Перфекционистка из Москвы - Хайнц Мария (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
– Опять скоростной режим нарушаем, господин водитель? – Алексей улыбнулся, залезая на первое сиденье теплого салона.
– Эдуард Михайлович просил поторопиться.
– А я хотел немного поспать.
– В полчаса уложитесь?
– Придется, против папиного лома нет приема.
– Это точно. Он сегодня не в духе, – водитель выехал на МКАД и прибавил газу.
– Догадываюсь, почему.
Алексей закрыл глаза и провалился в тревожный сон цвета немецкого вина, который они со Светой пили последним. Что конкретно снилось, он не помнил, лишь какое-то неспокойное, кроваво-багровое впечатление осталось, когда он открыл глаза у дверей многоэтажного элитного дома на Воробьевых горах.
Алексей поблагодарил водителя, выскочил из машины, с тоской посмотрел на светящиеся в темноте окна седьмого этажа и зашел в подъезд. Он кивнул головой, приветствуя охранника в черной форме с золотой нашивкой на рукаве. Тот кивнул в ответ из неприметного закутка, который, впрочем, был снабжен всем необходимым, чтобы задержать любого нарушителя спокойствия жителей. Устройством, мгновенно запирающим все двери и лифты, насколько знал Алексей, еще никогда не пользовались, но уже одно наличие такой возможности придавало власть имущим жителям подъезда уверенность в завтрашнем дне. Только не Алексею. Его нарушитель спокойствия жил в этом доме, хуже всего – в той же квартире, что и он.
Алексей не видел отца больше двух недель. Последние несколько дней он был в командировке. А до этого они встреч друг с другом особенно не искали. Так уж повелось в семье Вишневских – мужчины появлялись дома лишь по крайней необходимости: для ночевок и изредка – на ужин. Для всего остального находились места интереснее. Связующим звеном этой невидимой цепи, грозящей уже много лет распасться, была мама, а после полуночи – её безотказный слуга – холодильник. Там у каждого была своя полка для еды, записок, подарков и иных посланий. Мужчинам такая охлажденная форма общения пришлась по душе, и они, появляясь поздно вечером дома, в первую очередь, шли на кухню – каждый к своей полке.
Мама была не только домашним транслятором новостей, но и тем оплотом, который держал скрипящую баржу под названием «семья» на плаву. Она одна вела её вперед, несмотря на внешнюю непогоду и внутренние неурядицы. А искрило между мужчинами часто. С тех пор, как Алексей поступил на лечебный факультет медицинского факультета, страсти немного улеглись. Не было больше напряженных бесед между отцом и сыном о настоящем и будущем, не билась посуда, не стучали кулаки по столу. Всё, казалось, наконец, устаканилось. Сын направлен на путь истинный. Первый важный жизненный шаг был сделан в правильном направлении. Папа готовил для сына новый путь, о котором тот еще даже не подозревал. О том, решится ли Алексей на него, Эдуард Михайлович пока голову не ломал. Всё по порядку. В конце концов, та империя, которую он построил, когда-нибудь перейдет сыну, и ему придется учиться ею управлять. Отец хотел облегчить Алексею жизнь, только и всего. Пусть он этого сегодня и не понимает, но то богатство, которое накопил для него отец, когда-нибудь его притянет, и тогда сын вернется к семейному очагу. Тогда он поймет, к чему все эти годы его тянул «этот тиран и деспот».
Они не ладили с самого начала. Папа водил сына в клинику, сын тянул папу в парк аттракционов. Отец говорил маленькому Леше о будущем, Леша папе – о маленьком слонике, которого он в воскресенье видел с мамой в зоопарке. Поводья натягивались, кнут поднимался неоднократно и ни разу не опустился на маленькую спинку только благодаря волшебной силе мамы, которая умела утихомирить и того, и другого.
После школы поводья отцу, конечно, пришлось приспустить, однако нитей управления и контроля он никогда из своих рук не упускал. В этом отношении большой разницы между бизнесом и семьей он не видел. Везде были свои проблемы, везде требовалось его внимание и волевые решения, везде необходим был контроль. Контроль за сыном ему облегчал бывший однокурсник, который руководил кафедрой на факультете стоматологии в университете. Тот по вечерам подрабатывал в одной из клиник отца, за что регулярно предоставлял ему отчеты об успехах сына.
Успехи, надо сказать, были скромные. Сын известного предпринимателя, уважаемого в медицинских кругах человека, смышленый парень с трудом переползал из одного семестра в другой. Помогала щедрая и властная рука отца. На средствах убеждения папа не экономил. Лишь бы сын учился дальше.
Алексей сохранял молчаливый нейтралитет, чтобы не начинать все с начала, чтобы не тратить времени и сил на бессмысленную борьбу. По негласному соглашению с папой, в котором первым пунктом стояла отсрочка от армии, вторым – деньги на карманные расходы, он посещал обязательные занятия, ходил на экзамены, отдавал зачетку кому требовалось и получал свои трояки. Что он делал в свободное от учебы время, папу не волновало.
До окончания университета оставалось полгода. Отец потирал руки и обдумывал, как довести до сознания сына следующий шаг. Он даже в порядке исключения был готов предоставить ему право выбора между работой по специальности в одной из его клиник или продолжением образования с углублением в экономическую сферу. Будущему руководителю империи медицинских клиник не обойтись без знания финансов. Двери любого учебного заведения, в том числе иностранного, были открыты для него заранее, план продуман и утвержден. Оставалось убедить сына.
Новость от подкормленного профессора из университета грянула, как гром среди ясного неба. Алексей Вишневский, студент пятого курса стоматологического факультета, без пяти минут дипломированный специалист, забрал документы из университета и скрылся в неизвестном направлении. В заявлении о прекращении обучения в качестве мотива он указал «по личному желанию».
В прихожей и на кухне горел свет. Раздавались голоса. Его – на повышенных тонах, мамин – сдерживающий, успокаивающий. Речь шла о нем, об Алексее. Она просила отца подумать, не принимать скоропалительных решений, не набрасываться на мальчика, не узнав причин.
– Каких причин? – спросил Алексей, заглядывая на кухню. Он поцеловал маму и, не выказывая ни тени беспокойства, заглянул в холодильник. – Что нам Бог послал? Кусочек сыру?
Он с усмешкой посмотрел на отца и выложил на стол упаковку французского «Рокфора».
– Ну вот, опять заплесневел, – продолжил Алексей, отрезая кусок. – Нужно чаще дома бывать… Негоже продукты портить. В мире столько больных и голодных.
– Не паясничай, – строго сказал отец и сел напротив сына.
– Ножи сдадим женщинам на хранение, – ответил Алексей, складывая нож в посудомоечную машину. – Так будет надежнее. А ты, мама, не волнуйся, иди спать. Завтра всё-таки рабочий день. Точнее, сегодня. Мы уже взрослые, как-нибудь разберёмся.
Отец кивнул, и мама, нерешительно ступая, отправилась в спальню, которая то ли по счастливому стечению обстоятельств, то ли по прямому указанию архитектора, прилегала одной стеной к кухне. Слов, конечно, разобрать нельзя, но интонации – вполне. Мама сдвинула подушку, села на кровать и прислонилась ухом к стене, готовая вскочить и разнять мужчин при первой необходимости.
– Мама, наверное, права. Я не имею права судить, пока не выслушаю доводов, – отец старался казаться спокойным.
– А имеешь ли ты право вообще судить?
– Да, по праву отца.
– Жаль, что я параллельно еще и юриспруденцию не изучал. Очень бы пригодилось. Но даже моих скромных познаний хватит, чтобы ответить – такого права нет. Ни в Семейном кодексе, ни в сборнике Хаммурапи.
– Не будем вдаваться в никому ненужную демагогию. У нас с тобой свои соглашения, и ты их нарушил.
– Скорее, ты намекаешь на установленные тобой законы. Так уж повелось испокон веков: народ не всегда подчиняется правителям. В нашей истории революции двигали страну вперед.
Отец поморщился.
– Мне твои витиеватые рассуждения не нужны. Скажи мне одно: почему ты ушел? Почему ты бросил университет? Ты же на пятом курсе! Ты уже готовый врач! Не будь ты моим сыном, я бы подумал, что ты сошел с ума!
