Три коротких слова - Родс-Кортер Эшли (книги онлайн полные версии TXT) 📗
– Страшно хочется домой, – вздохнула я. – Раньше никогда не хотелось, потому что и дома не было, а теперь есть, и страшно хочется вернуться.
Гэй рассмеялась, но я и не думала шутить. Я скучала по своей комнате, по фирменным омлетам Фила и даже по куриным котлетам Гэй.
Пометив что-то в ежедневнике, Гэй повернулась ко мне:
– Оказывается, сегодня у Лорейн день рождения.
– Знаю, – кивнула я в ответ.
– Хочешь поздравить ее?
– Ну ладно.
Гэй набрала номер и спросила у мамы, удобно ли ей разговаривать. Я стояла рядом, грызя заусеницу. Гэй протянула трубку мне и отошла в дальний угол комнаты.
Послышался мамин голос, хрипловатый, как у джазовой певицы.
– Привет, – проговорила она. Я представила себе, как она стоит у телефона, в узких джинсах и сандалиях на высоком каблуке. – Как дела?
– Отлично! Меня приняли в самую сильную команду по софтболу. – Я стала ходить по кабинету Гэй, продолжая болтать. – Перешла в восьмой класс и учусь по программе для одаренных детей. – Затем я рассказала, где мы успели побывать, и добавила: – А в Лос-Анжелесе мне накупили кучу одежды.
– Надо же, как ты изменилась, – ответила мама. – Настоящая калифорнийская девушка!
Мне пришлось облокотиться на спинку кресла, чтобы не упасть. Гэй почуяла неладное и подошла ко мне. Я отставила трубку от уха, но пришел мой черед говорить, а говорить мне было нечего. Не проронив больше ни слова, я сунула трубку в руку Гэй и вылетела из комнаты. Гэй сбросила вызов и побежала за мной.
– А чего она ждала? – завопила я. – Что мне вечно будет семь лет? – Гэй слушала, не перебивая. – Чем плохо учиться на «отлично» и заниматься спортом? Чем плохо вести интересную жизнь? Как она может… – я помедлила, подыскивая нужное слово, – …завидовать собственной дочери!
Прошло несколько недель, и мама спросила у Гэй, что подарить мне на день рождения. Гэй сказала, что мне дороги все мамины подарки и что музыкальная шкатулка хранится у меня по сей день. А когда Гэй упомянула про мои куклы и «Чудо-печку», оставшиеся у миссис Шпиц, мама мрачно произнесла: «Эта женщина мне никогда не нравилась!» И тут, как гром среди ясного неба, грянула новость: мама ждет рождения ребенка – девочки – как раз накануне моего дня рождения.
Гэй известила меня об этом как можно тактичнее.
– Она ведь знала, что беременна, когда сокрушалась, что муж хочет ребенка! – взорвалась я. Гэй кивнула. – Надо отобрать у нее права на ребенка прямо там, в больнице!
Отем появилась на свет чуть раньше положенного срока, и я с облегчением подумала, что нам не придется праздновать день рождения в один день. К моему четырнадцатилетию мама прислала подарок – «Чудо-печку». Я выросла из игрушек, но испекла одно пирожное, чтобы показать Гэй, как работает печка. На свои карманные деньги я купила подарки к Рождеству для мамы и новорожденной сводной сестры. В конце января мама передала мне подарочный сертификат и фотографии Отем.
– Теперь мама загубит еще одну жизнь, – горько промолвила я.
Гэй вычесывала одного из котов. Волосы, упавшие ей на лицо, сияли в мягком свете торшера. Она словно сошла с картины Рембрандта.
– Представляешь, я ведь живу с тобой чуть ли не дольше, чем с ней, – внезапно сказала я и добавила: – И гораздо дольше, чем с кем бы то ни было. А маму я не видела уже шесть лет.
– Скажи, когда будешь готова, – ответила Гэй.
– Встретиться с ней? – с напускным спокойствием уточнила я, но вспыхнувшие щеки выдали мое радостное волнение.
– Я не раз говорила Лорейн, что вы непременно увидитесь.
– А каково будет тебе?
Гэй тяжело вздохнула.
– Любящий муж всю жизнь скорбит о кончине жены, даже если женится повторно. Мне не под силу тягаться с Лорейн. Ты всегда будешь любить ее больше всех на свете.
Мне не верилось, что Гэй признает: она будет второй.
Наступила долгая тишина.
– Тебе нужно примириться с ней, прежде чем ты сможешь доверять другим, – продолжала Гэй. – Я перечитала все материалы твоего досье. У Лорейн есть свои плюсы и минусы, как у всех нас.
– Почему ты не хотела, чтобы мы увиделись раньше? – дрожащим голосом спросила я.
– Мы старались не торопить события, надеясь, что и ты не станешь настаивать, потому что… – Гэй помедлила. – Лорейн может причинить тебе боль, а как уберечь мою дочь – нашу общую дочь – от новых страданий, я пока не знаю.
В июне я отправилась в детский лагерь в Южную Каролину. Предстоящая поездка в штат, где я родилась, и разлука с приемными родителями подогрели мое любопытство, и, когда Гэй помогала мне собрать сумку, я с самым непосредственным видом предложила:
– Может, ты бы съездила проведать мою маму, пока я буду в лагере? Пусти в ход свое опекунское чутье, а потом расскажешь мне, что там и как. – Я заглянула Гэй в глаза. – Заодно дашь ей пару родительских советов.
До отъезда я больше ни словом не обмолвилась о маме, но что-то мне подсказывало, что Гэй выполнит мою просьбу. Когда Кортеры приехали в лагерь посмотреть на шоу талантов, я позвала их на экскурсию в наш любительский театр, и Гэй, осматриваясь, сказала:
– Я была у Лорейн.
– И как она?
– У нее все хорошо, Эшли, – заверила Гэй. – Она живет с Артом, он немного младше ее.
– Где они живут?
– У них своя квартира, скромная, но чистая и уютная. Когда Лорейн открыла мне дверь, то сказала: «Мне казалось, вы будете похожи либо на принцессу Уэльскую, либо на Дженис Джоплин».
И Гэй громко рассмеялась.
– Какая из тебя леди Ди!.. – сказала я. – В чем ты была?
– В юбке из набивного льна, так что все-таки ближе к Дженис Джоплин. Только голос не тот, – снова рассмеялась Гэй. – Впрочем, что хорошего, когда тебя сравнивают с мертвыми кумирами!
Гэй ждала, когда я спрошу о сводной сестре. Я упорно молчала. Тогда Гэй собралась с духом и проговорила:
– Отем уже восемь месяцев.
Пропустив упоминание о сводной сестре мимо ушей, я спросила:
– Что мама спрашивала обо мне?
– Ей хотелось посмотреть, какой ты стала, и я привезла самые твои последние фотографии. А она показала мне те, что были у нее, и те, что остались со времен, когда ты жила у деда в Южной Каролине. Этих снимков у нас нет, и Фил сделал с них копии.
– Отем на меня похожа?
– Не очень, разве что глаза такие же.
– Что еще мама говорила про меня?
– Много рассказывала, какой ты была в раннем детстве. Утверждала, что ты невероятно рано начала говорить и проситься на горшок.
– Она все еще хочет увидеться со мной?
– Да. Спрашивала, когда.
– И что ты ей ответила?
– Что тебе хочется узнать, как прошла наша встреча.
Гэй отвела взгляд в сторону – явный знак, что она чего-то недоговаривает.
– Говори без утайки, – потребовала я и затаила дыхание.
– Она встала в позу и с раздражением спросила, что я собираюсь наговорить тебе о ней. Я попыталась убедить ее, что не буду препятствовать вашим свиданиям. Лорейн заявила, что не желает больше ждать, – вздохнула Гэй, – на что я ответила, что ты еще не готова. Тогда она возмущенно бросила: «Эшли пора бы уже принять меня и простить!»
– Что? Вот так просто принять и простить? – вскипела я, но Гэй продолжала:
– Я сказала: «Эшли никогда не «примет» того, что с ней стало», и добавила, что ее бездействие и пустые обещания причинили тебе страшную боль. – Гэй перевела дыхание. – Тут Лорейн меня перебила: «Меня саму бросили в парке, я выросла в сиротском приюте, так что не надо мне рассказывать, как бывает больно». Тогда она тем более должна понимать, как ты в ней нуждалась, возразила я.
В ушах зазвенели отголоски маминых сетований во время последнего нашего свидания. За все эти годы она нисколечко не изменилась.
– В ответ Лорейн разнылась, будто «они» не подпускали ее к тебе и ставили ей палки в колеса. Меня так и подмывало спросить про положительные результаты тестов на наркотики, но тут вмешался Арт. «Представляю, через что прошла девочка», – сказал он. Оказалось, он тоже рос в неблагополучной семье. После этого Лорейн перестала скулить. В конце концов она сказала, что подписала бумаги по наущению своего адвоката, якобы это даст вам с Люком билет в лучшую жизнь. Она пошла на это из любви к вам, так она утверждает.
