Уроки норвежского - Миллер Дерек Б. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Бурим тоже переходит на повышенные тона. Он не в состоянии поверить, что она совершенно не понимает того, что все это не имеет ровным счетом никакого значения.
— Ты родилась в Сербии. У тебя сербское имя. Ты бежала во время войны и тебя удочерили здесь. Родной язык для тебя — сербский, и кровь в твоих жилах течет сербская.
— Ну и что из того? — кричит она.
— Неважно, кем ты себя считаешь, — орет в ответ Бурим. — Важно, кем они тебя считают!
— Кто?
— Все они!
После этого оба замолкают.
Пинк Мартини исполняет страстную песню, полную меланхолии и раскаяния. Бурим и Адриана смотрят друг на друга и вдруг улыбаются. В этой улыбке сквозит грустная ирония.
— Я люблю тебя, — говорит она.
— И я люблю тебя, — вторит он.
— Можешь не соглашаться, но я действительно норвежка. Я доверяю им. Если ты считаешь, что мы оказались в опасности, потому что какие-то психи не одобряют наших отношений, я должна об этом сообщить в полицию. Потому что в Норвегии подобные вещи недопустимы. Я могу любить кого захочу. Ты — разгильдяй, ты куришь и водишься с плохой компанией.
— Но… — Бурим хмуро смотрит на нее.
— Что — но?
— Предполагается, что ты перечислишь все мои недостатки, а потом объяснишь, за что все-таки любишь меня.
Адриана кривит губы:
— Никогда о таком не слышала.
Она ставит чай в холодильник и поправляет на дверце выскользнувшую из-под магнитика черно-белую открытку с танцовщицей фламенко.
— Знаешь, я и правда очень беспокоюсь, — признается Бурим. — Кадри кое-что сказал. Дал мне понять, что он нас подозревает. Они пытаются найти мальчишку.
Бурим внимательно следит за Адрианой, но она не меняется в лице.
— Какого мальчишку?
— Сына убитой женщины.
— Зачем они его ищут?
— Не могу сказать, — он замолкает и достает сигарету, которую Адриана тут же вырывает у него из рук, подставляет под струю воды и выбрасывает в мусорное ведро. — Ты ничего не слышала об этом?
— О чем ты говоришь?
— Ты уверена, что твои родители не против нашей связи?
— Да, уверена. Но они думают, что я достойна парня получше тебя. Как я уже сказала, ты разгильдяй, ты куришь и у тебя друзья мерзавцы. Тебе нужна нормальная работа, и я хочу, чтобы ты пошел учиться в колледж. Но им все равно, что ты из Косова, если ты это имеешь в виду.
— А как насчет того, что я мусульманин?
— Ты не очень хороший мусульманин.
— Я не об этом.
— Им все равно.
— Почему?
— Потому что им безразлично, кто ты по национальности и в какого бога веришь, Бурим. Им важно, что ты за человек. Вот если будешь вести себя как свинья, то им это не понравится. А остальное — твое дело. Так что там с этим мальчиком?
— Я могу тебе довериться?
— В чем?
Сигрид звонят из автомастерской и сообщают, что заказанная для ее машины запчасть была повреждена при пересылке и потребуется еще три дня, прежде чем она сможет забрать машину. Но они готовы предоставить замену. Потом опять звонит шеф с предложением помощи. Активность ее коллег-полицейских постепенно стихает. Сигрид сдается и объявляет, возможно, громче, чем следовало бы, что она отправляется на место преступления — где не трезвонят телефоны — искать улики.
Все что угодно, лишь бы взбодриться.
Она выходит через главный вход и поворачивает направо за угол здания к стоянке, огороженной цепями. На стоянке находятся три служебных автомобиля: «вольво S60», «сааб 9–5» и «фольксваген-пассат», а также полицейский мотоцикл «БМВ». Довольно своеобразный набор.
Она глубоко вдыхает предполуденный воздух и прислушивается к тишине: здесь не звонят телефоны, не поучает начальство, не выдвигаются теории, построенные на недостаточном количестве фактов, и журналисты не достают вопросами о сроках раскрытия дела.
Сегодня одна из журналисток к тому же пожелала связаться по скайпу. Телефонного разговора, очевидно, теперь уже недостаточно.
