День (сборник рассказов, эссе и фельетонов) - Толстая Татьяна Никитична (читать книги без регистрации TXT) 📗
Дыша духами и туманами
Право, теряешься во всех этих магазинах: бредешь в толпе, толкаясь, и сам ты толпа. Бредешь и глазеешь, сам не зная, чего же ты хочешь, неуверенный в собственном вкусе: вот эта дверь – она какая: изящная или мещанская? А эта лампа, что о ней надо думать: вид вроде колхозный, а написано: Мурано. Куда смотреть: на пестрое или на тусклое? А вещи предлагают удивительные: тут тебе и голубое ковровое покрытие, усеянное красно-черными Микки-Маусами, тут тебе и кафель с картиной Хуана Миро, и бачок для унитаза, который не сумел все же остаться унитазом: малиновая колонна ионического ордера, увитая золотым плющом, припудренная перламутром. Девушка-«консультант», сложив руки на груди, злобно смотрит в окно, на облака и птиц. «Девушка-девушка, а это что такое?» Сквозь зубы, не поворачивая головы: «Навеяно Дельфами». Спасибо за консультацию.
Нет, прочь из грубого мира ярмарки туда, в журналы, где ты – любимый и единственный, где тебе нажурчат и убаюкают. Рассматриваем готовые проекты на страницах «Частной архитектуры» и «Салона».
Вот проект, он мне совсем не нравится. Двери с витражами, как в ресторане. По всей квартире – колонны. На потолке роспись, причем изображена гитара. Неужели и журнальным дизайнерам нравится этот обкомовско-бордельный ужас? Ну-у-у… Зачем такие слова. Они же не говорят, что нравится. Просто это архитектор «взял на себя миссию воплотить в жизнь представления заказчика о привлекательном доме». Слова исключительно коварные, кто понимает, но пилюля хорошо позолочена и упакована: «все лишено претензий», «колонны лишены притязаний на величественность», «такое планировочное решение гонит прочь саму мысль о помпезности». Заказчик затребовал в ванную малахиту и весь золотой запас небольшой республики, а рядом чтоб был тренажерный зал с полотенцами в виде американских флагов, во как. Ничего, ничего, – мурлычат дизайнеры, – тренажерный зал «вносит ноту здоровой конкуренции и задора в общую философскую атмосферу квартиры». Ай, а в чем же философия нехорошей квартиры? Уж не в том ли, что в спальне на кровати Заказчика – чучело гепарда в натуральную величину? Нет, нет: «здесь питает дух Диккенса, его простота и очаровательная ирония»… А тут посреди комнаты торчит фонарный столб, как на Арбате или в кабаке. С какого бодуна? «Идея этого уголка принадлежит заказчику, который впустил в свой дом атрибуты блоковского Петербурга, совершенно лишенные, впрочем, зловещего символизма»… Спи спокойно, Заказчик: ты не козел и купчина, а дитя лиловых миров и бездонных провалов в вечность.
В другом проекте, тоже уже осуществленном, Заказчики не гонялись за тенью Снежной Маски, а честно накупили безликой современной мебели. Мы приглашены в «кабинет», нежилой, как санпропускник. Стены пустые, вешать нечего. На книжных полках – полторы книжки. На письменном столе – статуэтка да шахматы (т. е. искусство и досуг). Нам хочется сию же минуту выйти вон и завести себе других друзей, пусть даже пьяниц и матерщинников, но только чтобы с душой. Да сами-то хозяева тоже небось от скуки еле ногами двигают? Не так, – зефиром веет журнал, – о нет, все много тоньше! «В этом кабинете атрибуты трудовой деятельности легки до призрачности, так что работа здесь кажется преходящей, а отдых – вечным». Раньше-то, помнится, «вечным отдыхом» называли смерть, но, кажется, автор журчания это именно и имеет в виду… Уходим отсюда! Но по дороге к выходу мы наталкиваемся на торшер и шарахаемся: надо же, что они себе купили… А сирена сладко поет нам вслед: «его отличает шокирующая простота: цилиндрическую колонну венчает головка в виде еще одного маленького цилиндра, образуя объект, напоминающий…» Узнали, узнали, не надо! – «…напоминающий прожектор; при этом воинственную конструктивистскую форму смягчает…» Не хочу знать, что ее смягчает!
