Неделя на жизнь (СИ) - Анашкина Екатерина Юрьевна (прочитать книгу txt) 📗
Вероника дернула плечами и перевела глаза на следующих персонажей. Вот какая-то тетка в дутой куртке безобразно-фиолетового цвета, из которой бесстыдно выглядывают клочки синтепона, тащит за собой сопливого ребенка лет четырех. Тот изо всех сил сопротивляется и назло матери топает по лужам так, что во все стороны летит мерзкая холодная жижа. Тетка орет так, что становится слышно даже несмотря на плотно закрытые окна машины. Вероника, гадливо поморщившись, прибавила звук приемника.
На публике каждый раз приходилось корчить из себя саму невинность с изысканным вкусом, морщить хорошенький носик при современных эстрадных песнях и с умным видом рассуждать о классической музыке, в которой ничегошеньки не понимала, но оставаясь с собой наедине, она предпочитала не заморачиваться.
«Она хотела бы жить на Манхеттене, и с Деми Мур делиться секретами!» — нестройно подпевала она, продолжая наблюдать жизнь из теплого уютного салона.
Нет, это не жизнь! Лучше уж жить в коммуналке, но в самом центре! Пару раз она ловила на себе завистливые взгляды коллег по работе, когда приходилось заполнять анкетные данные. Конечно же она никогда и никому не говорила, что живет не в отдельной квартире, а делит жилплощадь с двумя вредными и занудливыми старушенциями, которые при каждом удобном случае лезут любопытными носами не только в ее холодильник и кастрюли, но и в личную жизнь. Зато как это повышает ее, Вероникин, статус — жить на Таганке!..
Семь лет назад, приехав в Москву из Самары, она считала верхом благополучия проживать на такой вот окраине, по вечерам смотреть какое-нибудь скандальное ток-шоу и заедать телевизионные сплетни вареной картошечкой с селедкой или свиной котлеткой. Но по прошествии времени, ее представления поменялись кардинальным образом. Она всегда считала себя любимицей судьбы. Ей удалось сделать головокружительную, по ее понятиям, карьеру и занять место секретаря главного директора не крупной, но довольно богатой фармацевтической компании. То, что порой приходилось спать с нужными людьми, нисколько не ущемляло ее в собственных глазах. А что такого, право! Все так делают! А одним дипломом об окончании какого-то заштатного Самарского института сейчас никого не удивишь… Тем более, что и диплом-то она получила не совсем за знания, а скорее за шикарную фигуру и умение не отказывать нужным людям.
Она в который раз поразилась самой себе: ну и на фига ей сдался этот Виктор Михайлович?! Согласна — красив, умен, богат, перспективен. Но таких, как он, в ее теперешнем окружении вагон и маленькая тележка! Тем более, что он, несмотря на все ее попытки, никак не реагирует на ее красоту. Уже давно пора бы переключиться на кого-нибудь более сговорчивого, тем более, что время-то идет! Однако природное упрямство заставляло Веронику упорно идти к цели. В конце концов, если шефа так и не удастся соблазнить, то можно нарыть на него компромат, и умело его использовать: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Ведь ей, в конечном итоге, были важны именно деньги, а будет она доить богатого любовника, или получит их за хранение его секрета — не так уж и принципиально. Жаль, конечно, если мужик ускользнет — ведь он ей на самом деле очень нравился…. Она в который раз вздохнула и продолжила наблюдать плебейскую жизнь простых обывателей, не забывая поглядывать в сторону интересующего ее подъезда и держа наготове фотоаппарат.
— Ну и что же мы теперь имеем?
— Да ни хрена мы с тобой не имеем! — Макс с сердцах стукнул кулаком по стене, и на него тотчас же мелким противным дождем посыпалась старая краска и штукатурка. — Твою мать! А я ведь чувствовал, что не просто так она на звонки не отвечала!
— Да успокойся ты. Там эксперты уже пошустрили и Валентиныч сказал, что по предварительному заключению Кротова мертва уже больше суток.
— Ну да, теперь поздняк метаться. Последняя ниточка порвалась.
Они стояли на лестничном пролете межу этажами пятиэтажки. В квартире Кротовой заканчивала работу экспертная бригада. Макс встряхнулся, как промокший пес, стараясь вытряхнуть сыпуху из-за пазухи и приоткрыл створку окна.
