Лондон, любовь моя - Муркок Майкл Джон (лучшие книги онлайн txt) 📗
С громким скрежетом подошел поезд. Он вошел в вагон и плюхнулся на пустое сиденье. Пытаясь определить пропорции будущей картины, он начал делать наброски на форзаце нашедшейся у него в кармане книжки в мягкой обложке. Потом заклевал носом и едва не пропустил свою станцию, однако, выйдя на воздух в Ноттинг-Хилле и пройдя вниз по Кенсингтон-Парк, вновь почувствовал бодрость. Груз бесчисленных кружек пива больше не давил на него, он словно помолодел лет на десять. Он собирался пойти прямо домой на Адела-стрит, но, свернув на Ладброук-Гроув и увидев знакомые уютные серые стены бара «Элджин», решил заглянуть туда и рассказать Леону о своих планах. Он распахнул двери и прошел сквозь полумрак в дальнее помещение, где Леон обычно играл в бильярд. И действительно, рядом с музыкальным автоматом под электрической лампой стоял Леон. Он отдыхал, опершись на кий, словно греческий воин на копье. Симпатичный тринидадец с тонким, своеобразным чувством юмора, очень привлекавшим Джо. Леон поздоровался с ним.
— Твоя игра следующая, старина.
Джо покачал головой.
— Сегодня вечером не могу. Я должен идти домой. Надо писать.
— Отлично. Бывай! — Подняв кий, Леон вернулся к столу.
Джо вышел на улицу и тут же попал в толпу цыган, выдворенных из расположенного на той стороне отеля «Кенсингтон-Палас», где только что случилось убийство. Он остановился купить жареной картошки в магазинчике под железнодорожным мостом, а потом радостно зашагал в свою маленькую квартирку с видом на канал.
Впервые с того времени, как произошла тягостная история с Дональдом, он принялся насвистывать свои любимые песни Ноэля Кауарда.
Гусь свинье не товарищ. Пусть отправляется ко всем чертям мне-то что. Тромбоз не пройдет. Высосала насухо думал вот-вот отвалится. Была бы ставка а уж удвою-то я ее всяко. Конь с рогом единорог. Белый знак девства. Грива из серебра глаза рубины хвост медный. Всю дорогу из Квинсленда продолжал в этом духе а она не знала как его остановить пока они не нашли фургон в Редклифф-Гарденз и года не прошло. Та же чертова токката и фуга ре-минор. Поставил на всех крест. Все теперь носят крестики. Единорог сделай воду белой небо красным деревья золотыми обдай меня серебряным дождем подари счастье! Счастливый счастливый счастливый день. Свинины в Вавилоне днем с огнем не найдешь разве что в Иерусалиме.
Шерлок Холмс 1981
Перейдя через пешеходный мост от концертного зала Ройал-фестивал-холл к набережной Чаринг-Кросс, Джозеф Кисс остановился, чтобы взглянуть на поезд, потом долго смотрел на борющихся с ветром чаек, неспокойную воду, лодки с туристами, освещенные мерцающими лучами солнца. На миг он представил, будто земля все еще заселена чудищами, покрыта илом, гигантскими папоротниками и стоит доисторическая влажная жара, как на Миссисипи. И ему сразу захотелось стать свидетелем хотя бы некоторого улучшения климата, ибо прошлая зима, как ему показалось, длилась бесконечно долго. Грохот поезда смолк. «Четырнадцать сорок шесть» пошел по своему обычному маршруту. Зазвучал кларнет. Это была джазовая мелодия, которая от порывов ветра казалась тактами траурного марша.
— Италия, Рим! — сказал Джозеф Кисс, словно бросая вызов родному городу. — В следующем году, любовь моя, если здесь ничего не изменится.
Сойдя с последней ступеньки моста, он осторожно опустил монетку в вельветовую кепку уличного музыканта, а затем решительно проследовал в сторону Нортумберленд-стрит. Его расстроил ланч с сестрой. Она хотела, чтобы он сыграл «простого парня» в новом рекламном ролике ее партии. Идея была столь абсурдной, что даже развеселила его в первый момент, и он парировал тем, что ей вообще не суждено узнать, что такое простой парень, если только ее «даймлер» не собьет какого-нибудь простака на переходе. Он заявил, что является убежденным анархистом и противником любой системы. Как он и надеялся, это ее рассердило, и она сменила тему. На выборах она опять собиралась баллотироваться от консерваторов. Он сказал ей, что она стала образцовым партийцем и что скоро ее непременно изберут на какой-нибудь высокий пост. С этим она согласилась.
Красной расе недолго осталось. Хожу кругами хожу кругами пытаюсь обзавестись друзьями новое поколение вызывает сомнение суть не в рифмах не в окончаниях мое отчаяние без предела образование надоело. Крикни, потом беги со всех ног. Новости из Италии от мистера Какаду.
У Нортумберленд-стрит, с ее высокими, одинаковыми викторианскими зданиями, будто их изначально построили для размещения государственных учреждений, была одна привлекательная черта. В стороне от проезжей части, сбоку от Крейвена, уходящего под арки Чаринг-Кросс, стоял трактир, который Джозеф Кисс продолжал называть «Нортумберлендом», хотя вывеску сменили лет двадцать назад на «Собаку Баскервилей». Вычитав у Конан Дойля, что сэр Генри Баскервиль останавливался в отеле «Нортумберленд», хозяева трактира разместили на верхней галерее экспозицию Шерлока Холмса. Отныне ужин завсегдатаев часто прерывался внезапным нашествием полусотни американских туристов во главе с гидом, который тащил их наверх, а через пять минут с тем же грохотом вниз, после чего все заказывали пиво и уже через четверть часа покидали паб. Джозеф Кисс заходил насладиться этим спектаклем, хотя иногда любил забрести сюда и в более ранний час, чтобы занять местечко в новом эдвардианском баре. Сегодня, для того чтобы успеть освежиться, у него оставалось не так много времени.
Он вошел в море спортивных курток и надвинутых на глаза кепок и понял, что напоролся на компанию японцев. Улыбаясь любезно, как дядюшка любимым племянникам, он приподнял широкополую шляпу и пожелал им доброго дня, полагая, что японцы остались одной из немногих наций, сохранивших в наши дни уважение к старомодной учтивости.
Он не жалел о том, что иностранцы заполонили один из его «родников», как он сам когда-то назвал это место. Он считал, что туризм принес в Лондон разнообразие, поддержал общественные службы, которые в противном случае потерпели бы полный крах, и, самое главное, обеспечил лично его, Джозефа Кисса, постоянной аудиторией. Что хорошо для города, хорошо для него. В некотором роде это был симбиоз. Без японцев, решил он, я бы усох, и город вместе со мной. Раскланиваясь и приподнимая шляпу, лучезарно улыбаясь и кивая, мистер Кисс вовремя поспел в бар и заказал пинту портера в прямом стакане.
— Ваш интерес к нашему знаменитому детективу нам льстит, — сказал он скромной американской парочке, явившейся сюда без гида, — но слышали ли вы о докторе Никола, злодее более привлекательном, чем Мориарти? Именно в этом переулке, что проходит рядом с нашей таверной, туманным ноябрьским вечером тысяча восемьсот девяносто четвертого года Никола прикончил трех полицейских, двух пэров, судью и армейского офицера. Все они были замешаны в коррупции, между прочим. Об этом и о многом другом вы можете прочитать у Гая Бутби, которого я вам от души рекомендую. Киплинг и Конан Дойл тоже были его поклонниками. К сожалению, в наши дни вам придется искать его книжки по букинистическим лавкам.
Муж достал блокнот, чтобы записать информацию.
— Вам бы следовало самому водить экскурсии, мистер Кисс, — заметил хозяин «Шерлока Холмса», кивая на молодую женщину в блейзере и фланелевой юбке, которая в этот момент вела свою группу вверх по лестнице в «кабинет с Бейкер-стрит». — Так существовал ли он на самом деле, этот доктор?
— Друг мой Арнольд, для читателей «Пирсонза» Никола был ничуть не менее реален, чем Холмс — для читателей «Стрэнда». Зловещее создание, честно говоря, но даже популярнее Бэтмена из Чаринг-Кросса, который три года прятался на чердаках, питаясь в основном свежатинкой из больничного морга, и его никто не мог поймать.
Арнольд пожал плечами.
— Вы могли бы неплохо заработать, мистер Кисс. Вам нужно водить платные экскурсии.
— А моя работа?
— Я так и не понял, почему вы оставили сцену.
— Из благоразумия, Арнольд. Реклама дает мне заработать, а туристы помогают получить удовольствие. Я доволен. Байки старого города продолжают жить. Жива и жажда романтики. Я ведь романтик, а не циник, Арнольд.
