Опаленные крылья любви - Агаджанян Самсон (бесплатные версии книг txt) 📗
— Спасибо за доверие, товарищ генерал-полковник.
Командующий подошел к нему и крепко пожал руку. К вечеру Умар уже был в расположении своей бригады.
Выслушав доклад от дежурного офицера о состоянии дел в бригаде, Кархмазов дал команду, чтобы к нему вызвали командиров батальонов и штабных офицеров. Через десять минут в кабинет вошли вызванные офицеры. Кархмазов выслушал каждого комбата о состоянии дел в верейных им подразделениях, рассказал, как хоронили комбрига с сыном. Потом поставил на стол бутылки с водкой. Майор Цакулов ее разлил по кружкам. Кархмазов встал, за ним встали все.
— Можно много хороших слов сказать о полковнике Русине и его сыне, но вы их прекрасно знали и без этих слов. Одно лишь могу добавить: в жизни я не видел более порядочного человека, чем он. Он для меня был эталоном. Я учился у него правильно жить. Перед ним я стеснялся за свои поступки. Я поражался его силе любви и преданности любимой женщине. Он был честен, я не видел ни одного командира такого ранга, который бы так высоко ценил и уважал своих подчиненных. У него был особый дар любить простого солдата. Из жизни он ушел вместе с сыном, как солдат. Он поступил так, как подсказывало его сердце. Пусть земля будет им пухом.
Офицеры, склонив головы, молча слушали его. Выпив, они сели и стали вспоминать, как полковник Русин в бою и в повседневной жизни по-отечески оберегал и заботился о подчиненных. Они не заметили, как в кабинет вошел особист подполковник Тарасов. Окинув взглядом присутствующих, он подошел к столу и, взяв в руку пустую бутылку из-под водки, ехидно улыбаясь, с сарказмом произнес:
— Да… Не успели комбрига похоронить, а в бригаде уже началась коллективная пьянка. Не рановато ли, товарищ полковник?
Офицеры угрюмо смотрели на особиста. Каждый из них старался избегать его. В каждом подразделении у него были свои осведомители. Все, что происходило в их подразделениях, он норою знал раньше их. Подполковник в бригаде никому не подчинялся. Его начальство находилось в Кабуле. Это был особый орган, который напрямую подчинялся КГБ.
На лице Кархмазова задвигались скулы. Сжав огромные кулаки, он сверхусилием воли сдерживал себя, чтобы не врезать ими в холеную физиономию. Тарасов, нагло посмеиваясь, посмотрел на Кархмазова.
— Умар Анварович, не слишком ли рано вы обмываете свою новую должность? Приказ ведь еще не подписан…
Потеряв контроль над собой, Кархмазов выскочил из-за стола и, могучими руками схватив подполковника за грудки, приподнял его и с силой вышвырнул за дверь. За дверью послышался грохот падающего тела. Все замерли. Тарасов, поднявшись с земли, просунув голову в проем двери, зло зашипел:
— Вы мне за это поплатитесь.
— Во-о-о-он! — заорал Кархмазов и, схватив бутылку со стола, бросил с такой силой, что она вдребезги разлетелась о поспешно закрытую Тарасовым дверь.
На лицах офицеров засияла улыбка. По их глазам было видно, что поступок Умара не вызвал ни у кого осуждения. Только когда офицеры вышли и в кабинете остался один начальник политотдела, подполковник Свиридов, последний произнес:
— Зря вы погорячились. Ждите звонка.
Не прошло и получаса, на проводе был сам командующий, генерал-полковник Скороход.
— Полковник, докладывай, что ты там натворил?
Кархмазов коротко доложил, как было дело. Командующий какое-то время молчал. Кархмазов терпеливо ждал. В эти секунды решалась его судьба.
— Умар Анварович, приказ о назначении вас на должность командира бригады подписан, поздравляю.
— Служу Советскому Союзу, — твердо произнес Кархмазов.
— Служи, служи, — добродушно посмеиваясь в трубку, отозвался генерал, — только не горячись. Это тебе не лезгинку танцевать.
Положив трубку, Кархмазов взглянул на своего заместителя, тот выжидательно смотрел на него.
— Кого бы ты из наших офицеров предложил на должность начальника штаба бригады?
— Что, снял? — вскакивая с места, возбужденно крикнул Свиридов. — Да я сейчас начальнику политотдела армии позвоню.
— Виталий Денисович, садись, никуда не надо звонить, я назначен комбригом. Так кого ты предложишь?
— Майора Цакулова, — не задумываясь, ответил тот и налил в стаканы водки. — За вас, товарищ полковник.
— Спасибо, комиссар.
Однажды, поздно вернувшись к себе, Умар увидел накрытый стол, на котором стояли шампанское и бутылка водки. На его кровати спала женщина. Он узнал Веронику.
Подошел, присел рядом. Открыв глаза, она обила его шею руками и прильнула к губам. Вначале он попытался освободиться из ее объятий, но сладкий, дурманящий ее поцелуй мгновенно сделал свое дело. Позабыв все на свете, изголодавшийся по женскому телу, он страстно стал ее целовать, а когда его рука коснулась ее теплой груди, он потерял контроль над собой…
Побыв несколько дней у него, она улетела на Родину. На прощание, прижавшись к нему, Вероника прошептала:
— Я буду ждать тебя.
Приближалась зима 1989 года. Среди офицеров бригады вовсю шли разговоры о выводе войск из Афганистана. Да, они уходили из Афганистана. Своего часа ждала и десантная бригада полковника Кархмазова. А когда этот час наступил и оркестр заиграл «Прощание славянки», полковник Кархмазов, стоя на трибуне, не выдержал. По его щекам потекли слезы. Наполняя грохотом плац, двинулись БТРы. Проезжая мимо чудом уцелевшего кишлака, Кархмазов на обочине дороги увидел людей. Они, улыбаясь, кричали «шурави бурубахай» («русские уходят») и махали руками. Чего-чего, а этого он не ожидал. Босоногие вездесущие ребятишки буквально лезли под колеса. Средних лет афганец в залатанных брюках и в галошах, белозубо улыбаясь, с огромным арбузом бежал рядом с БТРом. Что-то крича, он подал солдату арбуз…
Десантная бригада полковника Кархмазова прикрывала выходящие из Афганистана войска. Несколько суток Кархмазов почти не смыкал глаз. За все время войны он не чувствовал такого напряжения и ответственности в выполнении поставленной задачи. Все боялись провокаций со стороны моджахедов, но те не препятствовали их уходу, ждали своего часа, чтобы расправиться со своими — с теми, кто помогал «неверным». Под звуки музыки и горький плач встречающих матерей командарм 40-й армии генерал Громов пересек государственную границу, а спустя несколько часов полковник Кархмазов со своей гвардейской бригадой перешел мост через Амударью. Преодолев последние метры чужой земли, сидя на броне, он оглянулся назад. Кошмарный сон остался позади. О чем думал полковник? Наверное, хотел сказать: «Прости солдата, земля афганская, за пролитую кровь, за разрушенные кишлаки», — но не сказал.
Советская Армия, оставив на чужбине тысячи безымянных могил своих солдат, осиротив тысячи матерей, жен, физически и морально искалечив судьбы молодых, когда-то здоровых, жизнерадостных парней, вышла из Афганистана. Непростительно было великой державе приходить сюда. Ошибка, ценой которой стала кровь ни в чем не повинных простых людей…
По возвращении из Афганистана Кархмазов написал жене, чтобы она приехала в Ташкент, где он теперь служил, но проходили дни и недели, а ответа от нее не было. Он заказал переговоры, но она не пришла на них. Через полгода, взяв очередной отпуск, самолетом полетел домой.
В аэропорту Минеральных Вод, не дожидаясь рейсового автобуса, взял такси. Поздно вечером он подъехал к дому. Дверь открыл отец. Радости родителей не было границ. Войдя в дом, Умар понял, что Любы нет, но не смел первым спросить, где жена. Родители молчали.
Умар не выдержал.
— Отец, где она?
— Родители ее забрали, — не глядя на сына, хмуро произнес тот.
— Как забрали?
— Очень просто, пришли и забрали.
— И вы просто так отпустили ее?
— А зачем нам ее силой удерживать, если она сама этого захотела? Теперь ждет, когда ты снова перед ней на колени встанешь.
— Почему ушла? Мы же помирились.
— Ее младший брат Шота там погиб, где ты воевал, и в его смерти ее родители, да и она сама, тебя обвинили.
