CITY - Барикко Алессандро (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— Что вы сказали?
— Когда?
— Только что. Насчет домов.
— Не помню. А что я сказала?
— Вот эту фразу.
— Какую?
Они вместе пошли по улице, Шатци и профессор Бандини, продолжая болтать, потом стали прощаться, и профессор сказал, что прицеп стоит у него в саду, если она захочет посмотреть его вечером, то профессор все ей покажет, ладно, сказала она, вечером она обязательно придет, и тогда они принялись спорить насчет цвета, и вот что Шатци сказала в точности:
— Как вам взбрело в голову выбрать желтый?
— Должен заметить, что покупаете прицеп вы, а не я.
— Понятно, но вы купили его двадцать лет назад. Не хотите же вы сказать, что другого цвета не было?
— Если вам не нравится желтый цвет, можете перекрасить.
— Мне нравится желтый цвет.
— Вам нравится?
— Лично мне — да. Но в общем-то надо быть умственно неполноценным, чтобы купить желтый прицеп, как вы считаете?
В двадцати метрах от них, прислонясь к стене гаража профессора Бандини, стояли в тени Гульд, Пумеранг и Дизель и наблюдали за сценой.
— Он и не подозревает, что запал на нее, — не сказал Пумеранг.
— Где Шатци откопала эту жуткую блузку? — поинтересовался Дизель.
— Это блузка стратегического назначения, — объяснил Гульд. — Ты слегка кашляешь, пуговица впереди расстегивается и приоткрывает грудь.
— Честно?
— Ну да, надо только кашлять определенным способом. Шатци тренируется перед зеркалом.
Пумеранг принялся покашливать. Затем посмотрел на пуговицы своей рубашки. Затем снова на тех двоих: они входили в прицеп и выходили, о чем-то споря.
— Чем закончилась история с Мондини? Готовит он его к чемпионату мира или нет?
— Не исключено.
— То есть?
— Я вас плохо понимаю.
— Что это значит — плохо понимаю?
— Сейчас заявились типы из борделя «Тропикана» и предложили уйму денег, чтобы устроить бой Ларри с Бенсоном.
— С тем самым?
— С тем самым.
— Дерьмо.
— Ага. Только Мондини сказал им: «Большое спасибо, в следующий раз».
— Не может быть!
— Может. Он сказал, что перед этим Ларри должен провести другую встречу.
— Он совсем свихнулся.
— Никому не известно, что у него в голове. Он только говорит, что Ларри должен сначала провести другую встречу, а там посмотрим.
— Но Бенсон — это самый короткий путь к чемпионату мира, если Ларри его разнесет в пух и прах…
— Ничего не поделаешь, Мондини и слышать об этом не хочет.
— Да у старика просто крыша поехала.
— Нет. Он что-то замышляет. На другой день Ларри нагрубил ему и сказал: «Учитель, я хочу знать почему». Мондини посмотрел на него и ответил: «Я объясню тебе, Ларри, после очередной встречи. А очередную встречу выбираю я».
— Да брось ты…
— Тогда Ларри расхохотался и сказал: «Ладно, о'кей, как хотите, Учитель, но кого я должен разнести в пух и прах?»
— Это правда, что он должен кого-то разнести в пух и прах?
— В этом-то все и дело.
— То есть?
— Мондини — он со странностями. Никому не известно, что у него в голове.
— Какого хрена, Гульд, что ты хочешь сказать?
— Вокруг столько боксеров… Странно все это, не понимаю…
— Черт побери, кого же он выбрал?
— Ни за что не догадаетесь.
— Да брось ты…
Гульд обернулся на секунду — посмотреть на Шатци и на профессора Бандини. Потом тихо произнес:
— Пореду.
— Кого?
— Пореду.
— Стэнли Пореду?
— Ага.
— Пореду — со сломанными руками?
— Его самого.
— Какого хрена?
— Я же сказал, ни за что не догадаетесь.
— Пореду?
— Стэнли «Хукера» Пореду.
— Вот сукин сын.
— Можешь сказать это громко.
— Пореду… дерьмо.
— Пореду.
ПУМЕРАНГ: Стэнли Пореда уже два года как ушел из бокса. Точнее, его заставили уйти. Он сдал одну встречу, но все вышло не так, как рассчитывали. Противником был один красавчик, связанный с боссом Белена. Боксировал он красиво, но что касается силы удара, тут была беда, он не отправил бы на ковер даже мертвецки пьяного. Пореда симулировал нокауты, как настоящий актер, но за первые четыре раунда он не получил ничего даже отдаленно напоминающего удар. Он хотел только поваляться на ковре и пойти домой. Но не было способа получить хотя бы один удар от этого балеруна, страдающего одышкой. Поэтому, чтобы хоть что-то сделать, под конец четвертого раунда он нанес тому джэб, а потом еще и хук. Ничего особенного. Но балерун рухнул на ковер. Его спас только гонг. Вернувшись в свой угол, Пореда увидел, как к нему приближается элегантный субъект, в углу рта — сигарета с фильтром из золоченой бумаги. Он даже не вынул ее изо рта, наклонился к Пореде и прошептал: «Еще раз сделаешь такое, червяк, и считай себя конченным». Он вынул сигарету, только чтобы сплюнуть в бутылку с водой, и сказал после этого секунданту: «Дай парню воды, он хочет пить». Пореда был профессионал в своем роде. Он взял бутылку, отпил из нее, не моргнув глазом, и тут раздался гонг. Балерун слегка пошатывался, но добрался до центра ринга и нашел силы сказать Пореде: «Давай заканчивать, ублюдок». «Правильно», — подумал Пореда, Он встал в стойку. Пара джэбов, апперкот и хук правой. Балерун отлетел от него, как тряпичная кукла. А когда приземлился, то казалось, что упал с десятого этажа. Пореда выплюнул капу, прошагал в угол балеруна и сказал только: «Дайте парню воды, он хочет пить». Десять дней спустя два амбала вошли к нему в квартиру с револьверами в руке. Они зажали его руки дверью и сломали, одну за другой. «Приехали», — подумал Пореда.
ДИЗЕЛЬ: Он ведь начинал вместе с Мондини, две-три встречи, потом Учитель заметил, как он повалился на ковер от слабенького ударчика, и все понял. «Это такое же занятие, как любое другое», — возразил ему Пореда. «Да, но не мое», — отрезал Учитель. И выгнал его из тренировочного зала. Но следил за Поредой со стороны. Тот не был великим боксером. Но на ринге чувствовал себя как рыба в воде. Он знал все приемы, некоторые придумал сам, и выполнял многие из них с безупречным совершенством. И кроме того — мощь. Мощь, которая редко у кого встречается. Природный дар. Если он хотел, то мог вложить в свой кулак все 82 килограмма веса, в этот момент каждый сантиметр его тела словно втягивался под перчатку. «Этот тип бьет всем, даже задницей», — так говорил Мондини. Говорил не без восхищения. Так что когда началась вся эта история с Ларри и с чемпионатом мира, он подумал о Пореде. Вокруг было столько боксеров. Но Мондини подумал о нем.
