтора литра бензина на сто километров съездить на выходные в Париж или Вену, Берлин или Варшаву, Флоренцию или Монако. И воздух здесь чище, чем в Калифорнии. И не трясет через день. И мы обломали рога всякой дряни и заставили их выложить деньги, заставили работать на нас!
– Как вам удалось проделать эти шулерские трюки с корпорациями?
– Подлог, коррупция, шантаж. Три кита современного бизнеса, как я его понимаю, дорогая пани Елена.
– Прекратите юродствовать. Я вполне серьезно спрашиваю.
– А я вполне серьезно вам отвечаю, – усмехнулся Майзель и покачал головой. – Вы все еще не понимаете, пани Елена, или не хотите никак понять. Корпорации! Они разнесли вдребезги весь мелкий бизнес, ту самую основу народовластия и гражданского общества, о которых столько слез. А потом те жалкие гроши, вырученные людьми за продажу корпорациям возводимой столетиями инфраструктуры, корпорации отняли еще раз – рассказав сказочку про биржи и акции. И раскрасили все вокруг в корпоративные цвета. И стали вопить, что это они все построили и создали. И стали платить себе за это зарплаты в десятки миллионов долларов и евро. А из тех денег, что они платят людям за труд, они же и оставляют десятку в месяц на неописуемый разгул, образцы которого просовывают через говорящий ящик с цветными картинками прямо в мозги, начиная с младенческого возраста. А потом – захотели стряхнуть все вниз еще раз, как столбик термометра, чтобы потом чуть-чуть приподнять и опять вопить, что это они спасают весь мир, а мы – враги свободы и демократии, бандиты и мафиози. Только на самом деле наоборот. Это они – бандиты. Это у них нет ничего святого. Это они покупают себе траченную молью мазню за миллионы. Это они строят себе дворцы, в которых не живут, и яхты, каждая из которых стоит, как школа или детский сад, и плавают на них две недели в году. Это они были неподсудны и непогрешимы, потому что купили все. Думали, что все. Это не я, пани Елена. Я просто раздал обратно все, что было можно. Пока только здесь. Я – не они. Пожалуйста, не путайте меня с ними. Они хотели сожрать меня за то, что я не такой. Они натравили вас на меня, сказав, что я ненавижу благотворительность и убиваю выдающихся благодетелей. Только не вышло. Это я жру их с кашей на завтрак. Это я пускаю на дно их золоченые кораблики. Это я вышибаю им мозги, как только мне предоставляется такая возможность. Это я забираю себе их любимые игрушки и пускаю их в настоящее дело, а не на раздачу бесплатного горохового супа. Я еще не до всех добрался, понятно. Но доберусь.
– И каким образом?
– Дорогая, есть такой специальный термин, называется «враждебное поглощение». Мы виртуозы этого дела. Этим мы и занимаемся. Всегда занимались. Не трогая при этом ни мелкий, ни средний бизнес, а, напротив, обеспечивая ему наилучшие условия для конкуренции, потому что конкурировать с корпорациями немыслимо. Потому что корпорациями управляют плохо, и сами корпорации очень плохо управляют всем остальным. А мы просто наводим порядок. Ну, взять тот же «Ambrow Chemicals», например. Огромнейший химико-фармацевтический концерн. Толпа жадных, как вороны, «топ-менеджеров». Гора отчетности. Купленные-перекупленные аудиторы. Ну, это так, к слову. Это было давно, но сути не меняет. Путем не слишком сложных переговоров с рядом членов совета директоров мы протащили идею создания филиала здесь, у нас, и предложили им красивую схему увода средств от налогообложения в Америке и других странах. А у нас, как вы помните, налоги – всего четыре процента с чистой прибыли! В первый год мы сделали по их разумению, чем они остались страшно довольны. А вот на второй год мы приготовили целый букет сюрпризов. Во-первых, выяснилось, что их юристы, так сказать, проглядели тот факт, что налоги мы взимаем не с прибыли филиала или отделения, а с прибыли всей компании.
