Дикие ночи - Коллар Сирил (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Наркотик растворяется в моем теле, мы идем в комнату, я раздеваюсь и ложусь. Джамель открывает рюкзак и достает оттуда умывальные принадлежности и бейсбольную биту. Я спрашиваю:
— А эта хреновина тебе зачем?
— Чтобы защищаться… И разгонять скинов.
— Один будешь обороняться?
— Я же говорил тебе, что меня зовут Джэм-одиночка…
Джамель тоже раздевается, у него сухое мускулистое тело, и он без малейшего смущения ложится рядом со мной. Я гашу свет, и мы немного болтаем: смутные слова в темноте комнаты. Я спрашиваю его о Шерифе, покойном брате, которого он должен завтра хоронить, но Джамель отказывается отвечать. Он придвигается ко мне поближе, и я чувствую его нежную кожу, потом тесно прижимается к моей спине и засыпает. Я пытаюсь отодвинуться, но Джамель крепко обнимает меня, как будто борясь с кошмаром. В конечном итоге я вынужден разбудить его и попросить:
— Да оставь же мне хоть немного места!
Мы встаем в пять утра, едем по Северной автостраде… Серый рассвет, туман, тяжелые грузовики, похожие на яростно выстреленные снаряды. Я не успел даже послушать Лорины сообщения на автоответчике.
Внезапно Джамель начинает рассказывать мне о Шерифе. Он умер очень просто — потеряв всю свою кровь. Франс, его любовница, долго разыскивала его на улицах Бетюна. У Розы, в барах, у других женщин, но нашла только на рассвете: он был совершенно голый и обескровленный, его прислонили спиной к стенке товарного вагона, на ноги бросили мешки с песком, а руки привязали к стальным поручням. Шериф сидел в кровавой луже: между его ног темнела глубокая кровавая рана — чудовищная смесь запекшейся крови, плоти и волос. На рассвете четверга Франция окунула кончики пальцев в кровь Шерифа.
Пока Джамель рассказывает, я думаю, что для меня четверг всегда был красным, я вообще каждому дню присвоил свой собственный цвет еще в детстве: понедельник — зеленый, вторник — желтый, среда — темно-зеленая, четверг — красный, пятница — светло-серая, суббота — темно-серая, а воскресенье — белое.
Я притормаживаю возле стоянки, и Джамель замолкает. Но как только я трогаюсь, он снова начинает рассказывать.
— Ты знаешь, что они с ним сделали?.. Привязали к вагону, раздели, сняли с него трусы и засунули в рот, чтобы брат не смог кричать, и отрезали член и яйца. Он потерял всю кровь и отключился. Тогда они выдернули кляп изо рта и засунули ему в глотку отрезанные органы, помочились ему на голову и ушли. Ты можешь поверить, что такие люди существуют, ходят по земле?
Тошнота подступает к горлу, и я вдруг вспоминаю пророчество Хейры, сделанное у «Веселого кабана»: «Тебя будет преследовать арабская кровь, ты будешь вспоминать Мунира, моего сына, мертвого и с отрезанным членом во рту».
Джамель любил своего брата Шерифа. Встречаясь в Париже, они ходили на концерты рок-музыки, покупали порошок на площади Клиши, вкалывали друг другу наркотик в кабинке туалета концертного зала, взбадриваемые музыкой, доносившейся из-за стен. Джамель любил видеть, как мутнеют глаза брата, как выступает у него пот на лбу. Шериф часто рассказывал ему о своей любовнице Франс, замужней женщине, описывал, как они занимаются любовью, и Джамель возбуждался.
Я звоню Лоре с заправочной станции.
— Ты где?
— На Северной автостраде.
— Один?
— Да.
— Я сегодня ужинаю с Марком. Он заедет за мной в девять и… может быть, станет моим новым женихом. Я это говорю не для того, чтобы сделать тебя ревнивой, тьфу! ревнивым, извини, я не хотела! Просто он тоже один, с тех пор как Мария бросила его, и ему тоже кто-то нужен.
В этот момент я оборачиваюсь и вижу, как Джамель берет с полки пакеты бисквитов и прячет их в куртке. Мне хочется смеяться. Лора говорит:
— У тебя есть время до воскресенья, чтобы вернуться.
Как чумные больные 1188 года, как преступники, приговоренные к смерти и казненные в Бетюне в 1818-м и 1909 году, Шериф будет похоронен братством Милосердных.
Пятнадцать из двадцати трех Милосердных, избираемых на два года среди самых уважаемых граждан города, провожают Шерифа на кладбище. Они сегодня встретились рано утром в комиссариате, гроб с телом Шерифа стоял там на большом столе в комнате, где складывают оборудование. Гроб привезли накануне вечером из Лилля, где производилось вскрытие, и Франс востребовала тело. Она попросила одного своего друга детства, прево братства, устроить для Шерифа приличные похороны, ведь для Милосердных не важно, какую религию исповедовал человек при жизни, их не интересуют его грехи.
Шестеро Милосердных поднимают гроб и несут его к кладбищу. Остальные идут сзади, подгоняемые ледяным ветром. Очень торжественно они проходят через весь город, в черных фраках, белых перчатках и галстуках, прямые силуэты среди шмыгающих теней воскресного утра. Мы идем за процессией, и Джамель плачет у меня на плече.
Немного не доходя до кладбища, к процессии присоединяются три молодых араба и несколько полицейских, с ними инспектор Манжен. Они не обращают на нас никакого внимания: холодно, слишком рано, хочется спать, мы с Джамелем смешались с группой людей, пришедших хоронить своего соплеменника.
Милосердные несут гроб к могиле, и могильщики опускают его на веревках вниз. Двое служащих похоронного бюро ставят к свежему холмику единственные присланные цветы — это большой букет веток жасмина. Приславшая его женщина стоит, выпрямившись, над свежей могилой. Джамель шепчет мне на ухо:
— Это она, Франс. — Женщине около сорока, длинноволосая блондинка с хорошей фигурой и жесткими чертами лица, особенно впечатляет волевой подбородок. Откуда она взяла столько жасмина? Франс немножко ошиблась: жасмин носят за ухом молодые тунисцы, когда идут вечером на свидание, а Шериф был алжирцем и дожил до двадцати лет.
Солнечные лучи пробиваются сквозь туман. Я закрываю глаза и вижу Франс, сидящую на кровати в номере гостиницы в Де-парте. Шериф стоит перед ней, он совершенно голый, ягодицы поджаты, все его тело подалось к губам Франс, ласкающим его член. На гостинице зажигается неоновая вывеска, и Франс отодвигается от любовника, глаза опущены, она молчит, потом бросает со смехом:
— У тебя самый красивый член в мире!
Лора говорила мне почти то же самое:
— Когда у твоего парня такой член, нельзя отпускать его далеко от себя. А твой — самый красивый на свете!
Получается, нас было двое таких — с самым красивым членом на свете, а может быть, мы были не одиноки! После любви вспотевший Шериф стоит у окна и смотрит на опустившуюся на город ночь; стекло мутнеет от его дыхания. Я в Париже, на город опускается ночь. Я чувствую себя опустошенным, постаревшим, никчемным. Я жду. Но чего? Встречи с Джамелем, расставания с Лорой, смерти от вируса?..
Я открываю глаза: Шериф мертв, его член тоже мертв, предан земле. Мы идем к выходу с кладбища. Франс догоняет Манжена, загораживает ему дорогу:
— Может быть, вы хотя бы сделаете вид, что ищете его убийц, инспектор?! — и уходит прочь. Я обнимаю Джамеля правой рукой за плечи, и мы идем следом за женщиной.
Выходим на площадь, к дозорной башне, я поднимаю глаза к ее вершине, теряющейся в облаках. Франс идет на улицу Карийон, чтобы открыть свой магазин готовой одежды, ее уже ждет продавщица. Мы колеблемся, но в конце концов входим и встречаемся с ней взглядами. Джамель стоит рядом со мной, я смотрю на него, и мне кажется, что Франс все понимает. Джамель говорит:
— Я брат Шерифа.
Мы идем на авеню Виктора Гюго, в другой магазин Франс, который называется «Фрип Мод». Джамель дрожит от холода. На улице Карийон Франс продает дорогую одежду буржуазным клиенткам. Во «Фрип Мод» она торгует молодежными вещами, в основном американскими: джинсами, холщовыми штанами, кожаными куртками. Ей нравится, когда юнцы меряют одежду. Она говорит нам:
