Купальская ночь - Вернер Елена (читать книги txt) 📗
Между бровями у Алены пролегла тоненькая складка.
– Я там была, мне там не понравилось, – пошутила Алена, разглядывая Катю с беспокойством. – Что у тебя случилось?
Катя покачала головой. Мать протянула через стол руку и накрыла ею Катину безжизненную ладошку, сжала пальцы.
– Зачем мне было выходить замуж? У меня есть ты. Зачем нам еще кто-то, разве тебе плохо со мной?
– Нет…
– Если бы я встретила достойного мужчину, который бы стал тебе хорошим отцом, я бы даже не раздумывала, конечно…
– Да причем здесь я? – Катя наморщила лоб. – Ты, ты сама… А любовь? Как насчет женского счастья? Звучит глупо это «женское счастье», но его пока никто не отменял.
Алена поджала губы и опустила глаза.
– Я счастлива. Кто сказал, что для этого нужен мужчина… И вообще мне бы не хотелось говорить на эту тему, – забормотала она.
– Ты никогда со мной не говорила на эту тему. В том-то и дело, – безжалостно заключила Катя и порывисто встала:
– Я спать. Спокойной ночи.
Заперев за собой дверь, она все-таки расплакалась.
Назавтра Катя поднялась ни свет ни заря. Вечернее обещание себе вычеркнуть из памяти Костю Венедиктова она нарушила сразу же – первая мысль была о нем. Обманщик и предатель. Она осудила его, приговорила и тут же оправдала: вероятно, были какие-то важные дела у него вечером. Может, кто-то заболел, или надо было срочно куда-то ехать. Хотя, в любом случае, находил же он время, чтобы забежать к Жене Астапенко утром! Катя выскочила на крыльцо, с надеждой глядя на ворота. Черная курица растопыренной лапой разгребала там сухую листву и недовольно кудахтала.
Не появился он и днем, в то время, когда обычно на работе у всех обед. А Катя так устала вариться в своих переживаниях, что была рада-радешенька, когда Алена послала ее отнести Лиде Нелидовой ихтиоловую мазь.
Тетя Лида в палисаднике полола траву, подоткнув подол. Платье в мелкий цветочек поразительно ей не шло и делало похожей на старуху, темный платок на голове лишь довершал картину. Катя протянула ей мазь и передала привет от мамы, и в ответ выслушала благодарности вперемежку с оханьем и жалобами на недомогания. Она переминалась с ноги на ногу, надеясь выкроить момент и быстренько распрощаться.
– О, – вдруг сощурилась тетя Лида, встав в полный рост и зорко глядя на противоположную сторону улицы.
– Люба, здравствуй! – проорала она женщине, шедшей там. Женщина дернулась, неуверенно посмотрела на нее, кивнула, но не остановилась. Нелидова шумно вздохнула и оперлась на оградку палисадника:
– Пошла… В милицию, видать, сынка вызволять. Вот так, рОстишь их, рОстишь, а они потом хулиганют. Ох-хохох…
– Теть Лид, я пойду, надо…
– Да ступай уже, давай, – разрешила она. – Стой-ка. Катерин, я ж помню, ты на Купалу с Любиными сынками общалась.
– С какими? – не поняла Катя.
Нелидова нетерпеливо махнула в сторону прошедшей женщины:
– Да с какими, с Венедиктовыми, Костей и Степкой. Ты уж смотри, втянут во что-нибудь… С такими водиться…
Катя замерла, еще не вполне сообразив, о чем толкует Нелидова. А та продолжала:
– Вот черт же их дернул стекла бить в школе! Что это, кому это надо было? Ничё не знаю. Хулиганье, одно слово. Да и ладно бы Степка, тот, я понимаю, так себе парень, прямо скажу. Ну а вот чтоб Костя… От этого никак не ожидала. Вроде такой приличный, вежливый всегда, не то что…
– Теть Лида, подождите, вы о чем?
– А, так ты не знаешь, что ли? Я ж говорю, стекла побил, Костя этот, Венедиктов, Любин сын. Библиотека у нас в школе на первом этаже, так он стекла разбил и туда залез. Вчера, вечером, часов в семь. Так и поймали, в библиотеке. Юморист, нет бы в директора кабинет, или в учительскую, а то – библиотека! Шо оно ему там понадобилось… Хорошо хоть, ничего не пропало, так бы за воровство упекли. А так поймали, на пять суток посадили, за хулиганство… И тоже сказать… Нет бы вовремя удрать, как все нормальные. Так нет, еще и попался. Бестолковый!
