Приключения тележки, памфлет, сатира - Тершанский Енё Йожи (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
— Так вот, на место Гитлера щелкните к моей статье какую-нибудь ручную тележку. Больше ничего. Гони сейчас же нашего фотографа на улицу, пусть снимет где-нибудь поблизости ручную тележку с возчиком. Пока все. Теперь дай мне поработать!
Вступление к вступлению
Далее события развивались так. Метранпаж прибежал взмыленный к фоторепортеру и погнал его на улицу увековечивать тележку, запряженную человеком.
Фоторепортер пулей вылетел из редакции, также по черной лестнице, которая выходила на тихую улочку. Здесь на углу призывно глядела вывеска небольшой корчмушки, вернее, распивочной. А перед распивочной стояла тележка. Хозяина ее не было видно. Из нагруженных на тележку плохо увязанных мешков зимний ветер выдувал клочья кудреватой щетины. Сверху раскорячились во всей красе остов видавшей виды кушетки и несколько стульев той же обивки.
Фотограф, руководствуясь собственным художественным вкусом, нашел чрезвычайно живописной эту кстати явившуюся, вернее, стоявшую тележку.
Ее-то и снимет он для газеты!.. Но где хозяин? Конечно же, десять против одного — попивает себе в корчме.
Фоторепортер не погнушался войти в распивочную, где стоял тяжелый винно-табачный смрад, и гаркнул:
— Хелло, господа! Чья это тележка стоит перед корчмой?
— Моя! — отозвался некто в шапке, расположившийся возле стойки.
— Готов оплатить один фреч, [2] если вы сейчас выйдете и впряжетесь в свою тележку, словно везете ее, а я вас сфотографирую, — объявил человеку в шапке репортер. — Согласны?
— А куда пойдет снимок? — поинтересовался хозяин тележки.
— В газету.
— И я там себя увижу? — просияв, осведомился тот.
— Само собой, — ответил репортер.
— Ясное дело, увидишь, если они поместят тебя в газете и ты до тех пор не ослепнешь, — к вящему удовольствию окружающих, вмешался в переговоры какой-то весьма потрепанного вида завсегдатай корчмы.
На съемку вышли не только хозяин тележки и газетчик, но и вся шумная любопытная компания.
Фоторепортер щелкнул возчика в шапке. Весело скалясь, возчик тащил свою тележку; на заднем плане виднелось еще несколько ухмыляющихся физиономий.
Затем фоторепортер предложил владельцу тележки прийти на другой день в редакцию за бесплатным номером газеты — сверх оплаченного фреча. И тут же помчался назад в редакцию.
Снимок быстро проявили и немедля тиснули, подверстав к статье главного редактора. Фоторепортер был работник опытный, а статья шла под личную ответственность главного редактора, не считая, конечно, цензуры…
Вот так и случилось, что на следующий день в иллюстрированной газете жалкая ручная тележка вытеснила с уготованного ему места Адольфа Гитлера, властелина Европы, предназначенного, по мнению тогда еще многих — да славится их слабоумие! — быть господином мира.
Это ли не карьера, не сенсация, это ли не факт, толкающий на размышления?… Даже в том случае, если происходит такое всего лишь с предметом, с вещью?!
Вступление как таковое
Да-да, даже если это необычайное событие происходит всего-навсего с вещью?!
Как часто говорят: «Эх, если бы эта скамья (или эта кушетка) могла рассказать про все, что видела!»
Так вот, любезный читатель, именно это и произойдет на последующих страницах. Тележка, которая с весьма заметного, кажется нам, события начала играть свою рель в нашем повествовании, останется и в дальнейшем главным его героем. Ты сможешь проследить ее судьбу, ибо именно она будет неизменно в центре событий. Ты увидишь жизнь такой, какой бурлила она — красивая, безобразная, веселая, горестная, славная или ужасная — вокруг тележки, куда бы эта тележка ни двигалась, где бы ни стояла…
Вещь, объект!.. А почему бы и не стать объекту объектом повествования, не выйти на первый его план? Важнейшим достоинством рассказа считается объективность, достоверность, беспристрастность. Вот и будем смело придерживаться здесь этого ведущего принципа.
