Снежный великан - Креллер Сьюзан (бесплатные книги полный формат .txt, .fb2) 📗
И прямо на этой койке лежало самое ужасное, что Адриан до сих пор видел в своей жизни: настоящий труп с бледным лицом, седыми волосами и густыми усами, неподвижный, застывший, с закрытыми глазами. И вскоре Адриан увидел нечто еще более страшное — то, что он никогда, никогда, никогда не сможет забыть.
Труп.
Открыл глаза.
ГЛАВА 19
Закричать, они должны были закричать — труп и Адриан. Широко раскрытыми глазами они должны были уставиться друг на друга, а потом одновременно заорать как безумные, которые катаются на русских горках на ярмарке. Но они не закричали, не издали ни звука, а только смотрели друг на друга: черные глаза человека-мертвеца влажно блестели, а по его исхудавшему лицу разбежались сотни морщинок. Здесь лежал испуганный ребенок, который замаскировался под мертвого старика, он был так же шокирован, как и сам Адриан. И оба молчали и молчали, и до Адриана доносились возбужденные голоса снизу и шум проезжавших машин с улицы, и так продолжалось бесконечно долго, пока время снова не продолжило свой бег.
Оно напомнило о себе громким продолжительным стоном, вырвавшимся из открытого рта морщинистого человека-мертвеца, от этого звука по спине Адриана побежали мурашки. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом бросился вон, к двери, выходившей в коридор, а затем, спотыкаясь, вниз по лестнице — прямо в руки Тамар и ее мужа Вахтанга.
На Адриана нахлынуло столько чувств, что он аде знал, какое из них сильнее: продолжительный шок и бешено бьющееся сердце, или панический страх, или же уверенность в том, что еще никогда в жизни ему не было так стыдно. Казалось, отец Дато вот-вот набросится на него с бранью, но Тамар энергично и грозно напустилась на мужа на своем секретном языке и заставила его подняться по лестнице. Потом она посмотрела на Адриана сердито сверкавшими глазами — и он ненавидел, ненавидел, ненавидел самого себя, ясно осознавая, что его участь пока не решена.
Но все оказалось еще хуже, чем он предполагал: Тамар энергично втолкнула его в кухню, заставила сесть на один из свободных стульев, и он наконец понял, как примерно выглядит ад.
Ад был похож на кухню, заставленную стульями. В этом аду на стенах висели иконы святых с укоризненными взглядами, в этом аду сидел Дато и медленно поглаживал спину Стеллы — вверх и вниз, вверх и вниз; он словно точил нож для него, Адриана Тайса. А ведь тот уже и так пару раз побывал в аду — но, силы небесные, только не в этом! Он не мог сказать, сколько именно людей находилось за кухонным столом, их было слишком много, и даже миссис оказалась здесь, но сейчас она явно была не в состоянии посмотреть ему в глаза.
Тамар села за стол и поставила перед Адрианом чашку — точнее, с грохотом швырнула ее, не обращая внимания на расплескавшийся чай. Адриан отодвинул ее от себя — он и сам не знал почему; возможно, потому, что ему было страшно. Но Тамар не знала жалости и снова подвинула к нему чашку. Держась за ее ручку и нависнув над столом словно мостик, она сказала с еще более сильным акцентом, чем раньше:
— Я не знаю, как ты собираешься объяснить мне это.
Адриан опустил глаза, уставившись на руку Тамар, но ничего не мог сказать в ответ: ему было стыдно.
— Ты познакомился с моим отцом Валико. Мы планируем организовать здесь для него встречу Нового года.
Новый год уже давно прошел, подумал Адриан, но не проронил ни слова; на нем по-прежнему была теплая куртка и шарф, и он начал потеть.
— Новый год уже прошел, подумаешь ты, — сказала Тамар. — Да, это верно. И в то же время не совсем так. Мы, православные, празднуем его две недели спустя. Старый Новый год. Возможно, мой отец отмечает его последний раз в жизни.
В этот момент пожилые женщины, сидящие по обе стороны от Тамар, начали гладить ее по голове и утешать на своем секретном языке, и Адриан подумал: сейчас! Именно сейчас он просто встанет и исчезнет, и он встал — и его силой заставили сесть, две молодые женщины, справа и слева от него, сделали это приветливо, но настойчиво.
