Уроки норвежского - Миллер Дерек Б. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Он передает ей телефон.
— Да. Привет, папа.
— Итак?
— Что итак?
— Что произошло?
Сигрид вдруг приходит в голову, что выражение «сыпать соль на раны» точно родилось из чьего-то личного опыта.
— Меня ударили по голове.
На другом конце возникает пауза.
— Папа?
— Да?
— Тебе нечего сказать?
— Ну, теперь, когда ты спросила… Почему ты не взяла с собой оружие?
— Я тебе говорила. Меня ударили по голове. Пистолет бы мне не помог. Мне был нужен шлем.
— Полагаю, с этим не поспоришь.
— Мы можем поговорить об этом позже, пап? Нам надо перегруппироваться и проанализировать дальнейшие действия. А прямо сейчас меня вырвет.
Для поисков пропавшей лодки во фьорде Осло нужно было вызывать вертолет, что требовало длительного согласования. Так как, вернувшись в участок, Сигрид была не в состоянии всем этим заниматься, делопроизводство взял на себя Петтер. Большая часть ее сил ушла на препирательства о том, что ей не надо ехать в больницу.
Неизвестно, было ли у нее сотрясение мозга. Если да, то ей нельзя спать. В участке это и не получится. Так что при наличии сотрясения ей лучше ехать в участок. Если же его не было — зачем тогда в больницу? Приняв обезболивающее и приложив к голове лед, Сигрид сумела убедить, главным образом, саму себя, что самое правильное для нее сейчас — оказаться в рабочем кабинете.
Как только вертолет поднялся в воздух, она начала получать регулярные отчеты. Самое главное — принять решение, посылать ли вертолет прямо на юг к Несоддену или на юго-запад к Дробаку и далее по направлению к Дании.
В конце концов они выбрали направление на Дробак. Если искать восточнее, они полетят к Нессету и окрестностям, потом повернут на запад, пролетят над сушей до побережья, потом отправятся на юг, вернутся назад и заберут на север до самой посадочной площадки для вертолетов. На это потребуется много дорогостоящего топлива. Поэтому было решено рискнуть полететь на Дробак и искать на юге, прикинув, насколько хватит топлива маленькой лодке. Если ничего не обнаружат, то полетят над сушей к Нессету и к Кьойе, Неббе и другим крепостям в том районе.
Второй пилот держал связь с Петтером, который уже вернулся с обеда и вновь приступил к своим обязанностям, заключавшимся в том, чтобы не давать Сигрид заснуть. Из-за больших расстояний, деревьев, мешавших обзору с воздуха, и обескураживающего количества рыболовных и экскурсионных лодок операция продолжалась несколько часов. У пилотов уходила уйма времени и сил на то, чтобы определиться с лодкой: она пришвартована, дрейфует, брошена, ею пользуются? И вообще, им надо было понять, подходит ли она под описание.
К четырем часам пополудни они ее обнаружили. Прилив отнес лодку на расстояние около мили от голубого домика. Когда местные наконец осмотрели дом, Шелдона и пропавшего мальчика уже и след простыл.
— Где это? — поинтересовалась Сигрид.
— Она плавала около Кахолмене. Недалеко от того места, где потопили немецкий корабль.
— Я знаю, где это, Петтер. Все это знают.
Петтера все больше беспокоит состояние Сигрид, особенно давление, но он благоразумно молчит об этом.
— Свяжитесь с местной полицией. Я думаю, что начальник там все еще Йохан. Объясните ему, что именно мы ищем. Может, у них будут какие-то идеи.
У Энвера снова вибрирует телефон. Он сует руку глубоко в карман, достает трубку и читает сообщение.
«У машины», — написано на экране.
Дело идет к вечеру. Энвер последний раз смотрит в бинокль на дом и приходит к выводу, что мужчина и женщина никуда не уедут. В душе он радуется возможности встать и размяться.
Но он не встает. Он переползает за небольшой холмик и крадется, чтобы его не увидели из дома.
За двадцать минут, пройдя через лес, подальше от дороги, вокруг поворота, где он постарался ее спрятать, он добирается до машины. Его старания оказались напрасными.
Гждон и Бурим стоят, облокотившись на капот белого «мерседеса». Пока он приближается, они курят и переговариваются друг с другом.
Оба смотрят на Энвера, когда он возникает на грунтовке, отряхиваясь и приглаживая волосы.
Гждон спрашивает:
— Ты слышал про Кадри?
— Что у вас есть пожрать?
— А?
