Брат мой... - Шукшин Василий Макарович (полная версия книги .TXT) 📗
— Внимание. — Сеня поднял палец кверху. — Счас будет — акт!
— Да, — сказала Валя.
Вошел Микола в бостоновом костюме.
— Здрассте.
— Здравствуй, Коля. Садись.
Микола сел на стул, поддернул на коленях наглаженные брюки. Видно, что это его привычная поза.
— Рассказал бы нам чего-нибудь про город, Иван, — попросила Валя серьезно. — Как там живут?
— Живут… Лучше расскажите, как вы живете? Мне тоже интересно.
— Микола, расскажи, — попросил Сеня.
— На провокации не идем, — ответствовал Микола.
— Иной раз посмотришь в кино, душа заболит, — заговорила Валя. — Вот, думаешь, живут люди! Все нарядные ходят, чистенькие… В комнатах все блестит, все под руками… Господи. Правда, что ли, так живут? — Валя смотрела на Ивана. Сеня и Микола тоже смотрели на него. Ждали.
Иван долго молчал, задумчиво глядя на кончик сигареты. Опять некстати припомнились слова старика. Поднял голову, увидел, что его с интересом ждут, усмехнулся.
— Я вам не скажу за всю Одессу… По-разному живут, ребята. Бывает, как в кино, бывает, похуже. Мне вот ночами часто деревня снится. Покос… Изба родительская. А давеча глянул на нее — и больно стало: то ли она постарела, то ли я…
— Ну вот у тебя сколько комнат в квартире? — Сене неприятно было упоминать об избе: его совести дело, что она заваливается, так он чувствовал. — Комнаты три?
— Перестань, Сеня. Что вы взялись допрашивать меня?
— Кого же нам допрашивать больше? — спросила Валя. — Друг друга, что ли?.. Мы и так все знаем.
— Мне расскажите.
— Я могу за всех ответить: середка на половинке живем, — сказал Сеня.
— Скучновато живем, — добавила Валя.
— Выходи за Миколу, — посоветовал Сеня, — каждый день будешь со смеху умирать.
Микола спокойно посмотрел на Сеню, хотел что-то сказать, но решил, видно, не стоит.
— Замуж надо, действительно, — согласился Иван.
— Замуж — не напасть… — непонятно сказала Валя. И, глядя на Ивана, спросила прямо: — А за кого замуж-то? Сене не подхожу — высокая, говорит, Микола — молчит. Не станешь же сама навязываться.
Обоих женихов слова эти ударили по сердцу.
— Минуточку!.. — взвился Сеня…
Микола пошевелился на стуле, так что стул угрожающе скрипнул.
— Легкая провокация.
Валя запрокинула назад голову, громко, искренне расхохоталась. Все трое невольно засмотрелись на девушку, открыто любуясь ею.
— Все хаханьки, — заметил Сеня.
Микола пожирал Валю влюбленными глазами.
Иван смотрел внимательно, несколько удивленно.
Валя досмеялась до слез, вытерла воротничком кофты глаза, сказала:
— Не обижайтесь, ребята. Меня что-то смех разобрал. Бывает…
— Ну что, Сеня?.. Пойдем? — Иван поднялся.
— Посидите, — с просительной ноткой в голосе сказала Валя, глядя на Ивана. И такой это был взгляд — необычный, что Микола, например, обратил на него внимание.
— Устал я, Валя. Вы сидите, а я пойду прилягу немного.
— Ну уж…
— Правда. До свиданья.
Сеня посмотрел на Миколу. Микола — на Сеню… Оба остались сидеть. Валя встала и пошла провожать Ивана.
— У нас в сенцах темно…
В прихожей отужинали.
Младшей дочери не было дома.
Невестка переодевала для сна девочку. Хозяйка убирала со стола. Старик рубил у порога табак в корытце. Иван остановился около него.
— Самосад?..
— Он самый. Какой-то не крепкий нонче уродился. Листовухи добавлю — все слабый.
Иван присел на корточки.
— Дай-ка попробую… Давно не курил.
— Спробуй, спробуй.
Валя стояла рядом, смотрела сверху на Ивана.
— Валька, ужинать-то… простынет все, — сказала мать.
— Потом, — откликнулась Валя.
Дед с Иваном закурили.
— Как?
— Хорош!
— Донничка ишо потом добавлю — ничего будет.
— Ну, бывайте здоровы.
— Мгм.
Иван с Валей вышли в темные сени.
