Однажды орел… - Майрер Энтон (книги онлайн полностью .txt, .fb2) 📗
Сержант Джексон, не сводя взгляда со скал, спросил:
— А ты сделал бы это?
— Но в конце концов они должны же понять, что…
В напряженной тишине выстрелы прозвучали особенно резко, как щелчки колоссального бича. Один из саперов неестественно подпрыгнул и, широко раскинув руки, свалился наземь как мешок. Почти в то же мгновение воздух распороли выстрелы из автомата Джексона и вокруг входа в одну из пещер посыпались осколки камней; за Джексоном открыли огонь и многие другие. Притчард обнаружил, что изо всех сил вцепился руками в скалу, за которой стоял. Он опустил руки и, обернувшись, увидел хмурое бронзовое лицо Брэнда, ординарца генерала. Притчард широко улыбнулся ему и кивнул головой; Брэнд не ответил на улыбку, но подмигнул, медленно, насмешливо опустив веко. В глубине души Притчард немного тушевался перед Брэндом. В первый день высадки индеец вместе с генералом вел огонь из тридцатисемимиллиметровой пушки, его рука была сильно обожжена и до сих пор обмотана бинтами. Из дула его карабина курился синий дымок. Притчарду хотелось, чтобы там, у этой пушки, в тот день был и он. Но если бы он сказался там, то, вероятно, был бы мертв. Ведь Хэнк Чейз умер…
— Стоп, прекратить огонь! — крикнул капитан Баучер, и стрельба затихла. — Все равно стрелять не в кого… — Однако тон капитана не был категорическим: стрельба в такие минуты была своего рода утешением. — Думаешь, попал в него? — спросил он Джексона.
— Нет. Но этот подлец стрелял именно оттуда. Вой из той дыры, что правее расщелины, похожей на букву «у»…
— Возможно, ты и прав.
— Черт возьми! Генерал попусту теряет время. Чего он ждет? Пригласительной карточки в золотой рамке?
Позади бронетранспортера суетилось несколько человек. Туда подбежали два санитара в склонились над раненым солдатом.
— Капитан, — обратился Рэндолл к Баучеру, — хоть убейте, я никак не могу понять, почему вы не применяете против них ручные гранаты. Ведь гранат у вас хватает, не так ли?
— Да, гранаты у нас имеются.
— Тогда почему же вы не используете их?
Серые глаза Баучера скользнули по корреспонденту.
— Во-первых, потому, что большинство пещер находится слишком высоко, гранату туда не добросить. Во-вторых, эти туннели идут снизу вверх и, если все-таки ее забросить в них, она попросту скатывается обратно и разрывает вас на части. Вот почему.
— …Хорошо, Том, — сказал Дэмон твердым спокойным голосом Фалкису. — Действуйте.
— Слушаюсь. — Фалкис встал и начал отдавать распоряжения. Солдаты саперного отделения наклонились к бочкам, отвинтили пробки, и из горловин полился бензин, брызгая, булькая, переливаясь в ярких лучах солнца, как расплавленное серебро. Он медленно просачивался в расходящиеся в разных направлениях расщелины. Солдаты молча, как дети, затеявшие злую проделку, торопливо бросали пустые бочки в кузов машины. Воздух вокруг заполнился парами бензина.
— Так, хорошо, теперь в машину! — крикнул Фалкис.
Солдаты быстро залезли в кузов, и машина, кренясь и подпрыгивая, покатилась вниз, по направлению к лощине. Тишина становилась все напряженнее. Фалкис снял с пояса ручную гранату, выдернул чеку, внимательно осмотрелся вокруг, громко крикнул: «Огонь по пещерам!» — и, отведя руку назад, бросил гранату. На какое-то мгновение она как бы повисла в воздухе, потом упала на землю и покатилась. Раздался взрыв, и из средней части соляных топей стремительно рванулись вверх оранжевые языки пламени; через несколько мгновений огонь поджег проникший в землю бензин и последовал раскатистый грохот сотрясающего взрыва под землей. Затаившие дыхание солдаты, широко раскрыв глаза, наклонились вперед; отблески пляшущих языков пламени озарили их лица. Затем под ними, из глубины скал, словно из другого, неведомого мира, донеслись звуки, похожие не то на девичье пение, не то на пронзительные вопли животных, не то на вой собак, испытывающих невыносимую боль. Притчард уставился невидящим взглядом на потемневшие скалы, туда, откуда теперь поднимались тонкие струйки дыма. Вопли. Внизу, под ними, пронзительно кричали люди. Это были приглушенные вопли сотен людей. Притчард посмотрел на окружающих его солдат. Юный Брайс побледнел, его губы дрожали; Джексон сосредоточенно прищурился, суставы его пальцев, сжимавших автомат, побелели. Вопли продолжались, они сливались теперь в три, в пять голосов, в ужасную дрожащую октаву. Это были уже не человеческие голоса, и даже не голоса животных, а звуки каких-то невыносимых для человеческого слуха акустических устройств, включенных на всю мощь. Баучер опустил голову, у Рэндолла в горле застрял комок, нижняя губа отвисла; Дэмон смотрел на отвесные скалы обрыва, его лицо неумолимо, сурово. Только Брэнд встретился взглядом с Притчардом; взгляд ординарца был жестоким, неистовым и, казалось, говорил: «Да, если это нужно, если это было необходимо, значит, так тому и быть; я знаю это, а ты нет».
Притчард зажмурил глаза. «Мы сжигаем их. Мы стоим на коленях и сжигаем заживо сотню, тысячу, один бог знает или узнает когда-нибудь, сколько мы сжигаем людей». Много лет назад летним днем лежал он на койке в небольшой палатке, разбитой в поле за домом, и читал книжку под названием «На земной коре» — повесть о топях и жутких огнях, о безднах с расплавленной лавой, в которых рыскали и с дьявольской жестокостью, безжалостно убивали все живое страшилища-автоматы… Но то была фантазия. Здесь же была настоящая земная кора, и они скорчились на ней, стыдясь взглянуть друг другу в глаза. Брайса вдруг стошнило; он припал на колено и, опершись на винтовку, тужился и изрыгал темно-желтую желчь, и она тянулась с его губ и подбородка как густая патока. Притчард почувствовал, как в его самого начинает тошнить, а виски страшно сжало. В одно короткое мгновение он ощутил уверенность, что может вспомнить какое-то слово, произнести какое-то магическое заклинание — и бочки снова окажутся в кузове машины, саперы небрежно развалятся в тени под ее задним бортом, а Брайс со свойственным ему остроумием и интеллигентностью будет объяснять им природу и свойства содержащего кальций известняка.
Неожиданно послышался громкий, очень похожий на детский плач крик. Притчард резко повернулся в сторону крика и увидел человека, выскочившего из крайней к востоку пещеры; он бежал, спотыкаясь, большими нетвердыми шагами. Рубашка и волосы на нем горели, он то и дело сгибался и тряс головой, чтобы сбить пламя, но оно на бегу разгоралось еще больше. Раздалась короткая, трескучая очередь, и японец упал лицом вниз как подкошенный, скользнул вперед по покатой поверхности скалы и остановился, сотрясаемый дрожью; на его затылке и спине все еще плясали небольшие языки пламени.
Вопли стали слабее, перешли в едва слышные стоны. Воздух вокруг казался раскаленным, насыщенным невыносимым зловонием. «Я не хочу больше оставаться здесь, — подумал Притчард. — Никто не удержит меня здесь». Он начал подниматься на ноги, но в этот момент глубоко под землей раздался раскатистый гул и почва под ним содрогнулась, как тяжелая ветвь дерева от внезапно налетевшего порыва ветра; потом еще один взрыв, за ним целая серия громовых взрывов. Фалкис сказал что-то генералу, и тот молча кивнул. Склад боеприпасов — вот что взорвалось: огонь добрался до взрывчатых веществ, они детонировали, подземные генераторы разлетелись на кусочки, и огромные пещеры погрузились в непроницаемый мрак, лишь изредка нарушаемый вспышками рвущихся мин, гранат и трассирующих патронов. Но теперь в пещерах не осталось ни одной живой души.
Затем замерли и взрывы, тишина окутала все, как неожиданно разразившийся дождь. Солдаты, поднявшись на ноги, смотрели друг на друга, как смотрят оставшиеся в живых после какой-то необычайной катастрофы. Фалкис, опершись руками о колени, склонился над краем обрыва и внимательно всматривался в одну из расщелин, откуда едва заметными темными спиралями, клубясь, выбивался дым. Все было кончено. Здесь все кончено. Брайс вытирал рот сальным, грязным рукавом. Пока они наблюдали и прислушивались, там, под землей, погибло сто, пятьсот, а может быть, и тысяча человек…