— В середине девяностых мы были вынуждены уехать, — тихо продолжала Тамар. — И у нас имелась тысяча причин бежать из Грузии. Там постоянно происходили всякие волнения. Но представь себе, что мы бежали из-за нескольких сумасшедших.
Адриан не знал, куда деть свои руки, и взял чашку с чаем, над которой Тамар уже была не властна. Он сделал глоток, потом еще один — и с горячей засахаренной глоткой осмотрелся на кухне: Стелла — взгляд в пол, миссис Эл-дерли — взгляд в окно. И Адриан понял, что ему отсюда не выбраться.
— Мы жили в поселке Местиа. Мои родители, мои братья и я с Вахтангом — все по соседству. Это была бедная жизнь. Но хорошая. А потом один из моих братьев убил одного молодого человека. Не намеренно, но так получилось. Семья погибшего поклялась отомстить. Кровная месть.
Адриан бросил взгляд на миссис Элдерли, которая по-прежнему игнорировала его, хотя уже не смотрела в окно.
— И тогда мы все бежали, сначала в Тбилиси, а потом еще дальше. Но мои родители не могли сделать это. Покинуть Грузию. Они были слишком сильно привязаны к своей стране. Даже если и не жили больше в Сва-нетии. Тогда сестра моей матери приютила их у себя, в центре Тбилиси. Все это время они жили там.
Адриан не мог уйти, он мог сделать только одно — не слушать Тамар. Со скучающим видом он отвернулся в сторону, к каким-то людям, которых никогда раньше не видел. Но уже через несколько секунд его план провалился, так как Тамар сказала строгим голосом:
— Слушай меня, пожалуйста, большой юноша!
У него на глаза навернулись слезы, но он не позволил им выйти наружу — тем более перед Стеллой и перед этим Дато, который был виноват во всем; и он посмотрел на Тамар соленым взглядом, а она продолжила свой грустный рассказ:
— Мой отец заболел еще в Тбилиси. С ним дважды случился удар, и после второго удара он оказался парализован, и моя мать ухаживала за ним. Но потом она умерла, и тогда заботу о нем взяла на себя моя тетя. Вместе со своими дочерьми. Тогда впервые за долгое время мы побывали в Грузии. На похоронах моей матери. В последний вечер отец сказал, что не хочет оставаться у свояченицы.
К нему только что вернулась речь. И вот он выдал такое.
Тамар горько рассмеялась.
— Моя старая тетя — настоящий дракон. Вот так! О Сванетии она и слышать не хотела. Но мы не могли сразу забрать отца с собой. Ему бы не разрешили остаться в Германии. Ведь в Грузии был человек, который мог за ним ухаживать. А потом ему помогли освоить Скайп. Сын одной из моих двоюродных сестер каждый вечер приходил к нему в комнату с ноутбуком, и тогда мы разговаривали с отцом. Точнее, с его изображением на экране. Но раз за разом он говорил все хуже и хуже, быстро уставал, и иногда из-за артрита у него перекашивалось лицо. С каждым днем он выглядел все печальнее. Но о моей тете-драконе он ничего больше не сказал.
Адриан сделал еще один глоток чая, который теперь был чуть теплым, и снова заметил, что еще не до конца выздоровел; он подумал о старике, там, наверху, о странной комнате, о шоке, который испытал, когда морщинистый отец Тамар открыл глаза. Адриан видел его всего лишь несколько секунд, но эта картина останется в его памяти навсегда.
Тамар сказала:
— В какой-то момент мы осознали: отца надо забирать!
Ее глаза решительно сверкнули, и она сжала одну руку в кулак:
— Прошла целая вечность, прежде чем нам удалось получить для него гостевую визу. Она дается на три месяца — смешно. Вахтанг слетал в Грузию и забрал моего отца, вместе с инвалидной коляской и всем остальным. Ведь тот почти не мог ходить. И вот теперь он здесь, уже три месяца.
И совсем тихо Тамар добавила:
— И два года.
Потом она замолчала, молчали и остальные. И все, кроме Стеллы, Дато и миссис Элдерли, с надеждой смотрели на Адриана, словно он был известным политиком и собирался прямо сейчас выступить с исторической речью.
И Адриан действительно выступил. Это была довольно короткая историческая речь, он торопливо промямлил:
