Больше никогда не спать - Херманс Виллем Фредерик (книга жизни txt) 📗

Я стою в круглой котловине посреди холмов. Нужно, по крайней мере, подняться на какой-нибудь из них. Где самый высокий? Я взбираюсь на него бегом. Но оказавшись на вершине, я со всех сторон вижу лишь другие холмы. Я уже совсем перестал понимать, откуда я пришёл.

— Арне! — кричу я.

Кричу «Арне!» во все стороны света, но даже эхо ничего мне не отвечает.

Стоять здесь и орать тоже совершенно бессмысленно. В любой момент Арне может появиться из-за какого-нибудь холма, и тогда он меня заметит. На всякий случай я ещё раз как следует сориентируюсь.

Я снова достаю свою мокрую карту. К счастью, здесь есть три камня, они огромные, как фортепьянные контейнеры. Угловатые глыбы, белые, как сахар, местами в язвах чёрного лишайника. Похоже, когда-то это была одна глыба, потом она раскололась на три. Они такие большие, что доходят мне до плеча. Верхние грани плоские, как стол.

Я кладу карту на камень; или, скорее, налепляю её на него. Теперь посмотрим, работает ли компас. Я вынимаю его из футляра, располагаю рядом с картой, наклоняюсь, подбираю несколько мелких камешков, сую их под компас, добиваясь строгой горизонтальности. Камень такой высокий, что показания компаса я вижу лишь в вертикально стоящее зеркальце. Всё тот же угол: девяносто градусов разницы. Мой компас — отличный, а я — болван. Я всё ещё не могу до конца поверить в реальность происходящего. Прежде, чем принять какое-нибудь решение, я на всякий случай разверну карту точно по линии север-юг. Я осторожно приподнимаю мокрую бумагу за угол: карта и так уже порядочно истрепалась, а теперь, когда она ещё и промокла, она в любой момент может порваться. Карта отделяется от камня без происшествий. Я снова опускаю её на камень, но теперь заворачивается угол. Пытаясь высвободить его, я задеваю компас рукавом.

Компас исчезает.

Я медленно выхожу из оцепенения, сжимая зубами ноготь большого пальца. Чувствую себя так, как будто меня ударили по голове. Начинаю бегать вокруг глыб, стараюсь понять, где же щели между ними пошире. Заглядываю в каждую щель, ищу компас, но ничего не вижу.

В отчаянии я пытаюсь забраться наверх — ах, как болит колено! Уцепиться нигде не за что. Может, подкатить какой-нибудь камень поменьше, использовать его, как ступеньку? Но любой достаточно большой для этого камень слишком тяжел для того, чтобы его можно было сдвинуть с места в одиночку.

Я разбегаюсь, бросаюсь на самую низкую из трёх глыб. Мне удаётся зацепиться пальцами за противоположную грань, я подтягиваюсь. А вдруг под весом моего тела камень перевернётся? Хоть бы, в самом деле, он меня расплющил! Но нечего и надеяться, он весит по крайней мере три тонны. Я шарю по камню левой ногой в поисках точки опоры, но ботинок всё время соскальзывает обратно вниз. Лежу, ворочаясь, ругаясь, дрыгая ногами. Непостижимым образом ступня вдруг сама попадает наверх. Теперь встать на камень — пара пустяков. Я выпрямляюсь. Сначала оглядываюсь по сторонам — не видно ли где-нибудь Арне. Зову его, второй раз, третий. Потом сажусь и вглядываюсь в щели между глыбами. Ничего не видно, полный мрак. Спичку, что ли, туда бросить? Но все мои спички промокли. Резервная упаковка — в рюкзаке у Арне, у меня только один коробок.

Надеясь найти компас на ощупь, я просовываю в щель руку. Щель такая узкая, что приходится засучить рукав, и даже так получается довольно болезненно. Я тщательно прощупываю все три щели, изо всех сил желая, чтобы компас не провалился до земли, чтобы он застрял где-нибудь на полпути.

Компаса нет.

Была бы у меня длинная трость или палка, тогда можно было бы попробовать… Ах, комары, ну хотя бы сейчас оставьте меня в покое!

Здесь нигде не найдёшь палки длиннее, чем в полметра. Внезапно в голову приходит мысль, что за палкой можно было бы отправиться в небольшую экспедицию… в какую-нибудь укрытую от ветра долину, где растут настоящие берёзы и ели… Но, во-первых, я не знаю, где находится ближайшая такая долина, а во-вторых, я даже не могу точно показать на карте, где нахожусь я сам.

