Всюду третий лишний - Хетч Бен (е книги TXT) 📗
Под конец я снова сблизился с Карлосом и Дэнни, приезжавшими ко мне в Лестер, где мы вместе проводили свободные от учебы дни. Мы ходили по ночным клубам, питались блюдами, приправленными карри, на Белграв-роуд, и Дэнни рассказывал нам о своих планах разбогатеть к тридцати пяти годам и уйти от дел. В следующий уикенд мы отправлялись к Карлосу в Плимут. Затем я приезжал домой для того, чтобы Джейн постирала мое белье. Помню, как Софи в это время забрасывала меня советами: «В университете ты можешь найти друзей, с которыми будешь дружить потом всю жизнь. Так почему ты упускаешь этот шанс – останься на уикенд там, в университете, и сблизишься с окружающими, разве не так? Вступишь в какие-нибудь общества».
Но ни я, ни Карлос никогда ничего подобного так и не сделали, потому что были уверены, если с кем-либо из нас что-то случится, то остальные окажутся рядом. Мы знали, кто наши истинные друзья и кто навсегда таковыми останутся. На втором году учебы в Плимуте Карлос сломал ногу: Дэнни и я испросили недельные отпуска, и оба были около него в больнице. Дэнни прогорел на одной из своих коммерческих операций в Эйлсбери: мы вытащили его, и я попросил отца уладить его дела – мы всегда были рядом.
Университет тоже требовал своего. Я просмотрел множество серий «Соседей», перестал быть девственником, съел бесчисленное количество цыплят в индийских ресторанчиках, вовсю пользовался чужими конспектами, которые копировал без зазрения совести, и закончил университет хоть и не с блеском, но вполне нормально.
За те три года, что мы прожили не вместе с Дэнни, он так и не завел себе серьезной подружки; шесть раз прогорел в бизнесе; сменил три религии; поработал на пяти работах, включая трехмесячную работу стюардом на рейсах авиакомпании «Дэн-Эйр», закончившуюся ввиду того, что компании пришлось объявить о ликвидации, чему отчасти способствовал сам Дэнни. Он каким-то образом умудрился получить фиктивный больничный лист с непрерывным сроком на сорок шесть дней в связи с заболеваниями, серьезность которых постоянно нарастала – началось с вросших ногтей на ногах, а кончилось желтой лихорадкой.
Когда мы с Карлосом вернулись домой, я вспомнил о том, что никогда не испытывал и тени сомнений в том, что нам делать дальше. Просто нам надо было продолжать делать то, что мы делали прежде. Карлос, Дэнни и я стали снова жить вместе. Мне больше всего нравится размышлять об этом времени, когда я вспоминаю, каким на самом деле был Дэнни. Именно тогда он снова стал моим самым лучшим другом.
1 декабря 2000 года
Еще один день в дороге. Мы едем по автостраде 1-20, и сегодня проехали рекордное расстояние – 438 миль.
Удивительно, насколько радиостанции могут отражать специфику штатов и различия между ними. В Южной Калифорнии они постоянно вещают об охоте – дикторы прерываются буквально на полуслове, чтобы начать обсуждения достоинств последней модели капкана на енотов. В Джорджии одержимые евангелисты, последователи преподобного Рода Парсли, рассказывали о праведном пути длиной в десять шагов, ведущего к достойной жизни, жестоко понося гомосексуалистов и черную магию Гарри Поттера. Сегодня, пока мы ехали по Алабаме, радио передало беседу для сельскохозяйственных рабочих о пиве, азартных играх и разнообразных течениях в диксиленде. Сейчас мы находимся в палаточном лагере «Виксборо Балттлфилд» на Миссисипи. Прямо перед нами ослепительно голубая река и сидящие на верандах чернокожие парни жалкого вида, бьющие по струнам и распевающие о том, как много людей тонет в этой реке.
Я уже начинаю уставать от однообразной дороги, по которой мы катим столько дней. Просидев за рулем несколько часов, начинаешь чувствовать боль в лодыжке оттого, что постоянно давишь на педаль газа; можно, конечно, использовать круиз-контроль, но тогда езда становится настолько утомительной, что приходится придумывать разные игры, чтобы не заснуть. При включенном круиз-контроле я постоянно волнуюсь, как бы не выйти за предел установленной скорости, а это чревато большими опасностями, особенно если вы следуете на близком расстоянии от кого-то и ваша скорость на какую-то пару миль в час больше, то вам потребуется невесть сколько времени, чтобы совершить обгон. Это так называемый вопрос бутылки: вы будете давить на педаль газа или пытаться проскользнуть в узкую щель между машиной, которую вы обгоняете, и трейлером, идущим по встречной полосе дороги? Карлос любитель игр такого рода. Он несколько раз создал опасные ситуации, и Доминик три раза за сегодняшний день кричала на него.