— Ну не скажи! Кое-что все-таки есть. Анна Петровна сказала, что в ночь с субботы на воскресенье она слышала, как в квартиру Кротовой кто-то звонил. У Людмилы таких друзей-полуночников не было, она всегда «отдыхала» одна, точнее компанию ей составляла бутылка. Анна Петровна даже подумала тогда, что ошиблась, и звонок раздался не снизу, а сверху. На пятом этаже живет молодая пара, и вот к ним как раз гости заходят и иногда даже заполночь. Я к ним поднимался, но ребята сказали, что в тот день их самих дома не было, так как они уезжали на дачу к своим знакомым и вернулись только под утро. Значит, звонили именно Кротовой.
— А она не ослышалась?
— Не думаю. Она в последнее время спит плохо, все прислушивается к внучке. Выдумывать она не станет — не такой это человек. Да и слышимость здесь такая, что пукнуть, пардон, без свидетелей нельзя.
— Ну, хорошо, а дальше?
— А дальше получается, что скорее всего. наш клиент укокошил Кротову. Каким-то образом ему стало известно, что она представляет опасность для него, вот он и решил действовать. Шустрый, гаденыш!
Некоторое время они молча курили, старательно выдувая дым в приоткрытое окно, заляпанное потеками сине-зеленой краски.
— В котором часу был звонок? — Макс попытался отколупнуть одну из застывших красочных дорожек.
— Говорю же, ночью!
— Леха, ночь длинная, а ты не забывай, что он в то время был занят Катькой Долговой. Что-то не сходится.
— Знаешь что, если бы он был ею занят, то она сейчас не лежала бы в больнице, а была бы где-нибудь закопана в тихом месте. Я так думаю, что этот гад дал ей такую дозу препарата, что был просто на все сто уверен, что девочка умрет. Именно поэтому он и оставил ее одну в том доме. Отвез ее и бросил, чтобы закончить дело позже. Сам же переключился на Кротову. Он понял, что ему вот-вот прижмут хвост и стал обрубать концы. Так что все очень даже сходится.
— Многостаночник, блин! А тебе не кажется, что в этой истории химии многовато, — и он с отвращение посмотрел на свой ноготь, под которым остались сине-зеленые ошметки. — Может этот урод какой-нибудь спятивший врач? Иначе откуда у него на все случаи жизни лекарства и яды? Значит, у него есть к ним доступ. Хотя при желании в наших аптеках чего угодно можно купить. Вот, например, на днях своими глазами видел, как провизорша на голубом глазу без рецепта «Феназепам» отпустила. Нормально?!
— Ага, зато марганцовка стала по рецептам… — рассеянно отозвался Березин, глядя в окно.
— Слушай, интересно, а если бы Горины все-таки впустили его в квартиру, что бы он сделал? Ведь слесарь точно уж не стал бы ставить уколы.
— Хрен его знает! Судя по всему, мужик он изобретательный, что-нибудь придумал бы: тот же газовый вентиль подкрутить особого ума не надо, ну или проводку замкнуть…
— Ну да, согласен. Кстати, не похоже, что у Кротовой в ту ночь кто-то был. На столе одна тарелка, одна вилка, да и стакан тоже один. Да и чужих следов в квартире нет..
— А может он посуду за собой помыл?
Макс пожал плечами и стряхнул остатки краски с куртки.
— Знаешь, я ведь когда с Людмилой в субботу общался, мне показалось, что она всерьез перепугалась. Не думаю, что после того, что я ей рассказал, она впустила бы к себе нашего «слесаря». Ладно, пошли, посмотрим, что там ребята нарыли.
— Ты иди, а я к Гориным заскочу. Уточню про время.
Макс прикрыл окно и спустился пролетом ниже, а Березин уже через пару минут сидел на кухне у соседей Людмилы, обнимая замерзшими ладонями кружку с горячим чаем. Анна Петровна поставила на стол вазочку с печеньем и варенье.
— Ну что там случилось с Людой? Она жива? — спокойно спросила она, присаживаясь напротив. Березин неопределенно пожал плечами и покачал головой.
Анна Петровна молча смотрела на него.
— Люду… убили? — скорее утвердительно, спросила она, наконец.