— Давай руку, — сказала Валя. — А то тут лоб разбить можно. Вот здесь ступенька будет.
— Где?.. Ага, вот она.
— Вот… теперь ровно.
Остановились. Плавал в темноте огонек Ивановой папироски.
Некоторое время молчали.
— Ну, иди, а то там женихи-то… скучают.
— Пусть маленько поскучают.
— Сенька-то правда любит, Валя.
— Я знаю. И Микола тоже.
— Ну?..
— А я не люблю.
Молчание.
— Что делать? — спросила Валя.
— Что делать… На нет — спроса нет. Обидно, конечно, за брата… Но этому горю не поможешь.
— Нет, а что мне-то делать?
— Валя!.. Ты уж сама большая — смотри.
— А я любить хочу.
— Пора.
— А почему ты с женой разошелся?
— Кто тебе сказал?
— Сеня.
— Во звонарь-то… успел уж.
— Почему?
— Сложно это, Валя…
— Разлюбил? Или она тебя?
— Иди к женихам-то.
— Сколько поживешь у нас?
— Не знаю… Побуду пока. Сеньке тяжело одному… Он хоть тараторит, крепится, а душонка болит…
Между тем в горнице происходил такой разговор:
— Тебе надо громоотводом работать, — советовал Сеня.
— А тебе — комиком, — невозмутимо отвечал Микола.
— Ты хоть знаешь, сколько комики получают? — снисходительно спросил Сеня.
— По зубам в основном. За провокации.
— Комики даже лауреаты есть, комики есть депутаты Верховного Совета. Вы ж не понимаете ничего…
— А с какого этажа их спускают оттуда?
— Кого?
— Комиков.
— Я — комик? Ладно. Вот она счас придет, я буду молчать. Ты ж за счет меня только держишься, потому что я говорю, а тебе молчать можно. А счас я буду молчать. Посмотрю, что ты будешь делать. Проведем такой опыт.
Микола молчал.
— Много вывезли сегодня? — спросил Сеня.
— Двенадцать ездок. Потом сразу два комбайна стали. Пока возились — стемнело.
— Сделали?
— Один. Ты ничего не заметил своим фактором?
— Чего заметил?
— Так. — Микола, видно, заметил какую-то перемену в Вале.
— Чего заметил-то?
Молчание.
— Ладно, счас я тоже буду молчать.
— Зря, — сказал Микола.
— Чего я не заметил?
Молчание.
— Все. Молчу и смеюсь внутренним смехом.
Вошла Валя. Села на кровать.
— Ну, что будем делать?
Молчание. Долгое.
— Вы что, поругались, что ли?
Молчание.
— Сень?
Молчание.
— Коля?
Молчание.
— Что случилось-то?
— Провоцируют, — пояснил Микола.
— Кто провоцирует?
— Вон… — Микола кивнул на Сеню.
— Я провожу опыт, — кратко сказал Сеня.
— Какой опыт?
Сеня сделал знак рукой.
Долго молчали все трое.
— Да ну вас! — рассердилась Валя. — Сидят, как два сыча.
Молчание.
— Тогда я ложусь спать.
— Сенька, брось, — взволновался Микола.
Сеня замотал головой — нет.
А Иван пошел к другу детства Девятову Василию.
Пришел, а у Девятовых — дым коромыслом: Василий спорил с женой, как назвать новорожденного сына.
— Ванька!.. — кричала жена Настя. — Где это ты их видел нынче, Ванек-то?! Они только в сказках остались — Вани-дурачки. Умру, не дам Ванькой назвать.
— Сама ты дура, — тоже резко говорил Василий. — Сейчас в этом деле назад повернули, к старому. Посмотри в городах…
— На черта он мне сдался, твой город! Там с ума начнут сходить и ты за ними? Я своим умом живу…
— Да сын-то мой! — заорал Василий. Он был в рабочей одежде — заехал на время домой; у ворот стояла его машина. — Или чей?
— А мне он кто?!
Супруги так увлеклись важным спором, что сперва даже не заметили гостя.
— Можно к вам? — спросил Иван.
— О! — удивился Василий. — Иван! Заходи.
Поздоровались.
— Что за шум, а драки нет?
— А вон — сына не дает Ванькой назвать.
— И не дам, — стояла на своем Настя.
— А как ты хочешь? — спросил ее Иван.
— Валериком.
— Иваны, говорит, одни дураки остались, в сказках. Много ты понимаешь! Спроси вот у него, как в городе…