Ночевки тоже начали надоедать. Мне до смерти осточертели ежевечерние установки палатки и утренняя борьба со складными опорами, которые никак не хотят залезать в предназначенный для их хранения тонкий тубус. У Доминик, как кажется, нет никаких проблем, и, хотя Карлос встает поздно, они всегда упаковываются и готовы отправиться в путь раньше меня. Я иногда бываю готов первым, но только в тех случаях, когда палатку собирает Карлос, а я предлагаю ему помочь. Колышки палатки вытягиваю я, а они никогда не поддаются. При этом меня тут же посещает чувство собственной ненужности. Я сгибаюсь в три погибели, обливаюсь потом, а они, не обращая на меня никакого внимания, обсуждают маршрут, водя пальцами по карте США в атласе Ренда Макнелли. Со мной никогда не советуются, куда мы можем поехать или насколько там задержаться, – решение всегда преподносится мне де-факто, после того как я, весь взмыленный, запихиваю свои вещи в багажник.
– Как ты относишься к тому, чтобы остановиться на ночь в Виксборо?
А как я могу к этому отнестись? Я не знаю дороги; для того чтобы разобраться в маршруте, потребуется десять минут, а они уже горят желанием скорее поехать так, как наметили. «Согласен. Да какая, в принципе, разница».
А для того, чтобы как-то выпустить накопившийся пар, я только что разругался с Люси. Я сказал, что потерял ее; она сказала, что потеряла меня, и я начал рассказывать ей о том, в каком кошмаре я живу сейчас, но она спросила, почему я звоню ей не по мобильному телефону, и попросила разрешения снять 20 фунтов с моего счета в «Галифакс бенке», чтобы покрыть хотя бы половину стоимости его звонка, оплачивать который придется ей.
Я сказал: «Нет. Я могу позволить себе в день горсть арахиса и ломтик сыра, и сейчас такие расходы мне не по карману», и мы снова, как обычно, начали спорить о том, что будем делать, когда я вернусь, потому что на покупку дома у нас нет средств.
– То, что ты говоришь, совсем не смешно. А ты, похоже, веселишь самого себя? – вдруг сказала она.
– Ты знаешь, все, что сейчас вокруг меня, – просто фантастика. Мы укладываемся спать в восемь часов, потому что Доминик устает, а у меня на теле пятнадцать расчесов от комариных укусов, они красные, воспалились и делают меня похожим на этого телечудака, мистера Блобби. Это все равно что поехать отдыхать с родителями, а в дополнение ко всему мои ногти на ногах медленно, но верно кромсают спальный мешок. Так что, сама понимаешь, жизнь моя сейчас совсем не сладкая.
– А может, ты все-таки вернешься домой на Рождество? – спросила Люси. – Пойми, это же глупо.
Я сказал, что не смогу этого сделать, а затем она вновь завела разговор о замужестве и о том, что пересказала своим подругам наш разговор в аэропорту и что видела во сне себя с ребенком на руках, а у него были зеленые глаза, и волосы такого цвета, как мои. Я-то знал, что она говорит все это лишь для того, чтобы мне стало полегче, но ведь в аэропорту я упомянул о замужестве вскользь, потому что меня неотступно преследовала мысль, что она вновь вернется к этому собачьему парикмахеру, и не сделай я этого тогда, то сейчас чувствовал себя, как помешанный в психбольнице. Ох, если бы она прекратила эти разговоры о детях… Ну у кого такие разговоры могут пробудить желание вернуться домой?
Тема:какие новости?
Кому:Джону Ферли
От:Кита Ферли
Дорогой папа!
Сейчас 9 часов вечера, и мы собираемся отправиться в плавучее казино, пришвартованное у Виксборской пристани на вонючей реке Миссисипи, если, конечно, Доминик успокоится и перестанет стонать. Наверное, Том уже рассказал тебе о том, насколько кошмарной оказалась эта особа. Здесь ее, конечно, ничего не устраивает – душ под открытым небом выводит ее из себя. К тому же с нами рядом обосновались два молодых парня, которые, сидя у костра, играют песни Боба Дилона, периодически прикладываясь к бутылке «Джека Дэниелса». «Бродяги», – категорично изрекла Доминик, хотя по виду они вполне сошли бы за учеников средней школы, находящихся на отдыхе.