Но Как-то особенно отвратительно пишут про джакузи: «волшебные струи окутают вас, словно младенца в теплом лоне матери; ласковая, как мамины руки, бодрящая как утренняя роса!» Мамины руки в мамином лоне – ах, так, – ну и не надо мне вашего джакузи.
Как проговаривается один из авторов журнала «Салон», «трудность писательской работы заключается в том, что нужно что-то сказать на бумаге, когда говорить в общем-то и нечего». Трогательно. Дизайнеры, безусловно, больше и лучше говорят своими работами, нежели словами; в садах изящной словесности они начинают метаться и спотыкаться, впадать в поэтику дурного тона, путаться в метафорах, упиваться банальностями. Но нужно ли требовать от них большего? Не каждый обольститель красноречив, как Сирано или сирена, но каждый вдохновенно врет и преувеличивает. Кто может сравниться с Матильдой моей? – Как кто, да ты вокруг посмотри: и Марья Иванна с ней может сравниться, и Клавдия Петровна поспорит статями. Но мы хотим воспеть и продать именно «Матильду», из ореха под черешню, с выдвижными ящичками, пластик под бук. Так что и собачья будка из простеганной синтетики будет называться «королевскими покоями для домашнего ангела». Нужно тебе продать горшок? Пиши: «терракотовый горшок для цветов – это классика». Не нужно продавать горшок, хочешь заставить Заказчика обклеивать его жуткими бантами? Пиши: «до чего же уныло и неинтересно выглядят покупные терракотовые цветочные горшки». Сошлись на Пушкина, Гоголя, Чехова, Вольтера, Булгакова – авторов, особенно излюбленных дизайнерами.
Чтение дизайнерских журналов отравляет психику: после этого чтения простой, мерно шумящий мир вокруг кажется пресным, тупым, мертвым, неартикулированным, глухонемым. Вам надо купить какую-то шпуньку, вроде бы полезную загогулину для чего-то там по хозяйству. Вы вертите шпуньку в руках, и никаких, никаких волн поэзии не извлечь из ее тупого, резинового туловища, никаких откровений не дождетесь вы от этой прагматичной, унылой муму. Где вы, Дизайнеры? Скажите хоть слово, наврите, напоите в уши, приподнимите над прозой жизни: «броская и ироничная демократичность Шпуньки удачно впишется в ваш королевский интерьер, напомнив своими мягкими объемами колоритные пассажи Борхеса, Киркегора, Анатолия Софронова, Эсхила, Ли Бо, Экклезиаста» – ненужное зачеркнуть.
Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой, с гарантией на полгода и эксклюзивным фирменным обслуживанием.
Ноябрь 1998
Отчет о культе имущества
Простому человеку, – мне, например, – всегда страшно любопытно узнать все про выдающихся и замечательных. Что они сделали такого замечательного? Что построили, разрушили, создали, придумали, завоевали, переделали? В чем секрет их успеха, очарования, власти над умами? Почему вон тот так смог, а я нет, ведь я же тоже хочу? Чужая душа – потемки, и нас томит любопытство: может быть, Имярек внутри устроен иначе? Может быть, он, в отличие от меня, не знает тревог и сомнений? Или никогда не плачет? Или способен на особо бурные страсти? Или лишен совести? Или способен к ясновидению?
Вышел второй номер журнала «Культ личностей», журнала с названием пышным и неясным. С одной стороны… да ведь все понятно, что именно с одной стороны; с другой – предлагается нам, что ли, преодолевши и забывши все то, что со стороны первой, начать жизнь сначала и обратить наконец взоры свои на личность, на Личность, индивидуальность, монаду; на неповторимость и уникальность человека, – как особо выдающегося и замечательного, так и просто чем-то любопытного? Содержание журнала двоится и зыблется так же, как и его название. Разговор о Личности – самом интересном и сложном, что на свете бывает, все время уходит в сторону Культа, – понятия туповато-прямолинейного. Личность загадочна, прихотлива, коварна, упряма, мелка и велика, неожиданна и переменчива: «то ему – то, а то раз – и это», как говорила одна из героинь Нонны Мордюковой. Культ чужд либерализма, не допускает двух мнений, не терпит скепсиса, юмора, задумчивости. Культ предполагает разбивание лба, предполагает визг восторга, проползание на коленях, лобызание края одежд. Ну и кто из попавших в поле зрения журнала служит объектом культа? Не кто, а что: денежки.
