Побег куманики - Элтанг Лена (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗

Выходка с поездкой на Мальту — совершенно идиотская. Но я был в состоянии аффекта, я мог убить или украсть, и меня бы даже не осудили! Я просто не знал, куда деваться! Когда я встретил доктора Жакоба, отсиживаясь в переполненном Регенте, оттого что не хотелось идти домой, и он намекнул мне про работу, я даже рассмеялся.

Экспедиция на Мальту? Где все копано-перекопано со времен Карфагена? Казалось бы, какое отношение это имеет ко мне, специалисту по французской салонной фотографии, автору монографии о Шарле Пюйо?

Но Жакоб сказал, что знает эту девицу-археолога, которой нужен неглупый помощник, работа пыльная, усмехнулся он, но не требует специальных знаний, это раз. Девица рыжеволоса и до ужаса хороша собой, а это — тут он строго поглядел мне в глаза — крайне полезно в моем состоянии, это два. И что она оплатит гостиницу и расходы, так что я смогу тратить заработок на невинные холостяцкие развлечения в Сен-Джулиане, это три. К тому же, мол, туда еще осенью отправился приятель Жакоба, австриец, доктор Йонатан Йорк, умник и плейбой, с ним мне будет не скучно.

Поезжай, сказал Жакоб, когда собрался уходить, а то сопьешься с круга, а я лишусь теннисного партнера на все оставшиеся пятницы.

Чертов Жакоб! Его хваленый Йонатан оказался мрачным типом со стрижкой а-ля юный Макдауэлл в роли Калигулы. К тому же — со слабостью к ароматизированым сигарам, платкам от Эрме и душистым мальчикам.

Да-да, дорогая Лилиан, я его раскусил на третий день, у меня на этих ребят аллергия еще со времен закрытой школы в Байонне. От этого австрийца за версту несет сомнительными знакомствами. Ума не приложу, как он сюда попал? К тому же доктор им вовсе не нужен, полевых работ не предвидится, они уже третий месяц копают в Гипогеуме. Это не так далеко от цивилизации, чтобы заводить себе отдельного доктора.

Я пытался намекнуть на это рыжей начальнице, но она — о чертов врун Жакоб! — оказалась совершенным сухарем, который мне, поверишь ли, лень размачивать, да и не стоит того.

Парень, который был здесь до меня, внезапно уехал, прихватив какие-то особенные черепки, что страшно взбесило веснушчатую Фиону — на меня она, на всякий случай, поглядывает косо, как будто и я намерен сделать то же самое. Классическая ученая разделочная доска, к тому же наверняка ирландская католичка с фокусами. Готов держать пари на ящик Сент-Эстев!

Остальные ребята — темные лошадки, их явно набирали по объявлению, впрочем, и работа у них лошадиная — пахота в полуденную жару, жалко смотреть. Они прозвали меня СаВа, оттого что я здесь единственный француз. Но я не возражаю — по крайней мере, это способ услышать французское приветствие. От английского языка меня уже тошнит. Особенно от того, что герр Йонатан считает английским языком.

Я хожу в мелких начальниках, со мной в упряжке студентик из какой-то непроизносимой балканской страны, говорит на трех языках и еще на латыни и греческом.

Фиона от него в восторге, с ним она даже смеется, и ее втянутые бледные щеки розовеют. Впрочем, ей не меньше тридцати шести, это многое объясняет.

Хотел бы, чтобы мне объяснили, что за тип ходит за мной по пятам и стоит под окном гостиницы. Чего он хочет, этот оборванец?

Лилиан, моя девочка, умоляю — напиши мне хоть несколько слов. И не вздумай показывать мое письмо Корвину.

Целую тебя в шелковистый затылок. Все еще твой,

Эжен

Итак, читаем дальше.

Как раз в этом месте не хватает нескольких страниц. Жаль, но мне не привыкать. Очень редко бывает так, чтобы текст сохранился полностью. И даже более того — если текст дошел до нас в безупречном виде, то это, скорее всего, подделка.

Тон Иоанна здесь разительно меняется. Вдруг, ни с того ни с сего, он становится исключительно назидательным. И все-таки он темнит и чего-то недоговаривает.

Похоже, он пересказывает источник, в котором и сам-то не слишком хорошо разобрался. Ну да не в этом главное. Если я буду стремиться к абсолютному пониманию, то никогда не покину своего кабинета в архиве и сам превращусь в картонную папку со шнурками…

Обрати внимание, Иоанн вроде бы о чем-то предупреждает своего преемника, но делает это как-то уж чересчур осторожно.

«Заглянет в глаза ангелу». Может быть, идет речь о каком-то вестнике — aggelos 7 Иоанн использует здесь греческое слово. Хотя нет. Скорее всего, речь идет именно об ангеле.

Сказано, что для казни мира воду больше использовать не будут. Потоп оказался малоэффективным. Так что если уж опираться на первоисточники, то сойдет с неба ангел, и очи его, как пламень огненный, и ноги его… что-то там… как раскаленные в печи.

Это, между прочим, тоже Иоанн! Только более откровенный.

У ангела этого в руках должна быть книжка, и кому-то, несомненно, предстоит эту книжку съесть. Возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.

А потом, когда книжка будет уже съедена и хорошо переварена, все погрузится в огонь.

Надеюсь, первым в него погрузится мое хранилище.

ОФ

декабрь, 19

о чем я думаю?

где тебя любят, говорила моя русская няня, пореже бывай, а где не любят — ногой не ступай

декабрь, 20

первый сон, рассказанный моему другу барнарду

я падаю, тону, пропадаю в густой зеленоватой мути, где-то там, наверху, полуденное солнце шарит острым лучом по воде, но до меня, падающего, достает только самый кончик, он щекочет мне ноздри, я чихаю, темная тина сразу набивается в рот, в детстве я учился дышать через тростинку, сидел в теплом мелком озере с сухим бамбуком во рту, как разведчик из племени сиу, теперь я вижу дно, грязь и блестящие камни на дне, похожие на головы ирландских хабиларов в круглых шлемах, я боюсь ушибиться, переворачиваюсь, вытягиваю руки, но сильная вода не уступает, крутит меня мягко, медленно, я снова оказываюсь лицом вверх и вижу тот же упрямый луч, он щекочет мне глаза розовым свозь закрытые веки, мой зрачок — карманное зеркальце — ловит его, луч уворачивается, бьется острием в стекло и устремляется вверх из последних сил, в моем треснувшем зрачке отражается изумленное знакомое лицо, кто это? где я его видел? он открывает рот, кричит, протягивает ко мне руку, в пальцах у него сияет зеленая, нет, золотая вещица, брегет? медальон? вдруг она выскальзывает, как рыбка, и падает на дно, раскручиваясь по спирали, она падает гораздо быстрее меня, и я завидую, я хотел бы, чтобы это кончилось, я хотел бы упасть, но знаю, что не упаду, потому что это сон, и кто-то теребит меня за плечо и тыкается холодным и острым в руку на сгибе локтя, это луч? меня протыкают лучом? по руке бегут мурашки, что-то мокрое ползет вслед за ними по голой коже, муравьи тянут сосновые иглы? я связан рыжими муравьиными нитками, опутан, как гулливер, обездвижен, как пленник, я останусь здесь навсегда? муравьиные воины, мирмидоняне, утратившие зевсову милость, они гнездятся в фессалии и остро пахнут нашатырем