«...Расстрелять!» - Покровский Александр Михайлович (книги бесплатно без txt) 📗
– Ну-ка, – расположилась милиция поудобней, – покажи фокус.
– Пожалуйста, – Фома крутанул аппарат—тра-та-та! – и вылетела десятка. Милиция смотрела как завороженная. Они следили за полетом десятки, как умные спаниели за полетом утки. Тра-та-та – вылетела еще одна. Милицейский столбняк не проходил. Тра-та-та – получите.
– А можно, я попробую? – спросил наконец один из милиционеров.
– Пожалуйста.
– Тра-та-та.
Тренировались долго. Весь стол забросали десятками. Милиция пребывала в небывалом отупении. Замкнуло их. Все крутили и крутили, наклонившись вперед с напряженными лицами.
Фоме тогда объявили выговор за издевательство над советской милицией.
По-прежнему припекало. Рядом с Фомой бухнулись офицеры.
– Сейчас искупаться бы!
– А кто тебя держит – ныряй!
– Не-е, ребята, восемь градусов – это сдохнуть можно.
– За ящик коньяка, – сказал Фома, – плыву в чем есть с кормы в нос.
Тут же договорились, и Фома как был, так и сиганул в ледяную воду.
Он проплыл от кормы до носа, а потом влез по штормтрапу. С него лило ручьями.
И тут его увидел командующий. Он прибыл на соседний корабль и наткнулся на Фому.
Поймав взгляд адмирала и очнувшись неизмеримо раньше, Фома заговорил быстро, громко, с возмущением:
– И все самому приходится, товарищ адмирал, вот посмотрите, все самому!
Это все, что он сказал. Возмущение было очень натуральное. Возмущаясь, он исчез в люке.
Командующий так и остался в изумлении, не приходя в себя. Он так и не понял, чего же «приходится» Фоме «самому».
– Он что, у вас всегда такой? – спросил командующий у командира Фомы, который через какое-то время оказался с ним рядом.
– Да, товарищ командующий, – скривился командир, – слегка того.
И покрутил у виска.
Не может быть
Лодка была вылизана и покрашена; на трап натянули лучшую парусину, под ноги боцмана положили новые маты, а у верхнего рубочного люка главный боцман «окончательно оволосел» – обернул новый мат разовой простынью, после чего проход через него запретили.
Лодка ожидала маршала с инспекцией, и в этом деле она была не одинока: несколько таких же подводных чудовищ привели в такой же невероятный вид, разукрасив их, как потемкинские деревни.
Инспектором был маршал со странной фамилией Держибабу. О нем ходили легенды и предания. Поскольку он был от Министра Обороны, он мог на флоте выкинуть любой фокус, любое коленце, мог потребовать что угодно и как угодно и размазать мог по всему земному шару.
Этих его «выкидонов» очень боялись, и поэтому все сияло.
Леха Брыкин давно мечтал порвать с военной карьерой: пенсия в кармане, перспективы не видать, догнивать не хочется, и поэтому для начала он просто запил, что при членстве в партии совершенно недопустимо. Ему влепили выговор и сказали, что так нормальные люди не уходят.
Он осознал, бросил пить и стал донимать зама цитатами из классиков, а еще он читал офицерам газету «Красная звезда», каждый день прямо с утра после построения на подъем военно-морского флага. Например, откроет сзади и прочтет: «… в таком-то военном городке до сих пор нет горячей воды и отопления, отчего батареи все разом хлопнулись, свет электрический при этом тоже накрылся маминым местом, и роддома до сих пор нет», – перевернет и продолжит из передовицы: «…и все это было достигнуто в результате дальнейшего совершенствования боевой и политической подготовки».
Терять ему было нечего. Зам (слабо сказано) его не любил и все время сигнализировал кому положено, как маяк в непогоду.
Несмотря на строжайший запрет выхода наверх, Леха все-таки выполз покурить через люк десятого отсека.