Потерянный мною компас я не смогу отыскать без компаса.

Что же делать?

Я съезжаю с глыбы, роюсь в рюкзаке, хотя и знаю, что не найду там ничего особенно полезного. В конце концов достаю сеть. По краям у неё длинные верёвки. Концом одной из них я обвязываю камень размером с кулак, бросаю его в трещину, пытаюсь использовать, как багор. Я проверяю все три трещины, но ничего, кроме чёрного гумуса, извлечь оттуда мне так и не удаётся.

Нужна палка, но палки у меня нет. Сколько времени? Без двадцати шесть. Если Арне так хорошо знает дорогу, он должен понимать, что я заблудился. Безо всяких шуток. Почему же он меня не ищет?

— Арне! — кричу я снова, повторяю это ещё три раза.

Почему же он до сих пор меня не нашёл?

Я пытаюсь зажечь сигарету увеличительным стеклом, но воздух стал слишком влажным и солнце светит недостаточно сильно. К тому же сигареты мокрые.

Засовывая их обратно в левый нагрудный карман, я вспоминаю, что в правом кармане у меня должна быть рулетка.

Я достаю её и вытягиваю. Хорошая двухметровая стальная рулетка. Если её не придерживать, она сама собой свернётся обратно в корпус. Гибкая. Я пробую опустить её в щель, но чувствую, что, наткнувшись на препятствие, она начинает складываться пополам. Я пытаюсь её выпрямить, щелкаю ею, как плетью, заставляю её волнообразно извиваться, но рулетка такая податливая, что складывается снова, как только встречает малейшее сопротивление. Камень, конечно, треснул не по прямой линии. Как бы ни старался я быть поосторожнее, рулетка всё равно застрянет. К горлу подступает тошнота. Проклятье! Чёрт возьми! Я стучу по камню кулаком, припав лицом к земле. Исследую таким образом все три щели: встаю, иду к очередной трещине, становлюсь на колено, вытягиваю правую ногу (ох, как больно!), ложусь на живот, носом в щель, из которой несёт тухлыми грибами. Сую в щель рулетку. Пытаюсь затолкать туда все её два метра, не обращая внимания на то, что с ней там происходит. Вдруг она случайно наткнётся на компас, который чуть сдвинется с места, покажется из темноты?..

Никаких успехов.

Я поворачиваюсь, сажусь, оперевшись спиной на камень. Вытягиваю рулетку из корпуса, отпускаю, смотрю, как она с пронзительным свистом сворачивается обратно. Сколько сейчас времени? Часы показывают без двадцати шесть. Как и в прошлый раз. То есть — стоят. Наверное, в механизм попала вода. Почему бы и нет. Наоборот, было бы чудом, если бы она туда не попала. Эти часы подарила мне мать, когда семь лет назад я поступил в университет. Я тогда сказал ей, что водонепроницаемые часы пригодились бы мне гораздо больше.

— Перестань, Альфред! Нельзя же быть таким грубияном! Я так старалась. Хотела купить что-нибудь красивое. Водонепроницаемые часы, они же все такие толстые. Разве ты не находишь, что эти гораздо элегантнее? Самые тонкие в мире мужские наручные часы: два миллиметра! Разве это не чудо?

Да, это чудо, но они стоят.

Я открываю их перочинным ножом. Ничего не видно, никакой воды нет. Дую в корпус, для часов это, наверное, очень плохо, но что же мне ещё делать. Завожу их, насколько можно, встряхиваю и подношу к уху. Тикают. Я ставлю их на семь — наугад.

Когда часы показывают четверть восьмого, они снова останавливаются.

Четверть восьмого. Если, конечно, сейчас и правда четверть восьмого. Может быть, на самом деле уже гораздо позже. Как бы то ни было, я сижу здесь по крайней мере полтора часа, и Арне до сих пор меня не нашёл.

Когда я в конце концов решаю, что не стоит дожидаться здесь Арне, я вижу, что карта уже вполне просохла. Я складываю её и засовываю в планшет. Потом обхожу вокруг глыб, внимательно смотрю, не забыл ли я чего, и, конечно, на всякий случай, — не видно ли где-нибудь компаса.

Нет. Адью. Кожаный футляр у меня на ремне, футляр, который до сих пор выглядит как новенький, раскрыт. Я машинально закрываю и снова открываю его левой рукой.

Если как следует подумать, то получается, что самое вероятное — это то, что Арне, не найдя меня сразу, пошёл назад к ущелью и ждёт меня там.