Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду - Льюис Дэмиен (книга бесплатный формат TXT) 📗
Человек и собака паркуются и выбираются из машины. Теперь расставание еще ближе. Сегодня проходит двойная церемония: принятие питомцев от воспитателей обратно в СПНВ и выпускной. Сорок с лишним собак возвращаются в СПНВ, а восемь выпускаются. Сначала состоится зачисление. Джим едва осознаёт происходящее. Он сидит в своей коляске, пытаясь не выпасть из реальности, обвив рукой шею Нэпала и глядя перед собой. В душе мужчины борются противоречивые чувства.
И вот называют его имя. Он выкатывается на сцену. Рядом послушно трусит Нэпал. Джим проезжает по сцене и останавливается лицом к аудитории, но ничего не различает перед собой. «Нет!» — кричит голос у него внутри.
— Итак, это Джим Зигфрид и Нэпал, — объявляет ведущий. — У Джима большой опыт работы со щенками. Он вырастил трех собак для организации «Собаки-помощники: новые возможности». Поприветствуем аплодисментами Джима и Нэпала.
Зрители аплодируют. Джим ничего не слышит.
Он выезжает в холл. Там две стрелочки указывают в разные стороны, а под ними подписи: «Канада» и «Мексика». Это такая шутка. Имеется в виду, что собаку обязательно придется отдать. Единственный способ избежать этого — скрыться в Канаде или Мексике. Иными словами, выхода нет.
Джим с Нэпалом вслед за остальными направляются в «комнату вручения». Вообще-то это помещение для тренировок, которое сегодня выделили для других целей. Здесь находятся волонтеры, призванные смягчить расставание зачисляемых собак с воспитателями. Джим кружит у входа вместе с теми, кто не торопится внутрь.
Многие плачут, но Джим все еще каким-то образом умудряется держать свои эмоции под контролем. Воспитатели отчаянно рыдают, их терзает боль утраты, а вот собаки в основном оглядываются по сторонам в поисках интересных собратьев.
— Как зовут вашу собаку? — спрашивает подошедший к Джиму волонтер. — Вы готовы? Как только будете готовы, сразу въезжайте.
Джим не может найти слов для ответа. Он даже не может смотреть на Нэпала. Вместо этого мужчина кладет руки в перчатках на обручи колес и направляет коляску к двери… и к разлуке.
Он въезжает внутрь, и к нему подходит безликая девушка-волонтер. Она безлика потому, что в данный момент Джим ничего не замечает, ослепленный пустотой, которая вот-вот поглотит его.
— Рады вас видеть, — объявляет волонтер. — Вы готовы? Готовы передать нам собаку?
— Да-да, — бормочет Джим.
Он не может поверить, что действительно делает это, но все же протягивает руку и передает ей поводок.
— Возьмите.
Девушка берет поводок.
— Спасибо. Как зовут вашу собаку?
— Нэпал.
— Что ж, идем, мальчик. Идем.
Волонтер тянет за поводок, направляясь к жилым помещениям для собак. Нэпал слишком умен, чтобы сопротивляться. К тому же он сам видел, как Джим передал поводок этой девушке. Но когда они отходят от коляски Джима, волонтер на секунду останавливается, а потом оборачивается.
— Простите, как вы сказали, его зовут?
— Нэпал. Его зовут Нэпал.
И когда Джим произносит кличку пса, Нэпал оборачивается и смотрит на него. Он внимательно вглядывается в наставника своими пронизывающими глазами: «Ты меня звал? Я тебе нужен? Если да, то я всегда готов помочь. Ты только скажи, и я сразу же приду».
Джима это просто убивает.
Этот взгляд, эти невысказанные слова… Он самый вежливый и добродушный человек в мире, но с этой девушкой теряет терпение:
— Вы идиотка… Зачем вам понадобилось спрашивать меня об этом?
Джим разворачивает коляску и, чувствуя на себе удивленный взгляд собаки, направляется к выходу. На улице какой-то человек узнаёт его и понимает, что он не в себе.
— Джим! Эй, Джим! Ты в порядке? Погоди секунду!
Джим трясет головой и едет дальше.
— Я не могу говорить. Не могу говорить…
Он жестами отгоняет всех прочь, подъезжает к «крайслеру», выдвигает подножку, забирается внутрь и плотно закрывает за собой дверцу. Плотину наконец прорывает. Джим сгорбившись сидит в своем мини-фургоне, один, навсегда разлученный со своим псом, и рыдает так, что разрывается сердце.
Слезы все текут и текут. Кажется, он не сможет успокоиться.