На корабле от многочасового ожидания маршала, когда первая лихорадка прошла, наблюдалось расслабление: командир покинул центральный, сказав, что он «чуть чего – в каюте», зам со старпомом – тоже; дежурный, одурев от чтения инструкций, растекся по креслу и ждал доклада от заинструктированного до безобразия верхнего вахтенного. Периодически он его взбадривал:
– На верхушке!
– Есть!
– Ближе к «каштану».
– Есть.
– Ты там не спи.
– Есть.
– И смотри мне там.
– Есть.
– А то я тебе…
– Есть.
– Матку выверну.
– Есть.
Маршал появился внезапно, как гром с ясного неба. Маршал был без свиты. Может быть, в результате старости он заблудился, так сказать отбился от стаи, а может, это был ловкий инспекторский ход – сейчас уже никто не знает.
Вахтенный, повернувшись от «каштана», в который он только что доложил, что он бдит, вдруг увидел маршала так близко, в полуметре, что потерял голос и подавился слюной; его просто заклинило. Он превратился в мумию царя Гороха и пропустил маршала, никому об этом не доложив.
Леха, увидев маршала, сообразил, что, прикинувшись дурнем, можно прямо здесь же, на пирсе, договориться об увольнении в запас, поэтому он тут же оказался у маршала за спиной.
В рубку по трапу маршал поднялся без посторонней помощи, но перед верхним рубочным люком он замешкался: увидел простынь, затоптался, обернулся, ища глазами поддержку, и натолкнулся на Леху. Тот сиял.
– Товарищ, э-э…
Леха был в рабочем платье и без погон, поэтому маршал никак не мог его назвать.
– Товарищ, э-э… а как здесь внутрь влезают? Это «влезают» решило все.
– Очень просто, – сказал Леха, – делайте, как я.
С этими словами он скинул отмаркированные ботинки, ступил в носках на чистую простынь, нагнулся и на четвереньках полез вниз головой, перебирая по трапу руками и ногами.
Маршал изумился и сначала засомневался, но все происходило так быстро, ловко, а главное легко, что он тоже снял туфли, встал на белую простынь, потом на четвереньки…
Центральный почувствовал какое-то движение, какую-то возню в люке, шум, сопенье, кряхтенье, но отреагировать не успел. У среза люка вдруг показался Леха вниз головой, он подмигнул и сказал:
– Чего вы щас увидите… – спрыгнул в носках и пропал.
– Ну-ка, глянь, чего там, – сказал дежурный вахтенному центрального поста. Тот впорхнул в люк и тут же голова к голове столкнулся с маршалом. Матрос увидел красное лицо, налитые глаза и погоны и все это вверх ногами, то есть вниз головой…
Матрос видел многое, привык ко всему, но чтоб маршал и вверх ногами – этого он не выдержал, он скользнул вниз по поручням и (ни слова дежурному) исчез из центрального со скоростью вихря.
Маршал, увидев, что человек только что был, а потом куда-то упал, от неожиданности разжал руки и улетел вслед за «человеком».
Дежурный в этот момент как раз шагнул в район люка, и маршал вывалился перед ним сырым мешком. Дежурный, увидев маршала перед собой в виде огромной серой кучи, потерял разум и, вместо того чтобы как-то его собрать и помочь, доложил ему, оглохшему от падения колом, что, мол, все в порядке за время вашего отсутствия.
– Я ему ничего не сделаю, – волновался маршал, вспоминая, когда уже всех нашли, пересчитали и построили в одну шеренгу, – я ему в глаза посмотреть хочу. И что это у вас за экземпляры?
– Товарищ маршал! – старался командир. – Не могу даже предположить, что это был наш офицер! У нас все были на месте. Никто не отлучался. Но у нас с завода все еще приходят и работают, может, он оттуда? А вы, значит, не помните, товарищ маршал, какой он из себя был?
– Да как вам сказать, – погружался в видения маршал, – черный такой… или подождите, не черный…
– У нас все черные, товарищ маршал!
– А, вот, молодой такой, сорока еще нет.
– У нас всем сорока еще нет, товарищ маршал. Леху вычислили и уволили в запас через неделю. На семьдесят процентов пенсии. Его рассчитали, как получившего заболевание в период службы.
