Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗
Уход и питание.Два кита, на которых долгие годы держалась материнская методика лечения.Евгения крутилась, как белка в колесе. Зажала себя в жесточайшие рамкивремени, не могла не успевать - успевала. Кроме обязательных яблок, тёрладочке свежую морковку, приучала к творогу со сметаной, сто граммов творога плюссто граммов сметаны, перемешает получше и даёт с ложечки, пусть не за одинраз, но за день скармливала. Гемоглобин не просто выправился от такого питания,он даже подскочил. Ну, очень хороший гемоглобин - удивлялись врачи и в недоуменииразводили руками. А ещё мясо отварное. Она варила крепкие мясные бульоны,меленько крошила туда мясо, добавляла овощей, получались насыщенные мясныесупы. Ни в коем случае не давала бульоны из бройлерных кур. Один врач, когдаОксаночка лежала в санатории, предупредил настрого: бройлерные куры дляребёнка очень вредны, они пагубно действуют на развитие мозга. Летом ГеннадийАверьянович отвозил их в деревню. Уж там Евгения Федосовна пичкала дочкуземляничкой с куста, малиной, всяческой свежей ягодкой, на которые не скупитсясолнечное лето. А ещё... голубями. Да, да, вокруг было много голубей, и Оксанас удовольствием ела голубиный суп, очень питательный и полезный. Старушкиместные, сердобольные, советовали поить девочку молозивом, первым после отёлакоровы молоком. Попробовали и это. Папа сделал во дворе для Оксаночкиспециальные брусья и она уже могла понемногу стоять между ними.
Потихонечкудевочка окрепла, передвигалась она всё ещё с помощью мамы, но ножки уже ощущалипод собой почву и не боялись её, а руки, ещё непослушные, нервные, уже тянулиськ яркой игрушке. Очень боялись родители задержки умственного развития ребёнка,нередкого при таком заболевании. Мама учила Оксану различать цвета,выговаривать первые слова. Непросто девочке далось первое слово «мама». Язык неслушался, двигался очень медленно, слова произносились невнятно. Но «мамочка,запасайся терпением. На всю жизнь». Видимо, сознавая, что оно, терпение, необходимов больших, космических размерах, Евгения Ревкова сразу делает приличный егозапас. Все удивлялись ей, жалели её, а она недоумевала, даже роптала:
- Не надо меняжалеть. Моя дочь - и всё, что я делаю, мой перед ней долг, неужели можноиначе?
Можно иначе.Евгения Федосовна отлично знала это. Нередко в порыве жалости ей советовалиподумать о себе и отправить девочку в интернат. Да и сама она, повозив Оксанупо санаториям, насмотрелась на отказных деток. Думать о себе, конечно же, надо,но при условии, если больше не о ком думать. Ей было о ком. Дочка подрастала,уже надо было определяться со школой.
- Стали ходить поврачебным кабинетам, везде врачи говорят о задержке психического развития и обопределении во вспомогательный (для умственно отсталых детей) класс. Даже необследовав её, уповая только на диагноз. Говорю: «Да вы с ней побеседуйте».Пришли как-то к врачу, а врач картинки семилетней Оксане показывает: «Скажи,девочка, где здесь собачка, а где кошечка». Я не выдержала: «Доктор, -говорю, -она у нас с пяти лет читает, рисует хорошо, с ней поговорить обо всём можно, авы с кошечками, это уже в два года ребёнку по силам». Нехорошо, наверное,сорвалась, но что было, то было.
Восьмилетнююшколу-интернат Оксана Ревкова оканчивает с отличием. Мама, если бы не мама...Восемь лет подряд, рано утром они выходили из дома и медленно, на неустойчивыхногах, поддерживаемая мамой, шла Оксана Ревкова грызть гранит науки. А давка,какая была давка по утрам! Исхитрились так: впереди в толчее метро шёл папа -торил путь, а за ним вплотную Оксана с мамой. Штурмом брали метро, потомавтобус, потом троллейбус. Измотанные, взлохмаченные, приезжали в школу. Папаотправлялся на службу, Оксана - на занятия, а мама оставалась ждать, смыславозвращаться домой не было. Обратный путь проделывали без папы. На переменахмама помогала дочери переходить из класса в класс, а пока шли уроки, бегала помагазинам за продуктами. И обратно домой - троллейбус, метро, автобус. Восемьлет, изо дня в день.
Оксана Ревковаоканчивает школу с отличием. Но этого образования было недостаточно. Сообразительной,способной девочке родители решают дать среднее образование. Обучают Оксаночкуна дому учителя из обычной, ближайшей к их дому, школы. Сострадание, жалость,какие там знания! Но мама всё ставит на свои места:
- Оксане нужны непятёрки, а знания, прошу вас об этом помнить. И - никакой жалости, ни Оксана,ни я этого не любим.
Учителя не зналитогда, с кем имеют дело. А имели они дело с отличницей, самостоятельновыучившей английский плюс к положенному немецкому, прекрасно рисующей, умеющейвязать и плести макраме, любящей и понимающей музыку.
- И пишущей стихи,- добавляла мама. - Стихи теперь у нас самое главное.
Да, стихи в жизниОксаны Ревковой не случайная страница, не временное, как макраме, увлечение.Стихи - её жизнь. Её дети.
- Когда Оксананаписала первое стихотворение и показала его мне, я растерялась, сама-то я нешибко понимаю в поэзии. «Мама, как?» - «Да вроде складно». Но ведь ей нужносоветоваться со мной, обсуждать темы, мнением «да вроде складно» не обойдёшься.И занялась я самообразованием, много перечитала стихов, критической литературы,сравнивала, окунулась в мир поэзии по уши.
Теперь мама уОксаны первый советчик и судья. Вот они, сборники стихов на книжной полке, ихчетыре. «Исповедь моей души», «Три свечи», «Письма в никуда» и «Осень». Наподходе пятый. С ним проблемы чисто материальные: для издания нужны деньги, аденег в их семье всегда было в обрез, только на жизнь и хватало.
Мы говорим сОксаной о её стихах. Она медленно выговаривает слова, и я ловлю себя на мысли,что о серьезных вещах и надо говорить именно так, взвешивая, обдумывая фразы,не поспешая суетно и не перебивая.
- Помню своё первоестихотворение. Ехали с мамой к врачу в автобусе, а за окном серебрился снег.Это... было так прекрасно.
Писать Оксанетрудно, непослушные руки выводят каракули. Мама купила ей машинку, удобную,дорогую, нажимать на клавиши легче. Оксана печатает свои стихи сама.
На её стихи ужепишут песни, проходят вечера её творчества, на которые собираются друзья илюди, не знакомые с ней, а знакомые только с её стихами. Они удивляются, увидевхрупкую девушку, с трудом передвигающуюся. Оксана Ревкова, вот она какая, оказывается.
- Один раз потелевизору была передача об Оксане. Всё вроде хорошо, а в конце дали почему-тобегущей строкой фразу «Оксана ищет друзей». И - обвал звонков! Сумасшедшие,сектанты бросились решать Оксанины проблемы одиночества. Да никакого одиночестванет! Не ищет она друзей, их у неё много. Надёжные, проверенные, верные.
- Но, наверное,самый проверенный и верный из них — мама?
- Да, конечно,мама. Моя дорогая, моя самая лучшая на свете мама.
Оксане Ревковойсейчас двадцать семь. Маме - пятьдесят два. Двадцать семь лет из нихона живёт по принципу «надо». Слово «хочу» исчезло из её лексикона сразу же,как только поставлен был дочке диагноз - ДЦП. Мама стала для Оксаны врачом,массажистом, медсестрой, сиделкой, снабженцем, курьером, поваром,литконсультантом, душеприказчиком, да мало ли ещё кем. Она прожила и живёт неодну жизнь, а две. Одну - свою, другую - дочери. Обе жизни сложны, обе -достойны. Оксана считает себя счастливым человеком. У неё есть дом, где еёлюбят и понимают, у неё есть талант и признание его. Её жизнь состоялась. Носостоялась не сама по себе, а каторжным трудом родного ей человека. ЕвгенияРевкова забыла себя, забыла свои немощи, запретила себе быть слабой.
Как мало, какнепростительно мало говорим мы о матерях-подвижницах, взваливающих на себя тяжёлуюношу детской беды. А эта женщина несёт ношу двадцать семь лет, да ещёумудрилась каким-то одной ей веданным способом обратить тяжесть ноши в радость.Ведь дочь, её единственная дочь состоялась! Всякий ли родитель, имеющийздоровых детей, может сказать эту фразу?
Они многопутешествуют. Мама, поддерживая дочь, помогает ей ступать по земле. Уже знакомыим днепровские просторы, черноморский Кавказ, берег турецкий, музеи Петербурга,святые родники и православные храмы России. Вот они, в альбоме хранящиесяфотокарточки, где лягушка-путешественница Оксана только успевает менять наряды:топик и шорты на элегантную бархатную блузку и - наоборот.
