Прощание славянки - Южный Вадим (бесплатные версии книг .txt) 📗

Татьяна не слышала, что ей говорили, и иногда я боялся, что она сошла с ума. Кормить ее приходилось почти что силой. Я никогда не видел, что человек может сгореть за несколько часов, как свеча. И больше всего боялся, что, сгорая, она сожжет ту махонькую жизнь, что зародилась в ней. Которая была кровью и плотью Андрея. И которую надо было, во что бы то ни стало сохранить.

Потом на мой адрес пришло письмо от Андрея. Для Татьяны. Это страшно, получать письма от погибших друзей. Я долго раздумывал, отдавать его ей, или нет, а потом понял, что должен отдать. Это письмо для нее, и она сама должна решить, читать его или нет. Или выждать.

Она читала его при мне. Потом отдала мне этот листок бумаги из обычной ученической тетради, и пока я читал, тихонько рыдала.

Я чуть не плакал. Лучше бы он повыдергивал мне ноги.

Я ничего не мог понять. Нет, я понимал, что потерял друга, который осознанно пошел на смерть. Но ради чего? И не зная ответа, я не мог и не хотел осуждать Андрея. Быть судьей и с превеликим удовольствием корчить из себя саму справедливость может каждый. А чтобы появился герой, требуются века. Коренев пошел на смерть, потому что родился не в свое время. И, невзирая на все свои споры с Андреем, не одобряя его смерть, я считал его мудрым. Которых мало, потому что от окружающей действительности они либо кончают жизнь самоубийством, либо пьют, чтобы заглушить голос мысли. Андрей выбрал смерть во благо Родины, которая предала его. Выбрал в тот момент, когда все же решил попытаться жить дальше….

Татьяна была сильной женщиной. В чем-то она очень напоминала Андрея. И материнский инстинкт победил ее боль. Она носила траурные черные цвета и почти ни с кем не общалась, за исключением меня. Она жила памятью Андрея, ради его ребенка.

И вот однажды я предложил Татьяне поехать со мной в детский дом к сыну Одинцова, Игорьку, рассказав о трагедии, произошедшей с ним. О наших с Андреем планах, что кто первый обзаведется семьей, усыновит его. И, наконец, надо было сообщить мальчику нерадостную весть. Татьяна поняла, что я боюсь брать ее, так как не знаю, как она снова переживет свою боль, сообщая подростку о гибели Коренева, и прямо сказала:

— Я тоже поеду. Ты не бойся, я выдержу. Я сильная. Если Андрей хотел его усыновить, значит, он и мой сын….

Игорек выбежал к нам радостный, с ходу обнял меня и вопросительно взглянул на Татьяну.

— Это жена дяди Андрея, — произнес я, и лицо мальчишки засветилось от удивления и радости.

— А дядя Андрей, когда приедет? Он же опять в Чечне? В командировке?

Я беспомощно посмотрел на Татьяну, из глаз которой покатились слезинки. Игорь переводил свой вдруг окаменевший взгляд с одного на другого и неожиданно фальцетом закричал:

— Ну что вы молчите!?….

— Не приедет он, Игорь…. Погиб дядя Андрей…. — Я обхватил забившегося в истерике подростка и прижал к себе. Игорек долго плакал, потом отстранился от меня и тихо произнес:

— Пойду я, дядя Гена, простите меня…. Хочу побыть один.

И сгорбившись, словно маленький старичок, направился к дверям детдома…. Я смотрел ему вслед и чувство вины за что-то, что не делал, но мог предотвратить, грызло меня изнутри. Я повернулся, взял Татьяну под руку, и мы направились к выходу.

— Господи! — сквозь слезы простонала она, — За что это все нам!…

Татьяна видимо не знала и не понимала, насколько мы с Андреем были дружны, потому что раз собравшись с мыслями, она обратилась ко мне:

— Геннадий Григорьевич, как я понимаю, нас теперь ничего не связывает? — ей было трудно говорить об этом, — И мне надо собираться домой?

— Татьяна, — огорченно покачал я головой, — девочка! Тебе самой решать. Если ты считаешь нужным уехать, и тебя там ждут — уезжай. В сейфе лежат двадцать тысяч долларов, которые оставил тебе Андрей, ты их можешь забрать в любую минуту. Андрей мне был ближе родного брата. Я — офицер, хотя у меня сейчас и нет погон, но живу я по офицерскому кодексу чести. Андрей — тоже офицер, до кончиков ногтей, порядочный настоящий офицер. Если бы таких было в армии побольше, армию никогда не втоптали бы в грязь, как сейчас. На таких, как Андрей, армия и держится…. Я усыновлю Игоря, и если ты оставишь ребенка, усыновлю и его. Это мой долг перед ними. Перед настоящими людьми. Перед моими друзьями. Перед Максимом и Андреем. И я знаю, что окажись они на моем месте, любой из них поступил бы так же. Я хочу, чтобы ты осталась. Я могу, и создам вам все условия для нормальной жизни. Но насильно я тебя удержать не смогу.

Татьяна выслушала ответ молча, ни разу не перебив.

— Спасибо, — она прямо и открыто взглянула мне в лицо, — меня никто не ждет. И если вы позволите, я хотела бы остаться.

Оба вздохнули с облегчением, как будто сняли с души тяжелый камень.

Она продолжала работать у меня. Смерть Андрея сблизила нас, и мы часто просто по дружески беседовали. Она рассказала грустную историю своей жизни, и как солнечным лучом в ее темную жизнь ворвался Андрей. Она советовалась со мной, что купить будущему малышу, и мы подолгу бродили по магазинам в поисках необходимого для будущего человечка. Она была счастлива и поделилась со мной, когда почувствовала шевеления плода, и у нее на лице были написаны гордость и удивление от непривычных ощущений.

Каждую неделю мы бывали у Игоря в Подмосковье, и тот был очень рад, узнав, что после Андрея останется ребенок. Он постепенно привыкал к тяжелому известию и как-то даже рассказал нам, что помнит, как просил у папы с мамой братика или сестренку, и как родители все не могли насобирать денег на их покупку. Игорек поклялся, что он будет этому малышу вместо старшего брата, и никому не даст его в обиду.

Беременность протекала нормально и в марте, когда подошел срок рожать, я отвез Татьяну в роддом. Названивал туда каждый час, беспокоясь за нее и, боясь пропустить рождение малыша. На УЗИ не смогли определить его пол, но Татьяна была уверена, что это будет сын, как хотели они с Андреем. Мы с Татьяной не обсуждали имя малыша, так как оба как само собой разумеющееся понимали, что это будет только Андрей. В память об отце.

Татьяна родила сына. Роды прошли без осложнений, что меня обрадовало, слишком много ужасов рассказывали знакомые про загрязненность окружающей среды и как следствие этого различные болезни, мутации и прочую ерунду. Я радостный, как настоящий отец, бегал к ней в роддом, передавая заказываемые ею гранаты, яблоки, соки и с волнением дожидаясь кормления малыша, чтобы увидеть этот маленький комочек в окне третьего этажа, где лежала Татьяна.