Остров дьявола - Шевцов Иван Михайлович (книга бесплатный формат txt) 📗
Уже само предисловие всколыхнуло душу Макса Веземана, подняло из ее глубин яркие картины его молодости, когда он еще был Вальтером Дельманом. Он вспомнил, как в партизанском отряде Яна Русского они вместе с молоденьким французом Эдмоном Дюканом сражались с фашистами, теряли в жарках смертельных схватках боевых товарищей. Память живо воскресила ему образ Дюкана - бесстрашного ординарца командира отряда Яна Русского, ныне уже генерала Ивана Николаевича Слугарева, которого Эдмон любовно называл "мой капитан", бесстрашного юношу, беззаветного в дружбе и верности, бойца с пламенным сердцем и взрывчатым характером, любимца партизан. Эдмон Дюкан! Все эти долгие годы после встречи Веземана с Иваном Слугаревым в Зальцбурге он ничего не слышал о Дюкане. И вот "Черная книга" - обвинительный приговор преемникам фашизма - сионистам. Эдмон…. Он остался таким же бесстрашным и самоотверженным, как и четверть века тому назад…
Веземан читал его книгу всю ночь на одном дыхании, потому что утром он должен был возвратить ее человеку, улетавшему в Канаду. Позже он пытался достать эту книгу, чтоб прочитать ее спокойно и внимательно, без спешки, изучить, запомнить. Но тщетно. Книголюбы-библиофилы, услышав название "Черная книга", пожимали плечами, мол, понятия не имеем, впервые слышим. И лишь один седой щупленький старикашка таинственным шепотом сказал: "Не ищите, только понапрасну время потратите. На испанском она издана ничтожным тиражом, да и те несколько сот экземпляров скуплены и сожжены". Наивно было задавать вопрос: кем сожжены?
Макс вспомнил "Польский дневник" Эдмона Дюкана. Там была целая глава, посвященная ему - тогда еще Вальтеру Дельману. Как давно все это было. Кажется, целое столетие отделяет сегодняшний день от того времени. Какой он сейчас - Эдмон, когда-то беспокойный, подвижный, юркий? И где он сейчас, жив ли? Макс хорошо знает мстительность сионистов. А "Черная книга" представляет собой меткий выстрел в спрутообразное чудовище - сионизм. Такого не прощают.
Встреча с Диксом привела Веземана в нервное возбуждение, наэлектризовала, напрочь прогнала сон. "Думай, думай, соображай. Макс, - сказал он самому себе. - Твой отчет, информацию от тебя ждет Иван Слугарев. Удастся ли свидеться с ним лично. Сколько лет минуло от их последней встречи в Зальцбурге?"
Информацию он должен передать человеку Слугарева в Мексике и получить от него дальнейшие указания. Но Слугарев же еще не знает, что у Веземана появилась нежданно счастливая возможность побывать на Кубе. Хорошо бы застать его там.
Глава третья
Генерал Слугарев Иван Николаевич прилетел в Гавану 9 марта глубокой ночью. В аэропорту его встретил сотрудник кубинских органов безопасности Энрико Фоэйтос, с которым Слугарев был хорошо знаком. Энрико два года тому назад окончил обучение в Москве, а теперь работал в Гаване в центральном аппарате.
Из аэропорта Шереметьево Слугарев вылетел вечером. В низком сером небе с севера на юг стремительно неслись рваные облака, на бегу рассеивая по Подмосковью остатки снега. Чувствовался небольшой морозец, и комитетский шофер, доставивший Слугарева в аэропорт, заметил:
- Напрасно, Иван Николаевич, плащ не взяли. В одном костюмчике как бы не было пронзительно.
Слугарев улыбнулся неуместно ввернутому "пронзительно", подумал: а может, он и прав, но промолчал. В самолете и в самом деле было "пронзительно". Но когда в Гаване он вышел на летное поде и в лицо его ударила приятная волна ласкающе-теплого озонированного воздуха - за час до посадки самолета в Гаване прошел дождь - Слугарев понял, что опасения шофера были напрасны: плащ здесь не потребуется, да и пиджак… Последнее подумалось, когда ой увидел Энрико в светлой рубахе без галстука и с короткими рукавами, обнажающими кофейного цвета руки. Щупленький, остролицый с колючими карими глазами и мягким голосом Энрико выглядел совсем юным, ну просто студентом первокурсником. Он попытался взять чемодан Слугарева, но Иван Николаевич не позволил, обронив немного смущенно:
- Нет-нет, Энрико, благодарю.
Он поставил чемодан на заднее сидение "Волги", сам сед рядом с Фоэнтосом, который уже успел осведомиться и какая в Москве погода, и как прошел полет, и сообщить, что недавно прошел дождь и поэтому холодно.
- Холодно? - изумленно посмотрел на него Слугарев, так что густые брови его выгнулись в дуги и взметнулись вверх. Он вспомнил: бортпроводница перед посадкой объявила, что в Гаване плюс 24 градуса. - Это вы считаете холодно? А мне показалось, что я прилетел в Сочи в июльскую ночь.
Энрико весело улыбнулся и, навалившись на баранку, спросил:
- Поехали? - Когда машина тронулась, он сказал: - Мы для вас приготовили место в гостинице "Националь". Вы ведь впервые на Кубе?
- Да, Энрико, впервые, - тихим голосом ответил Слугарев. Мысли его были заняты другим: ехал он сюда не праздным туристом. Это был деловой рабочий визит к своим кубинским коллегам. И он спросил:
- Как эпидемия свиней?
- В основном локализовали. Осталось несколько очагов.
- Что-нибудь известно об источнике?
- Определенно американского происхождения. Предполагаем, что лаборатория Дикса.
Машина плавно мчалась по влажному шоссе, в салон врывались освежающие струи воздуха. Дышалось легко и приятно. Слугарев пытался разглядеть окрестный пейзаж, но мешала ночь. "Предполагаете или располагаете достоверной информацией?" - мысленно спросил Слугарев, но смолчал. Он еще не освободился от того специфического состояния, которое испытывает воздушный пассажир дальнего следования, - свинцовая тяжесть в голове, давящий монотонный шум в ушах, ватная расслабленность тела. В то же время он ощущал прилив нового, еще неведомого, тот восторг ожидания, когда попадаешь в совершенно новый мир, в данном случае - в западное полушарие.
- У нас на Кубе гостит прогрессивный ближневосточный журналист. Ой прибыл с женой, тоже журналисткой. Она колумбийка, он по происхождению француз. Так вот он интересуется Диксом, - продолжал Энрико.
- Вот как? - вдруг оживился Слугарев. - Зачем же ему понадобился Отто Дикс?
- Видите ли, этот журналист написал несколько антивоенных репортажей и книг. Он побывал во многих горячих точках: в Корее, Вьетнаме, на Ближнем Востоке. А во время войны в Европе был партизаном то ли в Польше, то ли в России. Он говорит, что знает Дикса и хочет пробраться к нему на Остров. Но не знает, где расположен этот Остров.
- Странно: "знает", "не знает". Все это очень загадочно и любопытно, - раздумчиво произнес Слугарев. - Зачем ему Дикс?
- Он хочет разоблачить в прессе прошлое этого фашиста и его настоящее, работу на Пентагон.
- И что ж, вы сообщили ему место расположения Острова? В тоне Слугарева звучали нотки недоверия к журналисту.
- В общих чертах.
- Мм-да, все это очень интересно, - после долгой паузы, произнес Слугарев. - Говорите, партизанил в Польше? А как фамилия журналиста?
- Дюпон, - не очень уверенно ответил Энрико.
- Однофамилец американского миллиардера?
- Похоже. Почти.
- Что похоже?
- Фамилия. Вроде Дюпон. У нас на курорте Варадера есть бывшая вилла американского Дюпона. Потому я и запомнил, по аналогии. Но это не точно.
- Постой, постой, - быстро проговорил Слугарев, что-то соображая. - А может Дюкан? Эдмон Дюкан?..
- Точно! - воскликнул Энрико. - Эдмон Дюкан. Слугарев от неожиданности всем корпусом откинулся на спинку сидения, запрокинул голову, закрыл глаза.
- Эдмон, - произнес вполголоса с душевным волнением и теплотой. - Значит, жив. Милый, неугомонный Эдмон. Все-таки набрел на след Хасселя-Дикса.
Удивленный таким неожиданным поведением Слугарева, Энрико сбавил скорость:
- Вы его знаете?
Не меняя позы и не открывая глаз, Слугарев кивнул. Затем минуту погодя спросил:
