Ада Даллас - Уильямс Верт (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗

– Я давно нравлюсь вам, полковник?

– Очень давно.

– Полковник, может, ваш день и пришел.

Она придвигалась все ближе и ближе, взгляд ее буравил мне лицо, а на губах играла недобрая улыбка. Я слышал ее дыхание, слышал биение собственного сердца, и в мозгу у меня стучало: "Сейчас!" Атака бомбардировщика.

Перед тем как соприкоснулись наши губы, она на мгновенье словно споткнулась, а потом прильнула ко мне.

Она целовала меня, а я, сидя в машине в этом месте, где царила мертвая тишина, если не считать гомона соек, шепота листьев и биения моего сердца, думал о том, что такое происходит впервые в моей жизни.

Но когда я попытался прикоснуться к ней, она оттолкнула мои руки и выпрямилась. Глядя прямо мне в глаза, она проговорила:

– Я сказала, может, ваш день и пришел. Но это зависит от вас.

– От меня?

Она не ответила, снова прильнув ко мне, и я способен был только думать: "Сейчас!"

Мы довольно долго пробыли там, на поляне, под покровом черного сука. Я ласкал ее, сколько было дозволено, с каждым разом все больше и больше, но ни разу так, как мне бы хотелось.

– Я вам нравлюсь?

– Я уже два года влюблен в вас.

– Неправда. Никто ни в кого не влюблен. Вы хотите меня, но это не любовь.

Вместо ответа я еще раз поцеловал ее.

Ее дыханье коснулось моего уха, и внутри у меня что-то так сжалось, что я чуть не задохнулся.

– Ты хочешь меня, – повторила она. – И может, получишь. Сегодня.

Будь проклято это "может"! Но я ничего не сказал.

– Ты хочешь меня? – прошептала она.

– Ты сама знаешь.

– Очень? Сильно?

В эту секунду я ненавидел ее. После всего дозволенного, после того, куда мы зашли, она превосходно владела собой. Она, казалось, старалась подцепить меня на крючок, что-то выманить у меня. Мне хотелось ударить ее.

– Что ты способен сделать ради меня? – спросила она.

– Все что угодно, – ответил я, ненавидя ее.

– Это слишком широкое понятие.

– Именно это я и готов совершить.

– Правда?

– Попробуй.

– Хорошо. – Она говорила совсем тихо, и голос ее словно существовал сам по себе, не имея с ней ничего общего. – Попробую.

Я ждал. Прошло три или четыре секунды, но они показались мне вечностью. Затем чужим, незнакомым голосом она сказала:

– Меня шантажирует одна женщина.

Я молчал, ждал, что она скажет еще. Но продолжения не последовало.

– И это все? – Я почувствовал облегчение, проблемы не существовало. – Я ее арестую в один момент, она и не сообразит, в чем дело.

– Я не хочу, чтобы она попала в тюрьму.

– Почему? – Облегчение исчезло. Я снова испытывал злость. Если она еще будет тянуть, я просто возьму ее силой.

– Потому что она будет болтать.

– Не будет. Я лишу ее этой возможности.

– Нет, будет. То, что она может сказать, так или иначе обнаружится, а я именно этого не хочу.

– А какая тебе разница, если это неправда?

– Ты что, дурак? – В ее голосе появилась резкая нота. – Разумеется, это правда. Поэтому-то я ее и боюсь.

– А что ей известно про тебя?

– Чтобы помочь мне, совсем необязательно это знать.

– Что же, по-твоему, я должен сделать?

Я спросил это автоматически, испытывая лишь волнение и ни о чем не думая, как вдруг понял. Заряд попал в точку. Я почувствовал реакцию. Так реагирует преступник, когда судья читает слова: "...приговаривается к смертной казни". Теперь я знал, что испытывает подсудимый, стоя перед судьей в черной мантии.

Должно быть, на моем лице отразились все эти переживания. Она чуть приметно улыбнулась.

– Что же, по-твоему, я должен сделать? – Я услышал, что почти кричу, и мне стало стыдно. Нельзя показывать свой страх.

Она не сводила с меня глаз и улыбалась.

– Что? – повторил я.

Но я уже знал.

Она улыбалась.

– Нет, – стараясь говорить твердо, сказал я. – Ни за что.

Она продолжала смотреть на меня. Ее лицо было по-прежнему непроницаемо-спокойным, и я понял, что впервые вижу его по-настоящему.

