Цвет пурпурный - Уокер Элис (книги без регистрации TXT) 📗
Дорогая Сили,
Когда мы ездили в город, Коринна купила материи на два дорожных костюма для меня. Один оливкового цвета, другой серый. Длинные юбки клиньями и жакеты, под них белые хлопковые блузки, а на ноги высокие ботинки на шнурках. Еще она мне купила соломенную шляпку с лентой в мелкую клетку.
Хоть я и работаю у Коринны с Самуилом, и смотрю за детьми, я совсем не чувствую себя служанкой. Думаю, это потому, что они занимаются со мной, я занимаюсь с детьми, и так круглый день — учеба, занятия, работа.
Прощаться с нашей церковной общиной было грустно. Но и радостно тоже. Все надеются, что в Африке нам удастся много сделать для тамошних жителей. Над кафедрой у нас в церкви написано
Эфиопия прострет руки к Богу.белые,Не знаю даже, с чего начать тебе рассказывать про Нью-Йорк; наверное, начну с железной дороги. Мы должны были ехать в сидячем вагоне, но, Сили, представляешь, в поездах есть кровати! И ресторан! И туалеты! Кровати прикреплены к стенкам, они откидываются и называются полками. Только белые могут спать в кроватях и ходить в ресторан. И для них устроены отдельные туалеты.
Один белый, на остановке в Южной Каролине, когда мы вышли, чтобы проветриться и отряхнуть платья от пыли и крошек, спросил нас, куда мы едем. Когда мы сказали, что в Африку, его это позабавило и как будто малость оскорбило. Он сказал своей жене, ниггеры в Африку едут, ну теперь меня ничем не удивишь.
Мы приехали в Нью-Йорк усталые и грязные. Но сколько было радости! Слушай, Сили, Нью-Йорк такой
красивыйАфрику здесь очень любят. Снимают шляпу при одном упоминании. И говоря о шляпах, если бы мы просто пускали по кругу наши шляпы, они бы переполнились тут же и не вместили бы всех пожертвований на наше предприятие. Даже маленькие детишки доставали свои монетки и бросали в общую кучу. И говорили при этом, пожалуйста, передайте африканским детям. Все детки здесь очень нарядные, Сили. Как бы мне хотелось, чтобы ты на них посмотрела. В Гарлеме теперь мода для мальчиков носить короткие брючки, присобранные ниже колена, бриджи называются. А девочки носят цветочные венки на головах. Я таких красивых детей еще не видывала, и Адам с Оливией с них глаз не сводили.
И еще нас приглашали на обеды, а также на завтраки, ленчи и ужины. Я поправилась на пять фунтов, хотя везде только пробовала, потому что не могла есть от волнения.
И еще тут у всех туалеты внутри дома, и газ, и электрические лампочки!
В общем, у нас было две недели на изучение языка олинка, на котором говорят жители той земли, куда мы едем. Доктор (цветной!) проверил наше здоровье, а Миссионерское общество Нью-Йорка выдало нам запас лекарств для нас самих и для жителей деревни, где мы будем жить. Во главе Общества стоят белые, и они ничего не говорили о любви к Африке, а только о долге. Неподалеку от деревни, куда мы едем, уже живет одна белая женщина-миссионер. Говорят, что местные ее очень любят, хотя она их считает совсем другим биологическим видом по сравнению с европейцами. Европейцы это белые люди, которые живут в Европе. Наши домашние белые все приехали из Европы. Еще она говорит, что африканская ромашка и английская ромашка называются цветами, но это совершенно разные цветы. Один человек из Общества сказал, что она не потакает своим подопечным, поэтому у нее получается. И еще она знает их язык. Этот человек белый и относится к нам так, будто нам нечего и надеяться на подобный успех у африканцев.
После того как мы побывали в Обществе, я немного упала духом. Там все стены увешаны портретами белых мужчин, какой-то Спик, какой-то Ливингстон. Еще кто-то по имени Дейли. Нет, вру, не Дейли. Может быть, Стенли? Я искала портрет с белой женщиной, но не нашла. Самуил тоже загрустил, но потом приободрился и напомнил нам, что у нас есть одно большое преимущество. Мы не белые. Мы не европейцы. Мы черные, как и сами африканцы. И у нас с ними есть общая цель: духовный рост черного народа во всем мире.
Самуил большой и высокий. Он одевается во все черное, только воротничок белый, как положено проповеднику. Он очень черный. Если не видишь его глаз, кажется, что он мрачный или даже злой, но у него очень добрые и заботливые карие глаза. Все, что он говорит, действует успокаивающе, потому что он никогда не говорит ничего сгоряча и никогда не хочет огорчить, осадить или обидеть. Коринне повезло, что у нее такой муж.
Теперь про корабль. Он называется «Малага» и, представляешь, он высотой в три этажа! На корабле у нас были комнаты (называются каюты) с кроватями. Ах, Сили, как это необыкновенно — лежать в кровати посреди океана! А сам океан! Сили, в нем больше воды, чем умещается в воображении. Нам понадобилось две недели, чтобы переплыть его! После чего мы очутились в Англии. Англия это такая страна, где живут белые люди, причем некоторые из них очень хорошие, и есть свое Миссионерское общество за отмену рабства. В английских церквях нас тоже очень поддержали. Белые мужчины и женщины, очень похожие на наших белых, приглашали нас на свои собрания и к себе домой на чай. «Чай» для англичан это как пикник в комнате. Бутерброды и печенье и, конечно, горячий чай. И у всех одинаковые чашки и тарелки.
Все говорили, что я слишком молодая для миссионерской работы, но Самуил сказал, что у меня большое желание работать, и, во всяком случае, моей основной обязанностью будет сидеть с детьми и вести один или два подготовительных класса.
В Англии мы стали яснее представлять свою будущую работу, потому что англичане уже, наверное, сто лет ездят миссионерами не только в Африку, но и в Индию, и в Китай и еще Бог знает куда. А сколько всего они навезли из этих мест! Мы провели в одном музее все утро. Он битком набит драгоценностями, мебелью, коврами, мечами, одеждой, и даже есть гробницы из тех стран, где они бывали. Мы видели тысячи ваз, чаш, масок, кувшинов, корзинок, статуй из Африки — они все такие красивые, даже не верится, что народа, их сделавшего, больше не существует, как уверяют англичане. У африканцев была цивилизация выше европейской (я это вычитала у писателя по имени Дж. А. Роджерс, сами англичане, конечно, так не считают), но несколько столетий назад для них настали тяжелые времена. Англичане любят повторять эту фразу — «тяжелые времена», когда разговор заходит об Африке. При этом легко забывается, что они сами немало постарались, чтобы «тяжелые времена» стали еще тяжелее. Миллионы и миллионы африканцев были проданы в рабство — я и ты, Сили! Целые города гибли и разрушались, когда работорговцы воевали между собой, чтобы поймать побольше людей для продажи в рабство. Сейчас жители Африки, после того как самые сильные и крепкие были убиты или проданы, страдают от болезней и духовного и физического упадка. Они верят в бесов и поклоняются мертвецам. И не умеют ни читать, ни писать.