— Что у вас есть пожрать? Вы привезли чего-нибудь? Сэндвич? Что-нибудь?
Гждон и Бурим переглядываются и смотрят на Энвера:
— У нас нет еды. Откуда у нас еда?
— Вы должны были привезти еды.
— Кадри арестовали. Я не знаю, за что, — продолжает Гждон. — Но его взяли в нескольких кварталах от квартиры.
— Откуда тебе это известно?
— Я ждал его около квартиры, — объясняет Гждон. — Он пошел искать шкатулку, а мне велел…
— Что велел?
— Ну, вроде он велел мне купить пару сэндвичей.
— Верно.
— Да. Но я их съел.
Энвер молча смотрит на них обоих.
У Бурима возникает желание выпрямиться, оторваться от капота машины, но он подавляет его.
— Я не знал, что это для тебя. Я решил, что один был для Кадри, а второй — для меня. И когда полицейские вошли внутрь, а он вышел и прошагал мимо меня, я их и съел.
Энвер продолжает хранить молчание.
— Я сначала позвонил ему и сказал, что женщина-полицейский вошла в дом, — добавляет Гждон.
— Кто еще будет? — спрашивает Энвер.
— А потом появился один Кадри.
— Кто, мать твою, еще будет?
Бурим впервые открывает рот:
— Никто.
— Доставайте винтовки.
Бурим и Гждон нерешительно переглядываются.
— Понятно, — говорит Энвер. — Их вы тоже не привезли. Ни еды. Ни оружия. Ни бойцов. А чего вы вообще приперлись?
— Энвер, мы не в Косове. Здесь Калашниковы не валяются под каждым стогом сена. В 1997 году мы награбили миллионы, миллиарды патронов. Здесь же даже для охоты на уток ты должен пройти курсы и получить лицензию.
— Винтовки есть за прилавком в «Интерспорте» на главной улице.
— Но чтобы до них дотронуться, нужно иметь разрешение. А если ты купишь винтовку, тебя найдут, потому что оружие надо регистрировать.
— В общем, вместо того чтобы выполнить задание, вы решили оградить себя от возможной бумажной работы в будущем. А где люди?
— Ты перешел черту, Энвер, — произносит Гждон. — Ты убил мать своего ребенка. Некоторые считают, что ты проклят.
— Но тем не менее вы приехали, — говорит Энвер Буриму.
Да, Бурим приехал, но не по своей воле. Накануне он рассказал Адриане о пропавшем мальчике и старике. Она его выслушала. Не перебивала и не читала новых нотаций. Она просто слушала, а когда он закончил, сказала:
— Я ничего не знаю об этом. Если бы кто-то из моих знакомых был замешан или что-нибудь видел, я бы знала.
— Но ты узнаешь у своих? — попросил Бурим.
— «У своих»? Не могу поверить, что ты это сказал. Что происходит?
— Нам грозит опасность.
— Посмотрю, что можно сделать, — пообещала Адриана.
Когда Кадри позвонил Буриму, тот знал, что выбора у него нет и придется пойти и притвориться, что все так и должно быть. Показать, что он не догадывается, в чем его подозревают.
Бурим решил, что есть только один способ покончить со всем этим — помочь Энверу свалить из страны. Кадри — подонок, торгует наркотиками, но, кажется, убийцей он не был. Хотя кто знает. Истории с родины долетают, как листья по ветру. Отличить правду от вымысла невозможно.
Существует, конечно, и другой способ — посадить Энвера. Оказавшись в камере, где ему самое место, он оставит всех в покое. Но к нему, Буриму, все равно будут обращаться с разными просьбами. Напоминать о том, что его семья и он сам в долгу перед соотечественниками. Что он солдат и должен служить родине.
Самый радикальный выход из сложившейся ситуации — внезапная смерть Энвера.
Но о таком даже думать страшно. Он никогда ничего подобного не делал. Проблемы нарастали, как снежный ком. Как-то незаметно одна маленькая просьба переросла в задание посерьезнее, потом еще и еще. Поручения все усложнялись до тех пор, пока однажды в прошлом году у него в руках не оказалась коробка с полукилограммом героина. Лежащий в ней коричневый комок привезен из Афганистана — страны, где местные племена выращивают мак на полях. Днем по ним палят очередями с вертолетов, а по ночам за своей долей «урожая» являются талибы. И вот это добро лежит перед ним на столе рядом с солонкой и перечницей, завернутое в симпатичную розовоголубую прихватку из какого-то модного магазинчика в центре Осло.
