Колеса - Хейли Артур (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗

– А можно ли устранить вибрацию? – спросил он.

– Да, – ответил Джеймисон. – Мы в этом нисколько не сомневаемся, как и в том, что тут можно идти двумя путями. Либо переделать торпедо кузова и торсионные подвески, – и он подкрепил свою мысль некоторыми техническими данными, – либо поставить дополнительные кронштейны и крепеж.

– Стойте, стойте! – сразу насторожился Бретт. – Первый вариант потребует переделки кузова. Так?

– Так, – подтвердил инженер. – Придется кое-что изменить в нижней части кузова: возле прорези передней дверцы и возле панели для щеткодержателей.

Бретт насупился. “И недаром”, – подумал Адам. Это означало, что придется срочно переделывать всю конструкцию и заново проводить испытания, тогда как все считают, что модель “Ориона” окончательно утверждена и апробирована.

– Ну, а какие новые детали придется добавлять? – поинтересовался он.

– Мы провели необходимые испытания. Речь пойдет о двух деталях: дополнительном креплении пола в передней части и распорке под щитком приборов. – Инженер описал, какой потребуется крепеж: он будет незаметно для глаза проложен под торпедо кузова с одной стороны машины, к рулю управления и затем – к другой стороне.

Настало время задать главный вопрос.

– И во что это обойдется?

Инженер медлил с ответом, зная, какую реакцию вызовут его слова.

– Вам это не понравится. Около пяти долларов на машину.

– Боже праведный! – тяжело вздохнул Адам. Он стоял перед мучительной дилеммой. Любой путь был сложным и дорогостоящим. Первое решение, предложенное инженером – переделать всю конструкцию, – потребует меньше затрат, по всей вероятности, от полумиллиона до миллиона долларов. Но это вызовет задержку с выпуском машины месяца на три, а то и на шесть, что уже само по себе в силу многих причин – катастрофа.

С другой стороны, стоимость двух добавок – крепеж пола и распорки – обойдется для миллиона машин в пять миллионов долларов, а компания намерена построить и продать куда больше миллиона “Орионов”. Значит, затраты на производство вырастут на миллионы долларов, не говоря уже о потерянных прибылях, – и все из-за каких-то совершенно никому не нужных деталей! В автомобильной промышленности пять долларов – большая сумма: автомобилестроители обычно считают на гроши – два цента туда, пять центов сюда, учитывая огромные цифры выпускаемой продукции.

– Черт подери! – в сердцах произнес Адам. И поглядел на Бретта.

– По-моему, – сказал дизайнер, – это – дело нешуточное.

Адам не впервые взорвался с тех пор, как они стали работать над “Орионом”. Случалось, взрывался и Бретт. И тем не менее они продолжали оставаться друзьями. И это было правильно, так как впереди их ждал новый проект, закодированный пока под названием “Фарстар”.

– Если не возражаете, давайте поедем в лабораторию, – предложил Ян Джеймисон, – у нас там есть машина с этими добавками, посмотрите сами.

Адам хмуро кивнул.

– Ладно, поехали.

Бретт Дилозанто с некоторым сомнением поднял на них взгляд.

– Вы хотите сказать, что эти железки будут стоить пять монет?

Он имел в виду стальную полосу, проложенную по днищу “Ориона” и прикрепленную к нему болтами.

Адам Трентон, Бретт и Ян Джеймисон стояли в смотровой яме под динамометром, откуда была хорошо видна вся нижняя часть кузова. Динамометр – сооружение из стальных пластин на роликах, снабженное различными инструментами и несколько напоминающее подъемник гигантской станции техобслуживания, – позволял воссоздавать любые дорожные режимы и изучать под разными углами, как ведет себя автомобиль.

Наверху они уже изучили на другой машине проложенную по днищу стальную полосу.

– Возможно, тут и удастся сэкономить несколько центов, – сказал Джеймисон, – но не более, после того как будет подсчитана стоимость материала, обработки, болтов и сборки.

Эта манера Джеймисона держаться с педантичной отрешенностью, точно стоимость машины и проблема экономии никак его не касались, раздражала Адама, и он спросил:

– А технический отдел не слишком перестраховывается? Нам действительно все это нужно?

