Тряпичная кукла - Ферро Паскуале (версия книг .txt) 📗

Annotation

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

Какое человеческое чувство сильнее всех?

Конечно же любовь.

Любовь вопреки, любовь несмотря ни на что, любовь ради торжества красоты жизни.

Неужели Барбара наконец обретёт мир и большую любовь? Ответ - на страницах этого короткого романа Паскуале Ферро, где реальность смешивается с фантазией.

МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН

Женщины всегда были важной частью истории. Женщины-героини: политики, святые, воительницы... Но, может быть, наиболее важная борьба женщины - борьба за её право любить и жить по зову сердца. Этот героизм - самый самоотверженный и пылкий.

Главные героини рассказа - монахиня и заключённая, загнанные благочестивым обществом в реальность тюрьмы и ведущие диалог по разные стороны решётки.

Роман основан на подлинной истории, но все имена и место действия придуманы автором.

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

Тряпичная кукла

Анита Шортино

Я сплю, но я бодрствую

Джаннина-горбунья

Ледяные слёзы

Мои безумные бредни

Цыганка

Любовь в моей жизни

История Марилу́

Колдунья жёлтой луны

Мачедония и Валентина. Мужество женщин

Кровь и сон

Валентина, встреча с жизнью

Мачедония и…

Валентина и её сомнения

Письма любви…

Время Валентины

Мачедония и Нильде

Ужасные ошибки Валентины

Мария-вонючка

Валентина и её тысячи «почему?»

Жизнь Мачедонии

Внутренний голос надзирательницы

Валентина и её боль

Мачедония свободна

Решение Валентины

Дурачок и Луизелла

Прошлое позади

Посвящается Валентине

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА

МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН

Тряпичная кукла

Посвящается ангелам, Марии, Марко, маме, папе… и всем ангелам Вселенной.

А город не знает

Просто ещё один день освещает долма, зажигается всё вокруг, а город не знает.

Просто ещё один день, люди проходят мимо, а город не знает. Джорджо Габер

Я описываю истории других людей, чтобы рассказать свою историю.

«Слёзы мои катятся из глаз, спускаются по коже, скользя по лицу, попадают в рот, а потом прямо в сердце. Мои слёзы порой становятся чёрными, а иногда бывают совершенно разных цветов. Слезами своими я оплакиваю вечно отвергаемую любовь, любовь, которой никогда не было, плачу по вздоху моей души, в тишине, от стыда за людей, не понимающих чувств тех, кто не любит одиночества. Того одиночества, что превращает ночь в черноту… если ты не любишь… а как любить ночь без света, без единой звезды? Мои слёзы текут прямо из сердца, чтобы вновь возродиться… и жить ради принца, ради принцессы, ради того, кто шепчет мне: «Я люблю тебя, я всегда хочу быть рядом с тобой… я люблю тебя, как любят друг друга камни, из которых строят наши дома, я люблю тебя с той же страстью, с какой ненавидят Вифлеемские войны, войны, устроенные безумцами с оружием в руках». Представь, любимый, как я могла бы любить тебя, если бы у меня была любовь! Я хотела бы дружить с крылатым конём, чтобы прилететь и забрать тебя из твоей постели и увезти далеко-далеко… подальше от всех этих ужасов, которыми пугают нас наделённые властью люди. Молю тебя, любовь моя… если ты существуешь, ответь мне взаимностью».

Анита Шортино

Стоять на улице с утра до вечера, слоняться без дела, пока все озабочены повседневными делами и думают только о работе, о деньгах, о семейных проблемах. Я смотрю на этих людей, каждое утро я смеюсь над ними, мне наплевать на всех — делайте что хотите, можете горбатиться с утра до ночи, всё равно все там будем, а в гробу деньги не нужны. Конечно, у меня не то чтобы какие-то особые родственные связи, работа… жизнь… о дружбе и речи не идёт. У меня была единственная подруга, с которой я познакомилась в одной из многочисленных психиатрических лечебниц. Анита Шортино. Я хорошо её помню, это её имя и фамилия. Анита Шортино, змея подколодная, жена Паскуале Дзуокколо. Говорят, что никто не рождается злым, плохим, но не в случае с Анитой, сейчас я вам объясню почему. Когда Анита родилась, её первым поступком, сопровождаемым воплем, стал плевок прямо в лицо матери, а после этого Анита присосалась к груди и укусила её — вот так! Потому что у малышки с рождения были выступающие клыки, она казалась вампиром Дракулой. Девочка подрастала, и никто не решался к ней приблизиться, она была склочной, язвительной, все дети её избегали и боялись. В детском саду она воровала полдники и соки, в начальной школе плевала на галстуки одноклассников — просто так, без всякой причины, а в средней школе стала предводительницей девчачьей банды. Эти девчонки называли себя «Дрянные гёрлз» и развлекались тем, что бросались камнями вместе с шайками уличных пацанов.

Анита всегда возвращалась из школы грязная, в рваных джинсах, перепачканная в крови. Мать кричала на дочь, а она в ответ материлась, как сапожник, нападая на несчастную женщину и унижая её. Аниту выгнали из школы, и отец решил отправить дочь в исправительную колонию, за что девушка зарядила своему родителю в промежность, угрожая ещё и ножом. Все последующие дни превратились в ад, Анита больше не могла оставаться дома, от неё были одни неприятности, она перессорилась со всеми соседями — ругалась с мужчинами, женщинами, подростками. Для Аниты не имели значения ни возраст, ни пол. Тогда её убедили пойти на службу одной хорошей синьоре в районе Вомеро.

— Дочь моя, — сказала мать, — пойди поработай у этой синьоры, ты сможешь отложить деньги и уехать в Нью-Йорк, ты же всегда говорила, что тебе нравится тот район, где друг друга избивают до смерти. Что ты думаешь об этом?

Девушка немного помолчала, а потом ответила:

— А ведь ты права, этот район называется Бронкс, там мне было бы хорошо, и я больше не видела бы ваших мрачных физиономий — твоей и твоего муженька, злобного горбуна.

Так она появилась в доме у этой синьоры, которая была вдовой и жила с единственным сыном — старым холостяком, хорошим, может быть, даже слишком хорошим парнем, прозванным в районе, где они жили, «маменькиным любимчиком». В общем, о таких обычно говорят: бесхребетный, ни рыба ни мясо, образцовый хороший мальчик. В первые дни Анита вела себя очень прилично, настолько, что синьора прониклась к ней симпатией, звонила родителям девушки и говорила, что те всё преувеличивают, что Анита очень добрая, вежливая и такая чистюля. Но и этой пожилой синьоре довольно скоро пришлось столкнуться с врождённой подлостью Аниты.

Однажды старушка, вернувшись из магазина, обнаружила Аниту на полу, в разорванном платье, между ног у девушки струилась кровь. В углу комнаты, сложив руки на коленях, сидел сын синьоры — Паскуале, тоже весь грязный, с расстёгнутой ширинкой, вытаращив глаза, парень бормотал непонятные слова. Бедная женщина в шоке выронила пакеты с покупками и бросилась на помощь Аните, проклиная своего сына:

— Негодяй, что ты сделал с несчастной девушкой? Подлец! Я не желаю тебя знать, ты мне больше не сын!

Бедняга плакал, пытаясь что-то сказать, но старуха затыкала ему рот каждый раз, когда Паскуале пробовал защититься.

— Тебе ещё хватает наглости говорить что-то? Замолкни! — возмущалась синьора. — Надо помочь девочке. Давай шевелись, отвезём её в больницу.

Анита, услышав эти слова, воскликнула:

— Нет, я не хочу ни в какую больницу, мне стыдно!

Тогда синьора положила ей между ног полотенце, помогла устроиться на кровати, а затем взяла телефон:

— Дотторесса, это синьора Дзуокколо, прошу вас, быстрее приезжайте к нам… нет, не задавайте мне никаких вопросов… поскорее, пожалуйста! — затем, обращаясь к сыну: — Так, давай приведи себя в порядок, пойди вымойся… позже разберёмся.