Находчивость Дживса - Вудхаус Пэлем Грэнвил (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Уотербюри говорил раздраженно, как человек, не привыкший ждать.
— Ну, как? — начал я, желая скоротать время.
Он снова погрузился в чтение. Потом окинул меня высокомерным взглядом.
— Простите, что вы сказали?
— О, ничего, так.
— Вы сказали…
— Я сказал «Ну, как?» и только.
— Что как?
— Все вообще.
— Я не понимаю вас.
— Ничего.
Бесполезно пытаться завязать с ним разговор.
— Отличная погода, — заметил я. — Но, говорят, для урожая нужен дождь.
Нос мистера Уотербюри высунулся из-за газеты.
— Что?
— Урожай…
— Какой урожай?
— Обыкновенный урожай.
— Я вижу, молодой человек, что вы горите желанием информировать меня относительно урожая. В чем дело?
— Говорят, что для урожая необходим дождь.
— В самом деле?
На этом закончилась наша беседа. Он снова уткнулся в газету, а я сел в кресло и стал сосать набалдашник палки. Наступило молчание.
Не знаю, прошло ли два часа или пять минут, но вдруг послышались шаги и какие-то звуки похожие на вой. Уотербюри встрепенулся, я тоже.
В кабинет вошел Сиппи, напевая:
— Я вас люблю, я вас люблю, вот все, что я могу сказать. Я вас люблю… Вот все, что я…
Он резко оборвал пение.
— Хелло! — сказал он.
Я был поражен. Еще вчера Сиппи имел жалкий, изнуренный вид. Испитое лицо, темные круги под глазами. А теперь выглядел превосходно. Горящие глаза, улыбающиеся губы.
— Хелло, Берти! Хелло, Уотербюри! Я немного опоздал. Уотербюри насупился.
— Да, вы опоздали. Вы заставили меня прождать более получаса, и я даром потерял время.
— Очень сожалею! — весело отозвался Сиппи. — Вы хотите узнать судьбу вашей статьи о драматургах елизаветинской эпохи, которую оставили мне вчера, не так ли? Читал, читал. К сожалению, не подходит.
— Как так?
— Не подходит для нас. Мой журнал для легкого чтения. Мне нужно, например, обозрение мод. Кстати, я вчера видел леди Бетти Бутл, сестру герцогини Пиблс, — ее зовут «Куку» в интимном кругу. Моим читателям не интересны елизаветинские драматурги.
— Сипперлей!
Сиппи весело хлопнул Уотербюри по плечу.
— Слушайте, Уотербюри, — мягко сказал он. — Вы знаете, что я не люблю обижать старых друзей, но у меня есть свои обязанности по отношению к журналу. Не падайте духом! Продолжайте писать, изучайте вкусы читателей. Сейчас, например, мне нужна статейка о комнатных собачках. Вы, конечно, заметили, что некогда модный шпиц теперь уступает место пекинцам, гриффонам и тойтерьерам. Поработайте в этом направлении и…
Уотербюри молча, с негодованием направился к выходу.
— Я не имею никакого желания работать в этом направлении, — гневно произнес он. — Если вам не интересны мои заметки о драмкружках, я без труда найду другого редактора, чьи вкусы более утонченны.
— Правильно, Уотербюри, — согласился Сиппи. — Не сдавайтесь и не уступайте. Если у вас примут одну статью, пишите другую. Откажут, несите к другому редактору. Пишите, Уотербюри, пишите. Буду следить за вашими успехами с неослабным интересом.
— Благодарю вас, — злобно ответил мистер Уотербюри. — Ваш авторитетный совет будет мне полезен.
Он вышел, хлопнув дверью, а я повернулся к Сиппи, порхавшему по комнате, как канарейка.
— Сиппи…
— Что? Не могу остановиться, Берти, никак не могу! Только на одну минутку заглянул сюда повидаться с тобой и бегу сейчас дальше. Я -счастливейший из смертных, Берти! Я помолвлен. Моя свадьба первого июня, ровно в одиннадцать утра. Подарки просят присылать в конце мая.
— Постой, Сиппи! Угомонись на минутку! Как это случилось? Я думал…
— Э, длинная история! Слишком долго рассказывать. Спроси Дживса. Он ждет внизу. Ах, когда она наклонилась надо мной, вся в слезах, я понял, что одно слово может решить все. Я взял ее маленькую ручку и…
— Наклонилась? Когда? Где?
— В твоей гостиной.
— Почему?
— Что почему?
Почему наклонилась над тобой?
— Потому что я лежал на полу, осел! Естественно, женщина всегда наклонится к лежащему на полу. Прощай, Берти, мне некогда!
Сиппи вылетел из кабинета. Я пустился за ним, но он уже был на улице и затерялся в толпе.
Дживс стоял на мостовой, задумчиво глядя вслед Сиппи.
— Мистер Сипперлей ушел, сэр, — сообщил он.
Я остановился.
— Дживс, что произошло?
— Что касается сердечных дел мистера Сипперлея, то я должен сообщить вам, сэр, что все устроилось. Влюбленные пришли к обоюдному соглашению.
— Знаю. Помолвлены. Но как это произошло?
— Я взял на себя смелость протелефонировать мистеру Сипперлею от вашего имени, сэр, прося его немедленно прибыть к вам.
— Так вот почему он очутился в моей квартире. Дальше!
— Затем я осмелился протелефонировать мисс Мун, сообщив ей, что с мистером Сипперлеем произошел несчастный случай. Как я и предполагал, леди очень взволновалась и пожелала тотчас же приехать. По приезде же ее потребовалось всего несколько минут, чтобы привести дело к желанному концу. Мне кажется, мисс Мун давно любила мистера Сипперлея, сэр, и…
— Но и попадет же вам, когда она обнаружит, что никакого несчастного случая с Сиппи не произошло.
— Но несчастный случай был на самом деле, сэр.
— Не может быть!
— Правда, сэр.
— Удивительное совпадение. Помните, вы говорили утром…
— Не совсем совпадение, сэр. Прежде чем протелефонировать мисс Мун, я взял на себя смелость ударить мистера Сипперлея по голове ракеткой для гольфа, сэр, которая лежала в углу.
— Что вы говорите, Дживс?
— Я делал это с искренним сожалением, сэр, и весьма соболезнуя жертве. Но это был единственный выход.
— Не понимаю. Значит, он вас просил ударить его ракеткой по голове!
— Ничего подобного, сэр. Я дождался, когда он повернулся ко мне спиной.
— Но как вы ему потом объяснили?
— Я сообщил, что новая ваза свалилась ему на голову, сэр.
— Но ведь ваза цела.
— Разбита, сэр.
— Что?
— Для большего правдоподобия, сэр. К сожалению, сэр, починить ее невозможно.
Я вздохнул.
— Дживс…
— Простите, сэр, но не лучше ли вам надеть шляпу? Ветер холодный и…
— Разве я без шляпы?
— Да, сэр.
— Ах, черт возьми! Я, наверное, забыл ее в кабинете Сиппи. Погодите, Дживс, я сейчас!
— Слушаюсь, сэр.
Я вбежал по лестнице и влетел в редакцию. Что-то тяжелое свалилось мне на голову. Я очутился в облаке мучной пыли.
Если теперь кто-нибудь из моих друзей попадет в сложное положение, пусть выпутывается сам. Я не стану больше совать нос не в свое дело.