Итак, тележка подана! Отправимся же и мы с нею в путь.
Хозяин тележки и дом ее
Владелец тележки был пресимпатичный здоровяк с вьющейся шевелюрой и блестящими черными глазами. По профессии он был обивщик мебели. На маленькой жестяной табличке, укрепленной по борту тележки, можно было прочитать его имя, фамилию, а также адрес его лавчонки или мастерской:
Улица Пантлика вьется по Буде, в самом низу Крепостного холма.
Тележка выглядела такой же крепко сбитой, пропорциональной, сработанной на славу, как и ее хозяин. Сделана она была из дуба — дерева, не боящегося ни времени, ни воды.
Однако ж более подробное изучение тотчас обнаруживало дефект как в повозке, так и в ее хозяине.
Янош Безимени сильно припадал на правую ногу. Что сразу объясняет, почему этот здоровяк, косая сажень в плечах, не был призван в армию.
А тележку странным образом заносило влево. Настолько, что Безимени приходилось то и дело поправлять ее ход, подталкивая рукоять вправо, — иначе его тележка покатила бы поперек улицы.
Что повредило ход тележки — ошибка мастера, ее создателя, несчастный случай или почтенный ее возраст? Не все ли равно? Безимени так привык уже каждые десять шагов подталкивать тележку вправо, что, доведись ему везти повозку с нормальным ходом, непременно столкнул бы ее на обочину.
На улице Пантлика довольно много пустырей, и рядом с ветхими, старыми хибарками возвышаются современные многоэтажные дома-коробки.
Дом номер девять именно таков: это совсем новое здание, похожее на спичечную коробку, поставленную торчком, как бы вклинивающееся в длинный ряд прочих домов, старых и новых.
Посередине фасада — парадный вход, к которому ведут несколько ступенек. Налево от парадного в полуподвале — но с большими прекрасными светлыми окнами, глядящими на улицу, и всего лишь двумя ступеньками, ведущими вниз, — расположена лавчонка, она же мастерская Яноша Безимени, обивочных дел мастера.
Рядом с мастерской, также в полуподвале, — квартира дворника.
Направо от парадного зазывает гостей вывеска корчмы, чудовищно окрещенной на венгерский лад «Питейный дом «Молодушка»; помимо пьяного угара, еще и название это приманивает посетителей; на вывеске корчмы дщерь отчизны, кокетливо подмигивая, прыгает через кусты в юбочке, окаймленной лентой национальных цветов.
Рядом с корчмой выходит на улицу еще одно окно. В окне — табличка, на ней корявым почерком выведено:
Добравшись до дому, Безимени выполнил весь свой привычный ритуал.
Он поднял железную решетку, закрывающую вход в его мастерскую. Протиснулся внутрь и мгновение спустя снова выбрался на улицу с грязной, видавшей виды мешковиной. Тележку свою он подтянул к самой лесенке и, бросив рядом мешковину, прежде всего сгрузил поклажу в мастерскую. Затем снова опустил решетку и мешковиной быстро-быстро очистил колеса тележки от грязи. Потом открыл настежь обе створки парадной двери и более или менее благополучно провел тележку сперва по двум ступенькам вверх, затем через площадку и, наконец, по двум другим ступенькам, ведущим во двор, где и поставил ее у самой стены.
Что правда, то правда, выложенный кирпичом двор был крайне тесен даже для того, чтобы держать здесь тележку. Между тремя устремленными ввысь доходными домами и двухэтажным особняком он выглядел поистине дном обвалившейся шахты.
Сразу за тележкой зиял вход в подвал, иначе говоря — в бомбоубежище. За ним, совсем вплотную к брандмауэру, находилась перекладина для выбивания ковров. Чуть дальше тянулся ввысь развесистый дикий каштан, борясь с сырым сумраком дворовой шахты. Пространство от дерева до самой стены заполонила большая поленница. Над ней торчали, приставленные к стене, две лестницы. У корчмы, возле черного хода, горой свалены были ящики, бочки, плетенки, у двери в квартиру учителя музыки также громоздилось разное барахло.