– Ни за что.

– Ты сказал: "Все что угодно".

– Но не это.

– Она злая женщина.

– Нет.

– Мир станет без нее лучше.

– Меня мало волнует мир.

– Боишься?

– Не боюсь. Но попасть на электрический стул у меня нет никакого желания.

Ее лицо выразило отвращение.

– Герой! Отважный воин! Извините меня, полковник, но я думала, что ради меня вы готовы на любой подвиг. Прошу меня извинить.

– Ради тебя я готов ее арестовать.

– Скажите, какой храбрец! Он ее арестует ради меня. При помощи пистолета и полицейского знака. Он не боится арестовать старую женщину. Он это сделает ради меня. Какой герой!

Ее слова разили меня как пули.

Я чувствовал, что терпение мое иссякает.

– Послушай, я солдат и полицейский. Но это еще не значит, что я убийца.

Она посмотрела на меня.

– Отвезите-ка меня домой.

Черта с два, подумал я. Губернатор Ада Даллас, вы заслужили, чтобы вас изнасиловали по всем правилам.

– Ничего не выйдет, – спокойно возразила она, наверное, прочитав на лице мои мысли. – Попробуй, и я тебя убью.

Я расхохотался.

– Думаешь, не сумею? – тем же ровным тоном спросила она.

– Совершенно справедливо, думаю, что не сумеете. И не вздумайте пробовать, миссис Даллас.

– Ладно, – переменила она тон. – Может, тебе и удастся овладеть мною силой. Надеешься получить от этого удовольствие?

– Может, и нет.

Она была права. Как я ни был зол, я все равно не мог овладеть ею силой. Если, конечно, она сама не заставит меня это сделать.

На мгновенье мне пришла в голову мысль пригрозить ей, что я, если она не согласится, привлеку ее к ответственности за намерение совершить убийство. Но не успел я об этом подумать, как сразу же понял всю нелепость этой затеи.

Будь она проклята за то, что пообещала и обманула!

Я включил зажигание, дал задний ход и выехал на коричневую колею в желтой траве. Теперь поездка будет совсем другой. Без "сейчас". Останется только "никогда"!

А ведь удача была у меня в руках, я держал ее, а теперь потерял навсегда.

Машина запрыгала по кочкам.

Мне было тяжело дышать, сердце вырывалось из груди.

Нет. Ни за что. Я не совершу убийства. Я убивал во время войны, но это совсем другое, это как в футболе, только противника надо убивать. И ты даже не знаешь, погиб он или нет. Это не преднамеренное убийство. Никогда я его не совершу.

– Она правда очень плохая женщина, – вдруг подала голос сидящая рядом Ада. – Очень плохая.

Я вздрогнул. Она словно читала мои мысли.

– Нет, – сказал я как можно тверже. – Замолчи.

Она ничего не ответила. Я взглянул на нее. Ее грудь колыхалась в такт прыжкам машины. Она поймала мой взгляд, и я тотчас отвернулся.

Спустя минуту она сказала:

– Никто никогда не узнает.

– Узнают всегда.

– Так говорят на уроках в воскресной школе.

Я не ответил. Машина ударилась о камень, подняв тучу пыли.

– Она даже не из Луизианы. Никто не узнает, что она была здесь. Никто ее и искать не будет.

– Не хочу.

– Даже если ее найдут, то никогда не узнают, кто она. У нее нет с нами ничего общего.

– Нет.

Я остановил машину у въезда на шоссе. Руки у меня дрожали, а сердце выскакивало из груди. В желудке я ощущал болезненную пустоту.

А я-то считал себя решительным человеком. Но ни у кого, кроме профессиональных убийц, не хватает решимости совершить убийство. Конечно, другое дело, когда ты в форме. Меня даже пугало само слово. И вдруг я понял, что это возможно, что я мог бы убить человека, и мне стало страшно.

Ада продолжала уговаривать:

– Ее никогда не найдут. Никогда не узнают. Им и в голову не придет, что это сделали мы.

– Я не хочу попасть на электрический стул, – повторил я.

– Тебе и не придется.

Я въехал на шоссе. Белой лентой в зеленой траве оно уходило на мост, а мост, высокий и отчетливый на фоне голубого неба, пересекал реку и снова превращался в дорогу. Я нажал на газ. Мне хотелось скорее перебраться через мост.