Или вот еще пример: когда вечером мы вернулись с экскурсии по городу, то заметили, что наши палатки отсырели. «Наверняка кто-то помочился на наши палатки», – объявила Доминик, хотя это была всего лишь ранняя вечерняя роса.
А во время привала, когда мы остановились, чтобы поесть на воздухе, в Бирмингеме и увидели удивительно красивую ярко-желтую колибри, летающую над нами, она сказала: «Только бы она не нагадила нам на головы».
Доменик стала намного грубее, чем была раньше, и я не могу понять, в чем причина: в ее разводе, в том, что ей не нравится в Америке и она хочет снова вернуться в Австралию, или в моем присутствии, и все больше склоняюсь к мысли, что дело именно во мне.
Во время исторической экскурсии мы сделали остановку в доме Маккревена, генерала, участвовавшего в Гражданской войне. Как только мы туда прибыли, я сразу же поспешил в туалет, предоставив тем самым возможность Карлосу и Доминик побыть какое-то время без меня. Кстати, эту возможность они используют постоянно во время всех наших остановок. «Догоняй нас», – сказал Карлос, и они упорхнули куда-то, чтобы остаться вдвоем, и я так и не видел их до конца экскурсии. Когда мы наконец встретились, Карлос спросил меня, воспользовался ли я аудиотуром, а когда я ответил, что нет, он сказал: «Тебе надо было воспользоваться аудиотуром». И начал действовать мне на нервы, дотошно объясняя преимущества, которые получаешь при таких экскурсиях, притворяясь, что он, воспользовавшись аудиотуром, узнал намного больше, чем я. Такого же рода трюки он проделывает и с едой. Карлос не покупает в супермаркетах ни хлеб, ни сыр – ему нужно нечто более экзотическое и не содержащее жиров, – и он покупает сардины и деликатесные паштеты. И ест их так, как это, по его мнению, принято у гурманов, с таким видом, как будто это по меньшей мере голубой марлин.
– Ты должен отведать это, Кит. Я, между прочим, собираюсь серьезно изменить твои вкусовые пристрастия. Давай-давай, ешь. Я отучу тебя от сыра, арахиса и «Кит-Катов», – изрекая это, он деланно разводит руками.
В Англии я всегда как должное принимал, что Карлос – это глава нашего товарищества. Но сейчас ситуация совсем иная – только если Доменик в настроении, то и он ведет себя как нормальный, приятный в общении человек. В конце концов мне придется решиться на то, чтобы преодолеть притяжение, удерживающее меня внутри их орбиты, и продолжать путешествие в одиночку.
Сегодня вечером Доминик объявила, что на данный момент ее самое большое впечатление от путешествия – это мексиканские салаты в Чарлстоне. Это заявление повергло меня в бешенство. Хотя то, как она ведет себя здесь, и то, что вытворяла в Колумбии, – явления одного порядка.
Такова моя жизнь сейчас, но я по-прежнему поглощен созерцанием прекрасной природы, окружающей меня; помнишь, как в детстве ты именно так заставлял нас нейтрализовать неприятности и забывать о них. И тогда, и сейчас особого облегчения этот способ не приносит.
– Посмотрите, какой закат – это громадное солнце плавится и уходит в коричневую землю, а силуэтные очертания Таскалусы за нашей спиной! А кораллово-красное небо! Как красиво, правда?
– Да-да… Я все думаю, а будет ли в кемпинге мягкая туалетная бумага? Ты не можешь слегка прикрыть окно с твоей стороны, Кит? Разверни его немного. А может, нам выключить кондиционер – что-то, черт возьми, холодно спине? Мы сможем отлить, когда остановимся? Это ведь зона, где нужно ехать со скоростью пятьдесят пять миль? Снижай скорость – у меня нет купона. Кит, у тебя есть сейчас пятьдесят центов, которые ты мне должен? Дайте-ка мне карту. Меня тошнит от этой езды рывками. Может, остановимся у почты? И я хочу круассан.
На сегодня все, что может спровоцировать ругань и скандал, кажется, исчерпано.
