Молли - Джонс Нэнси (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Но меня ничего не интересовало, и на ее тирады я не обращала никакого внимания.
Первый раз в жизни я лишилась аппетита и начала терять в весе. Пытаясь меня соблазнить, мама и бабушка приносили мне суп вонтон и яичные блинчики из нашего любимого китайского ресторана «Золотой дракон». Я всегда любила китайские маски и украшения из слоновой кости, висевшие там на стенах, любила чувствовать в своих пальцах теплые деревянные палочки. Я научилась ими пользоваться, когда мне было всего семь лет – мы тогда в первый раз пошли в «Золотой дракон» после поездки в зоопарк в парке Линкольна.
– Миссис Ли послала это тебе, – и мама протягивала мне сверток с изумительным печеньем. – Она говорит, они приносят удачу.
Я попробовала суп и отодвинула тарелку. К яичным блинчикам я даже не притронулась.
– Когда я смогу вернуться домой? – спросила я.
Годом раньше мама победила на конкурсе фотографов в Коламбия-колледж. Одна из ее фотографий запечатлела нас с Молли в десятилетнем возрасте: мы сидим на ступеньках крыльца. Сдвинув головы, с грязными коленками, и внимательно рассматриваем саламандру, которую нашли под крыльцом. Мама принесла мне отличный большой отпечаток, чтобы я могла повесить его над кроватью. Мне казалось, что я все еще чувствую гладкую и холодную кожу саламандры и мягкие, липкие шажки ее лапок по моей руке, по моей коже.
– На следующей неделе, – ответила мама, расправляя юбку. – Но ты не сможешь пойти в школу. Мы будем учить тебя дома, бабушка и я. Твое сердце… – ее голос оборвался, – Доктор Уилл зайдет попозже поговорить с тобой.
– Я не хочу разговаривать с доктором. Я не хочу больше ни с кем разговаривать, – и я смяла так и не открытый пакетик с печеньем.
– Возьми себя в руки, Бетси, – мама положила свою руку на мою.
– Я не хочу брать себя в руки. – Я высвободила руку и уткнулась лицом в подушку. Она пахла отбеливателем и антисептиком, но ничто не могло перебить запаха ужасных предчувствий, запаха поражения, наполнявшего комнату.
Днем я уже знала всю правду. Я останусь жива, но сердце претерпело необратимые изменения – митральный клапан не способен выполнять свои функции. И если я даже захочу этого, мне уже никогда не пробежаться по баскетбольной площадке с мячом в руке. Итак, я была наказана, но меня это не удовлетворяло. Образование, колледж, юриспруденция – все это казалось мне бессмысленным и абсурдным.
В последующие дни я очень много читала. Я рыдала над «Тэсс» Томаса Харди, и, как и ей, петля на шее представлялась мне избавлением. «Это счастье не
могло продолжаться долго. Это было слишком», – сказала она, прежде чем ее повесили.
Может быть, Молли было лучше, чем мне. По крайней мере, она покоилась с миром, а я была приговорена жить со знанием о ее судьбе, со знанием о том, что доверять слишком сильно и любить слишком свободно – значит погибнуть.
Только «Метаморфозы» Овидия предлагали решение: Дафна, убегая от Аполлона, становится лавровым деревцем; Ио, обиженная могущественным Юпитером, превращается в корову; Сиринкс, хранивший верность Диане, становится свирелью Пана. – Я была высокая, словно деревце, мои растопыренные пальцы напоминали лишенные листвы ветки, но даже это казалось недостаточным, чтобы защитить меня. К тому же сейчас мое сердце сделало меня особенно беспомощной.
К моему возвращению домой мама сшила мне красный шелковый халат по выкройке, которую ей дала миссис Ли. Два кармашка, встреченные в шов, были оторочены золотистой тесьмой и вышиты китайскими иероглифами, которые означали «счастье» и «долголетие».
Но я уже не надеялась ни на то, ни на другое.
Суббота, 24 мая 1947 года
О, дневник!
Можешь себе представить? Мамина затея оставить меня, чтобы сделать карьеру на Уолл-стрит, похоже, будет воплощена в жизнь! Ты знаешь, как я была расстроена, когда представляла маму там, а себя – здесь, слоняющейся но Итаке! Крисси все рассказала мне про Бродвей. Мысль о маме, которая вовсю там развлекается, меня прямо потрясла.
Тут я сразу вспомнила эту ужасную мисс Фрейзер. Я никогда не забуду то время, когда после смерти Майкла она жила с нами. О, дневник, ты можешь себе представить, как это было ужасно, когда эта женщина находилась в доме день и ночь. От нее воняло. И потом, в ванной на головке душа постоянно висела ее клизма. Стояли ее вонючие туфли, туфли старухи. Мне приходилось все время зажимать нос.
Ну, дневник, и сейчас мама собирается ОСТАВИТЬ МЕНЯ ОДНУ с этой страдающей запорами старухой и новым жильцом, который снял свободную комнату.
– Профессор из Массачусетского колледжа, – сказала она. – Это то, что тебе нужно, дорогая Молли. У пего отличные манеры, он говорит с английским акцентом. Может быть, ты научишься говорить со взрослыми более любезно и избавишься от этого жуткого сленга, который приносишь домой из кино! Нет, Молли, ты и вправду должна научиться выражать свои мысли более элегантно. «Это потрясно, сестренка» – как это вульгарно звучит!
Ты знаешь маму, знаешь эту ее манеру резко стряхивать пепел в пепельницу, когда она мною недовольна.
Так что ты понимаешь, что мне противна, просто противна сама мысль о том, что эти двое станут управлять моей жизнью. Можешь себе представить, как мы станем обедать каждый вечер, как мисс Фрейзер будет ходить на кухню и обратно, и чулки ее будут болтаться вокруг лодыжек. А во главе стола, где обычно сидел мой покойный папочка, будет восседать профессор Генри Хиггинс и учить меня этикету и искусству речи. Она со своими кишками, он со своими гласными. Просто потрясное лето. Да, мамочка, именно потрясное.
Но теперь, представь себе, старушка взбунтовалась и направляется жить к своей сестре. Более того, доктор Ричард Ричард выглядит совершенно как Олан Лэдд! Курчавые каштановые волосы. Темные задумчивые глаза. И его пиджак пахнет лосьоном после бритья! Он воспитывался в Париже, потому что его отец был послом во Франции, так что он превосходно говорит по-французски (там же, кстати, он и приобрел английский акцент – в пансионе!). У меня прямо голова закружилась.
