Сивилла - Шрайбер Флора Рита (книги регистрация онлайн txt) 📗
Стали появляться знаки с названиями улиц. Франт-стрит. Кэллоухилл-стрит. Спринг-гарденс. На Франт-стрит, между Кэллоухилл и Спринг-гарденс, показался надземный путепровод. Подойдя к углу улицы, Сивилла заметила свет фар городского автобуса.
– Подождите, подождите! – в отчаянии закричала она.
Краснолицый водитель притормозил.
И вот Сивилла упала на заднее сиденье автобуса, остро ощущая боль в руках и ногах. Она была готова отправиться в любое место, куда отвезет ее автобус, куда угодно, в бесконечный мир – куда-нибудь.
А почему остальные пассажиры – трое мужчин и женщина в шляпе из бобрового меха – оказались в такую ночь вне дома? Да и ночь ли сейчас? Этот сводящий с ума, ни на что не похожий серый цвет низко нависающего неба не давал возможности определить, ночь сейчас или утро. Даты Сивилла тоже не знала. Если бы она начала расспрашивать других пассажиров, они сочли бы ее попросту дурой!
Загадочный ключ в ее сумочке, тоже хранивший свои тайны, вновь захватил ее мысли. Ключ из отеля «Бродвуд»? Этого она не знала, как не знала и того, продвигается ли в направлении отеля. Впрочем, она легко сможет добраться туда из любого знакомого пункта, до которого довезет ее автобус. Желая уточнить это, Сивилла прошла к водителю и спросила:
– Вы проедете где-нибудь поблизости от «Бродвуда»?
– В трех кварталах от него, – ответил он. – Я вам подскажу.
Через покрытое изморозью окно автобуса Сивилла сумела разглядеть бульвар Бенджамина Франклина, Логановскую публичную библиотеку, Институт Франклина и Фермонт-парк. Она с волнением вспомнила два гранитных мемориала в этом парке. На одном, с барельефом, изображавшим солдат, виднелась надпись: «Одна страна, одна Конституция. Давая свободу рабам, мы обеспечиваем собственную свободу». Этот мемориал она рисовала. Нужно сосредоточиться на чем-нибудь. На чем угодно, кроме ключа. «Кроме моей жизни, кроме моей жизни, кроме моей жизни», – кажется, так говорит Гамлет?
– Вам выходить, – окликнул ее водитель.
Она снова стояла на твердой почве. То есть мостовые и тротуары оставались по-прежнему скользкими; твердым было ее знание окрестностей: Академия изящных искусств на углу Брод-стрит и Черри-стрит, Хэнменская больница, а там – самая настоящая реальность, золоченый шпиль отеля «Бродвуд».
И вот наконец Сивилла оказалась перед красным кирпичным шестнадцатиэтажным зданием с ромбовидными узорами до уровня четвертого этажа и белым нависающим карнизом. Через улицу напротив расположена католическая школа для мальчиков и старинное здание, в котором размещается «Филадельфия морнинг рекорд». Рядом с «Бродвудом» находится станция метро. Кто-то говорил Сивилле, что метро здесь существует с 1927 года. А сам «Бродвуд» построил в 1923 году Элкс. В том же году родилась и она. Забавно.
Сердясь на себя за то, что она болтается перед отелем, в то время как давно могла бы находиться внутри, Сивилла наконец приняла судьбоносное решение – войти. Ей казалось, что подняться по этим трем ступенькам к тяжелым стеклянным входным дверям отеля не проще, чем забраться на Эверест. Это был подъем в неизвестность.
В главном холле она взглянула на стилизованные под факелы лампы, свисавшие с потолка, изучила знакомые прожилки мрамора, желтые, черные и белые паркетины пола. Хотя этот холл был знаком ей по предыдущим посещениям, сейчас она отмечала каждую его деталь так, словно была здесь впервые.
Нужно ли регистрироваться? Сивилла заколебалась. А может, отправиться прямо в номер 1113, предположив, что он свободен и в ее сумочке лежит ключ именно от этого номера? Она взбежала на пятнадцать ступенек вверх, в ротонду. Здесь она была в безопасности и от стойки регистрации и от лифта – Сциллы и Харибды ее ужасов.
Главной достопримечательностью ротонды было обрамленное мраморной плиткой окно с разноцветными стеклами, достигавшее в высоту двенадцати метров. Это и в самом деле красивое окно открывало вид на антресоли. На высоком потолке, украшенном золотыми листьями, виднелся лозунг: «Верность, справедливость, гордость, братская любовь – вот достоинства, высеченные на скрижалях любви и памяти. О недостатках же наших ближних мы пишем на песке».
Несколько мимолетных мгновений, пока Сивилла смотрела на потолок, она ощущала покой, вызванный его красотой. Но это ощущение прошло, когда она, медленно спускаясь по ступеням, возвращалась из ротонды в главный холл. Вновь ища спасения во внешних впечатлениях, она отметила, насколько изменилось это место с тех пор, как она была здесь в последний раз. Другими стали посыльные. Не видела она прежде и похожую на сову пышногрудую женщину за стойкой регистрации. И опять, вглядываясь во внутреннее окно с витражами, Сивилла пыталась заставить себя решить – регистрироваться ей или отправляться в номер 1113, к которому мог подойти необъяснимым образом оказавшийся у нее ключ. Так ничего и не решив, она поспешно вышла на Брод-стрит.
В киоске перед отелем она купила «Филадельфия бюллетин». Газета была датирована 7 января 1958 года. Словно не веря в это, Сивилла купила и «Филадельфия инкуайрер». Там стояла та же дата.
Седьмое января. Из химической лаборатории она выходила второго января. Пять потерянных дней. Страх неведения сменился еще большим страхом – страхом знания.
– Не подскажете, который час? – с деланной беззаботностью обратилась Сивилла к продавцу газет.
– Девять часов, – ответил он.
Девять часов вечера. Когда она ждала лифта в Колумбийском университете, было восемь сорок пять. Почти пять суток с точностью чуть ли не до часа.
Медленно, боязливо Сивилла вновь толкнула тяжелую стеклянную дверь отеля. Чувство паники, угрызения совести, самообвинения, возникшие при осознании того, что она потеряла пять дней, вынудили ее поспешить. Она не сразу поняла, что ее кто-то зовет. Это оказалась та самая похожая на сову пышная женщина за стойкой регистрации.
– Здравствуйте, можно вас? – говорила эта женщина, кивая своей большой головой в знак того, что она узнает Сивиллу. Брови ее выдавались вперед так, что казались жесткими кисточками над глазами совы – как с самого начала Сивилла и охарактеризовала ее.
– У вас найдется минутка? – взывала женщина. – Я хочу поговорить с вами.
Как под гипнозом, Сивилла подошла к стойке.
– Так вот, как только войдете в свой номер, – торжественно сказала женщина, – примите горячую ванну и выпейте горячего чаю. Я за вас так беспокоилась из-за этой метели, умоляла: «Не нужно выходить», а вы не захотели слушать. С такой погодой шутки плохи!
– Благодарю вас. Со мной все в порядке, – несколько натянуто ответила Сивилла.
Женщина улыбалась ей вслед, пока она шла к площадке лифтов.
Сивилла могла бы поклясться – поклясться, принеся присягу перед судом присяжных, – в том, что прошло около года с тех пор, как она останавливалась в отеле «Бродвуд». И перед тем же судом эта женщина-регистратор, не работавшая здесь в прошлом году, могла бы поклясться, тоже под присягой, что Сивилла находилась в этом отеле ранее седьмого января.
Открылась дверь одного из двух лифтов. Сивилла, встревоженная и глубоко озабоченная, вошла в кабину. Она была единственным пассажиром лифта.
– На одиннадцатый, пожалуйста, – попросила она.
– Были на улице в такую погодку? – спросил лифтер.
Она прошептала:
– Да.
– Одиннадцатый, – объявил он.
Двери лифта захлопнулись за Сивиллой, их металлическое клацанье отозвалось в ее позвоночнике, как те непонимающие взгляды в химической лаборатории. Между этими двумя лифтами времени не существовало. При этой мысли ощущение виновности усилилось.
А есть ли здесь номер 1113? Номера на дверях – 1105, 1107, 1111 – возвещали о вероятности номера 1113. И вот, вспыхивая, затухая и вновь вспыхивая, как неоновая реклама, появились цифры 1113!
Сивилла открыла сумочку, достала ключ, повертела его в дрожащей руке, глубоко вздохнула, вставила его в замочную скважину и выдернула обратно, боясь поверить, что ключ действительно подходит к этой двери.