Детство в девяностых (СИ) - Стилл Оливия (е книги .TXT) 📗
— Ты же обещала не ругаться!
Галина презрительно усмехнулась.
— Да мне-то что! Делай, что хочешь, гуляй с кем хочешь — твои проблемы… Хочешь вылететь из школы за неуспеваемость — вылетишь. Хочешь, выросши, без образования двор мести или толчки мыть — ради Бога… Ты только в мою жизнь не вмешивайся, и я в твою не буду. Договорились?
Глава 54
Наступила весна.
Галина, ходившая в марте в автошколу, с треском завалила экзамены. Она пыталась их пересдавать, платила за это деньги, но и пересдача успехом не увенчалась.
— Чёрт его знает, как это я не вписалась в поворот! — чуть не плача, жаловалась она мужу, — Я же всю ночь до этого занималась! Ну — вот, смотри…
И Галина, взяв в руки самодельную «баранку», которую Юрий соорудил специально для её тренировок в домашних условиях, и, нажимая ногой на педаль насоса, что должна была изображать газ, начала показывать, как она пыталась вписаться в поворот.
Даша, со стороны наблюдавшая, как мать, сидя на диване, неумело вертит в руках колесо и жмёт ногой насос, не смогла удержаться от хохота.
— А ты чего ржёшь?! — напустилась Галина на дочь.
— Да смешно потому что, мам! Ну, как можно научиться водить машину, когда у вас и машины-то нет! Или ты думаешь, что сидя дома и вертя вот эту вот хреновину, которая и на руль-то непохожа — ты научишься?
— Эх, женщины, женщины!.. — усмехнулся Дашин отец, — Ничего-то вы сами не можете. Ну, куда вам?..
— Ну, вот если ты такой умный, сам поди да сдай на права! — огрызнулась Галина.
И Юрий пошёл и сдал с первого раза.
— Чего же ты раньше-то не пошёл, не сдал?! — вместо похвал напустилась на него жена.
— А чего бы я пошёл? Ты же машину хотела, не я.
— А тебе, я смотрю, вообще ничего не надо!
— Вообще, — коротко отрезал Юрий, снова утыкаясь в свою газету.
Даша ушла в свою комнату, хлопнув дверью. У родителей опять было всё то же самое: мать снова пилила отца, а отец стал как будто ещё более равнодушным ко всему на свете. Как выражалась Галина, он ещё больше «опустился»: располнел, облысел, брился от случая к случаю, ходил по квартире в трениках с вытянутыми коленками и старой грязной рубашке с прорехами под мышками и не сходящимися пуговицами на растолстевшем животе. Как будущая женщина, Даша в глубине души оправдывала мать за то, что та завела себе любовника: с таким неинтересным мужем, думала она, и святая налево ходить будет.
— Пап, — как-то вечером, когда матери дома не было, спросила Даша, влезая к отцу на диван, — А почему ты бизнесом не займёшься?
— А зачем? — лениво отозвался папа.
— Ну, как зачем? Чтоб денег много было, чтоб мама тебя зауважала и перестала, наконец, пилить…
— Не всё так просто, дочка. В бизнес сначала уйму денег вложить надо, а зарплаты такие у нас не платят.
— Но ведь кто-то же находит такие деньги! — горячо возразила Даша.
— Кто ворует, взятки берёт, спекулирует — те, конечно, находят… А честным путём много денег не заработаешь.
— А мама говорит, это всё оправдания для ленивых дураков, — заметила Даша.
— Мама говорит… — грустно усмехнулся отец, — Мама твоя хапуга, ей только давай, давай, а ей всё мало и мало… Квартиру отдельную хотела — получила, теперь на этом не успокоилась, подавай ей машину, да не какую-нибудь, а иномарку… А машину получит — луну с неба захочет…
— А что в этом плохого?
— То, что твоя мама не умеет находить счастье в малом, а гоняется, как собака за собственным хвостом. И она никогда не будет довольна тем, что получит: ей всегда будет мало. Помнишь, как в сказке о рыбаке и рыбке — и осталась старуха у разбитого корыта…
— Значит, по-твоему, не надо ничего желать?
— Из материального, кроме естественных нужд — не надо. Ты же не можешь одна съесть больше, чем переварит твой желудок, верно? А все эти желания твоей мамы — ни больше, ни меньше, чем показуха. Гарнитуры, дорогие тряпки, машина — без этого человек спокойно может прожить, но нет: смотрите, какая я крутая — на мне шуба из песца, и машина-иномарка… А машина — что машина: через пять лет эта иномарка устареет и станет такой же консервной банкой, как наш «запорожец».
— Тогда она захочет купить новую…
— Вот именно. И так всю жизнь — будет корячиться с одной лишь целью: пустить людям пыль в глаза. Ужасно глупая и абсурдная цель, с учётом того, что в наше время никого уже ничем не удивишь.
— Может, она не удивить хочет, а просто быть не хуже остальных, — осторожно заметила Даша, — Даже в школу, если приходишь в старой плохой одежде, над тобой будут издеваться и унижать…
— Вот в этом-то и ошибка. Зависимость от общественного мнения. Ради этого люди, извини за выражение, попу рвут, затем только, чтоб какой-нибудь Вася или Петя не усомнился в твоём статусе. А если наплевать на всех этих Вась и Петь, и жить лишь в гармонии с собой — будешь гораздо счастливее, и сэкономишь кучу нервов и здоровья. На всех всё равно не угодишь.
— И ты наплевал? Поэтому и не заботишься о своём внешнем виде?
— А что? Мне и так нормально…
— Тебе, может, и нормально, а другие, может, смотрят на твои треники и живот, и хихикают…
— Ну и пусть хихикают, — отозвался папа, — Не от далёкого ума хихикают-то. А больше — от собственных комплексов…
— Это как? — не поняла Даша.
— Видишь ли, дочь, если человек счастлив и в гармонии с собой, ему нет дела до того, как кто-то там одевается, и какая у кого машина. Это у нас, у русских, от нищеты выработался комплекс неполноценности — вот и наряжаются, и барахлом обзаводятся… А поедь ты, допустим, в Германию или в Швецию, да в любую благополучную страну со стабильной экономикой — как ты думаешь, во что там люди одеваются? В норковые шубы? В запонки с бриллиантами? Нет: все ходят в простых футболках, вытертых джинсах, и, как ты говоришь, трениках с вытянутыми коленками.
— Почему? — удивилась Даша.
— Потому что им не надо самоутверждаться. Они и так благополучны и самодостаточны, у них нет комплекса неполноценности, что обычно толкает людей к желанию выделиться. А джинсы и футболки гораздо комфортнее и практичнее, чем, скажем, костюмы с галстуками…
И папа, усадив дочку к себе на колени, рассказывал ей об истории, о разных странах, о философии жизни. В комнате было темно, но Даша и не хотела зажигать свет: так хорошо ей было с отцом. Он уже представлялся ей не «амёбой» и не «пассивным лентяем», как обычно отзывалась о нём мать, а самым умным, мудрым и близким ей человеком на свете.
Глава 55
В августе родители повезли Дашу в деревню.
Даша ехала в маленьком трясучем автобусе-пазике мимо родных полей и лесов, и с удивлением отмечала, что её больше не укачивает и не тошнит от дороги, как два года назад, когда она с дедом Лёшей и бабой Нюрой на этом же самом автобусе ехала в Москву. Какой же маленькой она тогда была! А сейчас — уже почти ростом с маму, и совсем скоро её перерастёт.
Да, вот и пролетели эти долгожданные два года… Столько всего произошло, и чувствует Даша, что она стала уже совсем другой; что за эти два года, проведённые в Москве, повзрослела она на целую жизнь…
С замиранием сердца она соскочила с автобуса, жадно вдыхая тот самый деревенский запах скошенного сена, навоза и парного молока. Да, здесь всё осталось то же самое — те же ветхие деревянные избушки с резными наличниками на окнах; те же покосившиеся от времени скотные дворы. Те же петухи орут на заборах, хлопая крыльями; те же гуси, деловито крякая, спешат на водопой к подёрнутому ряской пруду. И те же бабушки-старушки, сидя на завалинках в своих неизменных галошах, тулупах и платках, с любопытством взирают на приехавших.
Вот и заветный дуб с тарзанкой… Возле него, как и тогда, шумят и толкутся дети. Только нет среди них уже Дашиных былых подружек и друзей. Другое поколение уже играет в эти игры, и Даша вдруг поняла, что эта страница в её жизни перевёрнута навсегда…