Это был вопрос плановика к инженеру. Плановики периодически обвиняли инженеров в том, что при строительстве машины они делают больший, чем нужно, запас прочности, тем самым увеличивая ее стоимость и вес и одновременно уменьшая эксплуатационные качества. “Дай только этим железодумам волю, – утверждали в отделе планирования производства, – и каждая машина будет монументальной, как Бруклинский мост, станет передвигаться, как бронетанк, и продержится столько же, сколько Стонхендж [8]”. Защищая противоположную точку зрения, инженеры утверждали: “Да, конечно, мы делаем все с запасом, потому что, если что-то откажет, всю вину свалят на нас. Если бы плановики сами строили машины, они бы сделали их легкими – шасси поставили бы из бальзамника, а блок двигателя отлили бы из станиоля”.

– Никакой перестраховки со стороны инженеров тут нет! – Теперь уже Джеймисон говорил с раздражением. – Мы довели ШВЖ до приемлемого, с нашей точки зрения, уровня. Если же пойти более сложным – и более дорогостоящим – путем, мы, наверное, вообще могли бы ликвидировать эту проблему. Но пока мы этим путем не идем.

– Давайте посмотрим, что даст ваше предложение, – ничем не показывая своего отношения к увиденному, сказал Адам.

Все трое во главе с Джеймисоном поднялись по железной лестнице в лабораторию, занимающуюся изучением шумов и вибрации.

Лаборатория, находившаяся на территории испытательного автодрома и похожая на авиационный ангар, разделенный на большие и малые отсеки, как обычно, билась над решением загадок ШВЖ, которые подбрасывали ей различные отделы компании. Сейчас здесь срочно пытались решить проблему, связанную с возникновением пронзительного, поистине девчоночьего визга, возникавшего при включении новых тормозов в дизельных локомотивах. Отдел промышленного сбыта сурово требовал: сила торможения должна остаться прежней, а звук – такой же, какой бывает при включении тормозов, но не такой, как если бы щекотали девчонку. Другая проблема была поставлена отделом производства домашнего оборудования: в контрольных часах кухонной плиты при включении раздавался резкий щелчок, а часы конкурента, хоть и не столь хорошие, работали беззвучно. Зная, что публика не любит новых или непривычных звуков и что плиты, в которых раздается щелчок, могут хуже пойти на рынке, отдел производства домашнего оборудования обратился в лабораторию с просьбой устранить щелчок, но не сами часы.

Однако больше всего задач ставили перед лабораторией автомобили. Совсем недавно возникли осложнения, когда в уже принятой модели решили изменить форму кузова. В новом кузове на ходу возникало дребезжание – испытания показали, что звук исходит от нового ветрового стекла. После нескольких недель экспериментирования инженеры устранили дребезжание, сделав скос в металлическом полу машины. Никто, включая самих инженеров, не понимал, почему от скоса прекратилось дребезжание. Главное – что оно прекратилось.

“Орион” проходил сейчас опробование в лаборатории на динамометре. Это позволяло испытывать машину на любой скорости часами, днями или неделями с помощью ручного или дистанционного управления, ни на йоту не сдвинув ее при этом с роликов, на которых она установлена.

Машина, которую они только что рассматривали снизу, была готова к очередным испытаниям. Адам Трентон и Ян Джеймисон прошли по стальным плитам динамометра и сели в нее. За рулем снова был Адам.

В этом испытании Бретт Дилозанто решил не принимать участия. Убедившись в том, что предложенные дополнения не нарушат внешнего вида автомобиля, Бретт отправился посмотреть, как выглядит решетка радиатора, в конструкцию которой были внесены некоторые изменения. Дизайнеры любят поглядеть на результаты своего труда под открытым небом – “на травке”, как они выражаются. Порой на дворе и при естественном освещении модель выглядит совсем не так, как в лаборатории. Когда, к примеру, “Орион” впервые увидели при солнечном свете, решетка радиатора вдруг показалась черной, а не серебряной, как было задумано. Чтобы исправить это впечатление, пришлось несколько изменить угол, под которым она была установлена.