Тряпичная кукла - Ферро Паскуале (версия книг .txt) 📗

Он смотрел на меня, потрясённый, с вопросом в глазах.

— Я увидела во сне всю свою жизнь, — продолжала я, — как будто фильм посмотрела, я всегда вижу сны в чёрно-белой палитре, там никогда нет цветов. Я хочу разыскать своего нотариуса, я должна понять, что стало с наследством бабушки, наслаждается ли им внаглую моё семейство. Завтра пойдём на виа Караваджо, в нотариальную контору… спи, любовь моя, спи.

Но я сама не спала, ждала наступления утра, уже давно я не принимала лекарства, уже давно мой разум начал проясняться. Был почти полдень, когда я постучала в дверь кабинета, у меня радостно сжалось сердце: на двери всё ещё висела табличка с именем моего нотариуса. Нас вышла встретить синьора. «Здравствуйте, кто вам нужен?» — спросила она. Я представилась, рассказала немного о себе, она внимательно выслушала, затем сообщила: «Да, я знаю эту историю, мой муж часто рассказывает её… должна сказать, что у меня иногда возникает странное чувство ревности, когда я слушаю своего мужа. Не знаю… как он говорит о вас, как загораются его глаза… а сейчас, когда я вас вижу, признаюсь, что моя ревность оправданна, вы очень красивая, хотя в вашем взгляде столько печали. Ладно, давайте не будем грустить, мой муж появится с минуты на минуту, проходите в приёмную, я принесу вам кофе». Синьора была очень любезной, а также весьма привлекательной, я посмотрела на неё… странным образом она была удивительно похожа на меня, почти как две капли воды. Синьора подала нам кофе. «Знаете, мой муж, когда возвращается, пользуется дверью, напрямую ведущей в его кабинет, потом предупреждает меня звоном колокольчика», — милая женщина говорила очень много, она была крайне приятной дамой, мы включились в беседу, но тут звоночек прервал наш разговор, синьора проводила нас в кабинет, открыла дверь… и я просто окаменела. Нотариус оторвал взгляд от письменного стола, где были разложены какие-то документы, и тоже застыл. Идол и жена нотариуса переглянулись вопросительно, они не понимали нашего замешательства, нашей истории, нашего невероятного волнения при встрече после всего, что мы пережили. Нотариус вскочил и хриплым голосом обратился ко мне:

— Маленькая герцогиня, Барбара, какая честь, прошу вас, присаживайтесь.

Пока я шла к столу, услышала удивлённый вопрос синьоры:

— Маленькая герцогиня?

Она быстро попрощалась, и я без всякого промедления спросила:

— Что стало с моим наследством? Всё забрала себе моя ублюдочная семейка? Я хочу знать!

Нотариус смерил меня взглядом, по роду занятии он научился не показывать никаких эмоций.

— Так полагаю, этот господин — твой жених? — задал вопрос нотариус, а после представления и рукопожатий добавил: — Дорогая моя Барбара, прошло столько времени, к сожалению, у меня для тебя очень плохие новости…

Я тут же оборвала нотариуса, рассерженная на саму себя и на него, и встала, чтобы уйти, но он остановил меня:

— Постой! Ты совсем не изменилась, как всегда этот несносный импульсивный характер. Обозлившаяся на весь мир девушка. По крайней мере позволь мне объяснить, что произошло.

Я не хотела слушать, но мой Идол знал, как меня успокоить, он взял меня за руку, ласково погладил по ней, и я снова села.

— Наконец-то ты встретила того, кто смог тебя приручить, — произнёс нотариус. — Послушай, когда ты уехала, твои родственнички использовали все свои связи и знакомства, писали заявления в полицию, представляли фальшивые доказательства твоего сумасшествия, рассказывали о твоём уходе из дома без предупреждения… в общем, сделали всё возможное… и у них почти что получилось, но… несчастье постигло твоих родителей. Твой брат… выяснилось, что он подсел на наркотики, но не лёгкие, а те, что уносили в путешествия без обратного пути, и на самом деле… твой брат умер. Его нашли бездыханным как раз под твоим платаном. Маленький герцог никогда не был красавцем, но наркотики совершенно его изменили, он превратился в скелет, покрытый язвами.

Твой отец практически сошёл с ума, ведь единственный сын, который продолжил бы поколение герцогов, продолжил бы их благородный род, фамилию… погиб. В общем, твоего отца нашли повесившимся в его комнате. Твоя мать… заболела тяжёлой формой лейкемии и тоже отправилась на небо к создателю, оставив твою сестрёнку совсем одну… твоя сестра так и живёт одна. Ваши земли незаконно присвоили деревенские жители, которые теперь приносят продукты питания твоей сестре, она превратилась в выжившую из ума бомжиху и злится на всё, что её окружает…

Я не знаю почему, но эта история не принесла мне боли, и всё же я всегда была очень чувствительной к чужим бедам, я плачу, когда смотрю старые мелодрамы… Пока я думала об этом, нотариус продолжал рассказывать:

— Твоё наследство находится в банковских ячейках, я храню документацию, мы можем всё востребовать: поместье, землю, всё, ты даже можешь поместить сестру в психиатрическую больницу… но в этом я тебе не смогу помочь, со всеми остальными процедуpaми я разберусь вместе с коллегией адвокатов… я только ждал твоего возвращения… я так долго тебя ждал, и ждал бы тебя всю жизнь.

Эти последние слова были такими горькими, но я не могла думать о его чувствах ко мне, я знала о его любви и всегда это понимала, только сейчас мне надо было думать о себе и о том, кто никогда меня не бросал. Мы попрощались, нотариус в ближайшее время должен был приступить к работе, встретиться с другими юристами. Первый этап был запланирован на завтра… в десять часов мы назначили встречу в загородной усадьбе.

Я была удручена, но в то же время счастлива вновь увидеть мой дом… и даже мою глупую сестру, в конце концов, она была единственным родным человеком. Ту ночь я провела не смыкая глаз, вперившись в потолок, пока я недвижно лежала на кровати, голова моя блуждала где-то в ожидании завтрашнего дня. Встала я позже обычного, сварила кофе, разбудила моего Идола, мы очень элегантно оделись, я нанесла немного макияжа, и мы отправились в поместье. Дорога была усыпана осенней листвой, мы видели неухоженные поля, закрытые окна на вилле, всё вокруг имело призрачный вид. Мы постучали в дверь, прошло несколько минут… Открыла моя сестра. Как же она изменилась! Нет, она была по-прежнему уродливой, но постаревшей практически до неузнаваемости… к тому же теперь ещё добавилось страдальческое выражение лица. «Вы кто… говорите!» — требовательно произнесла моя сестра. Когда я сказала, что я Барбара, она неожиданно бросилась ко мне в объятья со слезами, после этого я, приехавшая сюда с предубеждением и в воинственном настроении, успокоилась, она проводила нас в большую гостиную, утратившую былую роскошь, и рассказала, рыдая, всё, что произошло, а также поведала мне о враждебном, плохом отношении деревенских.

Это меня очень разозлило, потому что всякое можно было сказать о моей семье, но она всегда хорошо относилась к нашим фермерам… они у меня поплатятся за это! Мы много говорили, я тоже рассказала о своих жизненных испытаниях, сестра таращила глаза от восхищения, она сказала, что у меня была огромная сила и необыкновенное мужество. Совершенно не давая себе отчёта, мы проболтали до самого вечера. «Оставайтесь здесь ночевать, — неожиданно предложила сестра, — по сути, это твой дом, а потом я всегда одна… мне страшно». Я взглянула на Идола, он одобрительно кивнул головой, я тоже согласилась, кроме того, завтра должен был приехать нотариус с командой адвокатов. Мы скромно поужинали и пошли спать.

Рано утром меня разбудил крепкий запах кофе, я спустилась в гостинную, там уже был мой Идол, нотариус и юристы. Мы долго беседовали, обсуждая планы по возврату земель, наследства… моей жизни. «Мы возьмём на себя всю работу, поговорим с крестьянами, которые должны будут вернуться к производству молока и выращиванию овощей, фруктов, винограда, всего, что когда-то пользовалось спросом на рынке. Вот этот господин, — нотариус показал на прыщавого парня в очках, — бухгалтер, он обеспечит все контакты, вы должны разместить его здесь, чтобы он мог работать бок о бок с вами», — сказав это, нотариус попрощался, но сначала отозвал меня в сторону, вручил конверт и сказал: «Денег придется ждать ещё долго, вот здесь, в конверте, неплохая сумма, я тебе одалживаю её, потом, когда получишь наследство, ты мне всё вернёшь». Нотариус поцеловал меня в щёку, и все ушли, кроме бухгалтера. Я попросила сестру устроить парня в одной из комнат для гостей. Сестра с энтузиазмом взялась за дело… эти двое переглянулись… как они смотрели друг на друга, улыбались. Я была рада за нее, ведь любовь делает нас лучше. Мы с Идолом пошли прогуляться по поместью, прошлись по полям, бесплотным и запущенным… Я хотела взглянуть на своё платановое дерево. Когда я увидела его издалека, глаза наполнились слезами: дерево превратилось в высохший обрубок, без листвы, оно стало насестом для ворон, совершенно безжизненным. Тогда я побежала домой, поговорила с бухгалтером и попросила его связаться с садовым питомником. «Они должны немедленно избавить меня от этого прекрасного воспоминания, которое сейчас стало подставкой для птичьего помёта, — сказала я, — вместо него я хочу живой платан, самый сильный и мощный в мире… сколько бы это ни стоило».