Девица выглядела юной и заурядной.
— Как только закончится следствие, — Сигрид постаралась ответить молодой либералке из «Дагбладет» как можно вежливее.
— А когда это случится?
— Когда найдем ответ.
— Но мы же ходим по кругу. Вы избегаете ответа на вопрос, — имела наглость заявить эта малолетка.
Временами быть начальником довольно утомительно. И не столько потому, что по существующим правилам нельзя вывести журналистку из здания полиции за ухо, а потому, что она должна подавать пример подчиненным.
Чтобы успокоиться, Сигрид в ответ загадала загадку, которую слышала в детстве:
— Почему то, что мы ищем, всегда находится лишь в самом конце?
И девице, и Петтеру, и троим другим полицейским, которые тщетно делали вид, что заняты своими делами, но на самом деле подслушивали, было ясно, что Сигрид до нее снисходит. Сигрид была здесь старшим инспектором, и ей надо было что-то отвечать.
— Я не знаю. Почему?
— Потому что когда ты находишь пропажу, ты перестаешь ее искать.
После этого девица стала настаивать на переговорах по скайпу.
Сигрид поморщилась. Эх, она бы сейчас предпочла мотоцикл! Надеть белый шлем. Открыть забрало. И вдыхать ароматы летних сосен и подстриженной травы. Почувствовать великолепие одиночества, на минуту потерять чувство времени.
Может быть, ей стоит получить права. Научиться водить мотоцикл. Найти новое хобби и смириться с тем, что она никогда не найдет мужчину и не заведет семью. Иметь мужество принять ту жизнь, которой она живет.
Сигрид выбирает «вольво» — удобный автомобиль с кожаными сиденьями. Она закрывает окна, включает кондиционер и вливается в автомобильный поток, необычно плотный для центра города. По радио то и дело передают новости, но в остальном день спокойный и погожий. Ничто не предвещает дождя, в небе, насколько видно глазу, никаких облаков. Сигрид включает разговорное радио, чтобы не скучать в пробке.
Она слушает передачу под названием «Врач». Люди со всей страны звонят в эфир и задают вопросы, связанные со здоровьем. Это общенациональная программа. Слушая звонки один за другим, Сигрид мысленно покидает Осло и возвращается на ферму. Она отвлекается.
Из какой-то деревни позвонил одинокий старик, страдающий ужасным кашлем. У него нет семьи, он живет с тремя кошками, которых безумно любит. Это его единственные друзья. Он жалуется врачу, что не может бросить курить, хотя знает, что надо. Здоровье его ухудшается, но у него не хватает духу бросить курить. Недавно одна из кошек начала кашлять. Он думает, что это все из-за него. Сигрид слышит, как голос старика дрожит от сознания собственной вины и раскаяния — и страшного одиночества. Что может сделать врач в такой ситуации?
Сигрид выключает радио и поглаживает руль. Потом снова тянется к кнопке радио, но не включает его. Несколько минут ее машина ползет в плотном потоке.
Потом она звонит отцу.
После десятого гудка трубку — старомодную и тяжелую — снимают с аппарата, несколько раз уронив. Перед тем как поздороваться, отец спрашивает:
— Сигрид. Что случилось?
— Ничего. Я просто захотела позвонить.
— Есть причина?
— Хочу услышать, что у тебя все хорошо.
— Доченька моя. Такая сентиментальная.
— Я такая, какой ты меня воспитал.
Отец смеется, что заставляет ее улыбнуться. Потом кашляет, и Сигрид мрачнеет.
— В следующий раз, когда приедешь, привези мне плотные рабочие перчатки. Здешние мне не нравятся. Пойди в «Клас Олсон», там есть хорошие. И еще книги. Я читал в «Афтенпостен», вышла книга по истории Китая. Ее в этом году перевели с французского. Купи мне ее.
— Ладно.
В разговоре возникает пауза, которую никто из них не находит неловкой. Наконец отец спрашивает:
— Ты уже встретила хорошего человека?
— Да, как раз собиралась сказать тебе, — кивает Сигрид. — Мы поженились и у нас трое сыновей.
— Отличная новость.
— Хьюи, Дьюи и Луи. Они замечательные, но у них проблемы с речью и слишком короткие ноги.