– Какая-то глупость… – нахмурилась Катя. – Он не полез бы…
– Ой, Катюш, чужая душа потемки. Такие-то самые опасные. Если по парню сразу скажешь, бандюган он или кто еще – это полбеды. А вот такие тихонькие да вежливые, им потом что в голову придет, и все, пиши пропало. И ведь, главное, почти отличником в школе был. Костя с моим Сашкой в одном классе учились. Классная мне, бывало, на собрании, говорит: «ваш Саша опять лоботрясничает, лучше бы с Кости Венедиктова пример брал – такой толковый парень». А теперь вон, Саша мой в Курске, а Венедиктов их ненаглядный – в ментовке.
Лида почти торжествующе качнула головой и перевела дух.
Катя попрощалась и чуть не бегом припустила к Сойкиной. Та должна была знать все подробности.
Но подруга повторила почти слово в слово. Сама она при происшествии не присутствовала. Вчера вечером с улицы заметили, что в школьной библиотеке разбито стекло и будто бы внутри кто-то ходит. Вызвали милицию, и уже милиция поймала Костю, вылезающего из библиотеки через разбитое окно.
У Кати это все в голове не укладывалось. Она спросила у Настены адрес Венедиктовых, еще не зная, зачем ей это, и побрела по Советской, напряженно размышляя. Костя вряд ли стал бы бить стекла. Да и место такое странное – библиотека. Почему библиотека? И тут ее осенило. Вчерашний разговор со Степой на пляже! Она сказала, что ей больше нечего читать – и что ответил Степа? «Можно где-нибудь раздобыть». Это слово. «Раздобыть». Но как в библиотеке оказался Костя?
И Катя опять перешла на бег.
Она миновала две улицы и перекресток и остановилась перед невысоким забором из старого горбыля. Звонка нигде не было. Она робко вошла на двор и, встав на цыпочки, заглянула в окно. Сквозь тюлевую занавеску было видно, как Степа лежит на диване и смотрит какой-то боевик с Жан-Клодом Ван-Даммом. Катя постучала в окно. Степа встрепенулся и выглянул.
– Катя? – он был счастлив и обеспокоен одновременно, и постарался стыдливо прикрыть рукой непонятно почему расквашенную губу. – Заходи.
В доме, стараясь отдышаться, она быстро огляделась. Чистенько. Извечный ковер, прибитый к стене над кроватью. На трюмо ряд бутылочек и баночек, флаконов из-под лака для волос, пустых, но стоящих тут по деревенским представлениям о красоте. Заметно, что ни одну склянку из-под одеколона и туалетной воды в этом доме не выбросили за многие годы – все они были выставлены вдоль зеркала внушительной батареей. Рослые герани на узеньких подоконниках. Одна стена оклеена мягонькими обоями «под кирпич» – Катя встречала такие у многих знакомых и даже знала, что невозможно удержаться, чтоб не продавить их ногтем в каком-нибудь не очень заметном месте. На приоткрытой межкомнатной двери покачивался календарь на позапрошлый год с фотографией играющего мускулами Дольфа Лунгрена.
– Я не знал, что ты придешь… – промямлил Степа, спешно сгребая брошенные на диване вещи и запихивая их в шкаф.
– Где твой брат?
Степа замялся.
– Он…
– Я знаю, что он в милиции. Что вчера произошло, можешь толком объяснить?
– Наверняка уже весь поселок знает… – начал Степа. – Спроси кого другого.
– Весь поселок только судачит, – отмахнулась она. – А я хочу правду.
– Да? А тебе зачем?
Катя выдержала его взгляд, не дрогнув. И от этого Степа вдруг стушевался. Его глаза забегали.
– Зачем ему понадобилось бить стекло в библиотеке? – продолжила девушка. – Что он там хотел?
– Какая разница? – нервно дернулся паренек. – Сейчас мама придет…
– Мама не придет, она пошла в милицию, хлопотать за него, и ты это знаешь. – Откуда-то у Кати взялся такой напор, что она сама удивилась бы, если бы задумалась на сей счет. Она чувствовала во всей истории какую-то жуткую несправедливость, и не собиралась сидеть тихо.
Но Степа сильно нервничал. Катя устыдилась, что почти ворвалась в дом, и решила присесть на краешек дивана рядом с ним.
– Степ, послушай… Мне очень надо знать. Он разбил окно в библиотеке… Зачем?
