Бойцовский клуб - Паланик Чак (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Даже после того как фильмы перебрались на телевидение, предупреждающие точки никуда не делись. Их можно увидеть даже в самолетах.
По мере того как все больше пленки наматывается на приемную бобину, она замедляется, и подающей бобине приходится крутиться быстрее. В конце подающая бобина вращается так быстро, что сигнализация начинает трезвонить, предупреждая: пора менять бобину.
В темноте, раскаленной лампами внутри проекторов, звенит сигнализация. Встань между проекторами, возьмись каждой рукой за рукоять затвора и следи за углом экрана. Вот мелькнула вторая точка. Сосчитай до пяти. Закрой один затвор. И в то же мгновение открой другой.
Переключение.
Фильм продолжается.
Никто из зрителей ничего не заметил.
Сигнализация на подающей бобине нужна для того, чтобы киномеханик мог вздремнуть. Киномеханики делают много такого, чего не положено. Не в каждом проекторе есть сигнализация. Иногда просыпаешься в собственной темной постели, в ужасе, что заснул в будке и пропустил переключение. Зрители тебя проклянут. Их кинематографический сон будет потревожен, и менеджер позвонит в профсоюз.
Просыпаешься в Крисси-Филд [8].
Куда я ни отправлюсь, везде – прелесть путешествий, крошечная жизнь. В отеле – крошечное мыло, крошечный шампунь, отдельные порции сливочного масла, крошечный ополаскиватель для рта и одноразовая зубная щетка. Уместись в обычное самолетное кресло. Ты гигант. У тебя слишком широкие плечи. Твои ноги, как у Алисы в Стране чудес, внезапно вытягиваются на много миль и касаются сидящего впереди пассажира. А вот и обед: крошечный конструктор, собери себе куриный кордон-блю, займись делом.
Пилот включил табло «пристегните ремни» и просит воздержаться от перемещений по салону.
Просыпаешься в Мейгс-Филд [9].
Иногда Тайлер просыпается в темноте, трясясь от ужаса, что забыл сменить бобину, или порвалась пленка, или пленка немного соскользнула в проекторе, и зубчатые барабаны компостируют звуковую дорожку.
Если зубчатые барабаны пройдутся по пленке, лампа будет светить сквозь звуковую дорожку, и вместо разговоров ты услышишь стрекот вертолетных лопастей: это луч проходит сквозь дыры.
Чего еще не следует делать киномеханикам: Тайлер вырезает из фильмов лучшие кадры. В самом первом откровенном фильме снялась обнаженной Энджи Дикинсон. К тому времени как копия фильма добралась из кинотеатров Западного побережья до кинотеатров Восточного, эта сцена исчезла. Один киномеханик вырезал кадр. Другой вырезал кадр. Все хотели обнаженную Энджи Дикинсон. Порно проникло в кинотеатры – и только посмотрите на киномехаников. Некоторые из этих парней собрали легендарные коллекции.
Просыпаешься в Боинг-Филд [10].
Просыпаешься в аэропорту Лос-Анджелеса.
Сегодня мы летим практически порожняком, так что не стесняйтесь поднять подлокотники и вытянуться. Вытягиваешься зигзагом, скрюченный в коленях и поясе, раскинув согнутые локти по трем или четырем сиденьям. Я перевожу часы на два часа назад или на три вперед: тихоокеанское время, горное, центральное, восточное; час потерял – час приобрел.
Это твоя жизнь, и она с каждой минутой приближается к концу.
Просыпаешься в Кливленде.
Просыпаешься в СиТаке. Снова.
Ты киномеханик, усталый и злой, тебе скучно, и ты берешь один кадр из коллекции порнографии, собранной каким-то другим киномехаником, которую нашел в будке, и вставляешь этот кадр с агрессивным красным пенисом или раззявленной влажной вагиной крупным планом в очередной художественный фильм.
Это фильм про приключения животных: семья уехала и оставила собаку и кошку, а теперь они должны найти дорогу домой. На третьей бобине, сразу после того, как собака и кошка – а они общаются друг с другом человеческими голосами – поели из помойного бака, мелькает эрекция.
Так делает Тайлер.