В его измученной голове вертится единственная мысль: «Что мне теперь делать?»
Джим плачет всю дорогу, проезжая по «Ранчо дель Оро», Семьдесят шестому шоссе и Оушен-роуд. Он плачет до самого Санти. По его щекам текут слезы, а в голове теснятся воспоминания о собаке, с которой они разлучены. Вот Нэпал будит его утром чиханием и собачьим поцелуем. Вот они сидят возле джакузи-вышки. Нэпал достает ему пиво из холодильника. Разносит почту на работе. Бежит за подставкой для мяча…
Когда Джим забирает Татьяну, ему кое-как удается сдержать поток слез. Но это лишь временно. Он переступает порог дома, а там миски Нэпала для корма и воды. Джим смотрит на них, и по его щекам снова текут слезы. Они продолжают течь, когда он бросает взгляд на подстилку Нэпала в гостиной.
Джим пытается убедить себя в том, что жизнь идет своим чередом. В конце концов, теперь у него есть Татьяна и нужно заботиться о ней — о двухмесячном щенке, которого он должен растить, дрессировать и любить. Он должен каждые два часа выводить ее на улицу и учить командам «сидеть» и «на горшок». Джим говорит себе, что Татьяна, по крайней мере, поможет ему справиться с тоской.
Он повторяет себе это снова и снова, потом въезжает в спальню, а там — маленький домик Татьяны и опустевшее место напротив. Джим знает, что каждый день будет вспоминать этого пса. Другого такого у него уже не будет.
Боль от этой разлуки никогда не пройдет.
Глава девятнадцатая
Опыт борьбы с моей инвалидностью вдохновил маму и папу связаться с некоммерческой организацией под названием «Испытания полетом». Эта организация катает детей с физическими и психическими отклонениями на самолетах. Идея такая: если ты можешь летать на самолете, то для тебя вообще нет ничего невозможного, ведь небо — это предел.
Через некоторое время я тоже начал посещать встречи «Испытаний полетом». Там я познакомился с женщиной по имени Джеки, волонтером организации, о которой никогда раньше не слышал. Она называется «Собаки-помощники: новые возможности», коротко — СПНВ. Джеки пришла туда со щенком золотистого ретривера, из которого надеялась воспитать собаку-помощника. Именно Джеки сказала мне, что я мог бы получить такую собаку.
— А я думал, это только для людей, у кого парализованы все конечности, — сказал я. — Или для тех, кто пострадал сильнее, чем я, то есть менее самостоятелен. Я очень хотел бы иметь такую собаку, но слишком многое могу делать сам.
— Нет-нет. Обещать я ничего не могу, но мне кажется, что вы вполне подходящий кандидат. — Джеки протянула мне брошюру. — Попробуйте, подайте заявку. Посмóтрите, соответствуете ли вы критериям. Вы ведь ничего не теряете.
Я был обрадован и взволнован. «Неужели я смогу получить собаку? Неужели у меня снова будет собака?» Я всегда держал собак, просто мне казалось, что теперь я не смогу завести домашнее животное, потому что прикован к инвалидной коляске. И я никогда не думал, что собака может быть помощником.
Да, я всегда любил собак. Дороже всех мне была Блю, австралийская овчарка. Несмотря на название, эта порода выведена в Америке. Блю вообще-то принадлежала Скотту, еще до того, как он женился на моей сестре-близняшке Джули. Но я так полюбил эту собаку, что вскоре всем стало ясно: ей будет лучше со мной. Блю сопровождала меня повсюду. Когда я подстригал газон, Блю сидела рядом в садовом тракторе. Если ей становилось скучно, она спрыгивала на землю и бежала за трактором. Блю никогда не оставляла меня, как бы ни уставала. Иногда она даже мчалась за моей машиной, если я куда-то уезжал, и останавливалась, только выбившись из сил. Мы были не разлей вода, поэтому, женившись и получив назначение на базу ВВС имени Кислера, я, конечно же, взял Блю с собой.
Но она не могла меня ни с кем делить. Просто не хотела или была не в силах. И ей явно не нравилось видеть рядом со мной Карлу. Стоило мне уйти на работу, как Блю словно сходила с ума, превращая жизнь моей жены в ад. Если Карла оставляла дверь открытой, Блю убегала меня искать. Дошло до того, что мне пришлось позвонить моим родителям и попросить их забрать Блю. Она жила с ними до самой смерти, а я виделся с ней, когда приезжал к ним. Не лучший вариант, но у меня просто не было выбора.