Кинокадр показывают на экране одну шестидесятую секунды. Разделите секунду на шестьдесят равных частей. Столько длится эрекция. Четырехэтажная эрекция над опопкорненными зрителями, скользко-красная и ужасная, – и никто ничего не замечает.
Просыпаешься в Логане. Опять.
Это ужасный способ путешествовать. Я езжу на встречи, которые не желает посещать мой босс. Делаю заметки. И возвращаюсь к вам.
Куда бы я ни ехал, моя миссия – применить формулу. Сохранить тайну.
Простая арифметика.
Сюжетная задачка.
Если новая машина, созданная моей компанией, покидает Чикаго, двигаясь на запад со скоростью шестьдесят миль в час, и задний дифференциал заклинивает, и машина попадает в аварию и сгорает вместе со всеми, кто находился внутри, отзовет ли компания всю серию?
Берете число выпущенных автомобилей (A) и умножаете на вероятность поломки (B), а получившееся число умножаете на среднюю стоимость мирового соглашения (C).
A на B на C равно X. Столько мы потратим, если не станем отзывать машины.
Если X больше стоимости отзыва, мы отзываем автомобили, и все остаются живы и здоровы.
Если X меньше стоимости отзыва – мы их не отзываем.
Куда бы я ни поехал, меня ждет выгоревший, смятый автомобильный кузов. Я знаю, где прячутся все скелеты, поэтому не боюсь увольнения.
Отель, ресторанная еда. Куда бы ни поехал, я завожу знакомства с соседями, от Логана до Крисси-Филд, от Крисси-Филд до Уиллоу-Ран.
Я координатор кампании по отзыву, объясняю случайному другу, сидящему рядом со мной, но хочу сделать карьеру судомойки.
Просыпаешься в аэропорту О’Хара. Опять.
После этого Тайлер повсюду вставлял пенис, обычно крупным планом. Или пульсирующую кровью четырехэтажную вагину размером с Большой каньон, в которой слышно эхо. Золушка танцевала со своим Прекрасным принцем, а люди смотрели на это. Никто не жаловался. Зрители ели и пили, однако что-то неуловимо менялось. Им становилось дурно, или они начинали плакать, сами не зная почему. Застукать Тайлера могла разве что колибри.
Просыпаешься в аэропорту Джона Кеннеди.
Я таю и разбухаю в момент приземления, когда одно колесо шасси врезается в посадочную полосу, а самолет кренится набок и не может решить, выправиться ему или опрокинуться. В это мгновение ничто не имеет значения. Взгляни на звезды – и ты пропал. Ничто. Ни багаж. Ни дурной запах изо рта. За иллюминаторами темно, газотурбинные двигатели работают на реверсе. Под их рев кабина наклоняется под неправильным углом – и тебе уже никогда не придется заполнять очередное расходное заявление. Собирать чеки на покупки дороже двадцати пяти долларов. Стричься.
Удар, второе колесо касается полосы. Стаккато сотен пряжек расстегиваемых ремней безопасности, и одноразовый друг, рядом с которым ты едва не погиб, говорит: надеюсь, вы успеете на пересадку. Да, я тоже надеюсь.
Мгновение исчезает. Жизнь продолжается.
И каким-то чудом, по случайности, мы с Тайлером встретились.
Было время отпуска.
Просыпаешься в аэропорту Лос-Анджелеса.
Снова.
С Тайлером я познакомился на нудистском пляже. Был конец лета, и я спал. Тайлер был голый и потный, измазанный песком, мокрые свалявшиеся волосы падали ему на лицо. Тайлер давно болтался поблизости. Вытаскивал из прибоя плавник и волок на пляж. Он уже установил на мокром песке полукруг из бревен, на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Там было четыре бревна, и, проснувшись, я смотрел, как Тайлер тащит пятое. Он выкопал ямку под одним концом бревна, поднял другой конец. Бревно скользнуло в ямку и встало немного криво.
Просыпаешься на пляже.
Мы были там единственными людьми.
Тайлер начертил палкой на песке прямую линию в нескольких футах от бревен и принялся выпрямлять бревно, утаптывая песок у основания. Я был единственным зрителем.
– Знаешь, сколько сейчас времени? – крикнул Тайлер.
Я всегда ношу часы.
– Знаешь, сколько сейчас времени?
