Заполярная сказка - Шустов Борис (читать полную версию книги .txt) 📗
– Чего ты не хочешь? Дача, машина, квартира, детишки… Живи и радуйся!
– Тебе не понять. – Миня помолчал. – У нас в деревне тех, кто уходят в дом к невесте, называют примаками. И над ними за глаза смеются. Вот и я примак. Понимаешь, я на работе лишь и отдыхаю. А придешь домой, и начинается… Тот бобровую шапку купил, та – французское манто, этот – японский велосипед… Черт знает что! Махну я, пожалуй, с тобой в Полярный! Вот тебе и примак! Возьму и махну!
В ресторане Внуковского аэропорта, где мы сидели в ожидании посадки на самолет, Миня припоминал нашу жизнь в Полярном, и мне подумалось, что и для него тот год рыл одним из прекрасных в жизни.
– Детишки у тебя хорошие, – оказал я.
– Хорошие, – согласился Миня, помолчал и добавил – Да она и их испортит.
– Она работает?
– Какое… Сидит дома, пылинки с хрусталя сдувает.
– А я и не знал, что тебя Михаилом зовут. Миня и Миня…
– Был Миня, да весь вышел.
Объявили посадку. Я простился с Миней возле выхода на перрон.
– До встречи.
– До встречи, – вяло ответил Миня. – Привет там Вадьке передавай…
Поднимаясь по трапу, я оглянулся, увидел светлое здание аэровокзала, четкие фигуры людей и вошел в салон.
Самолет набрал высоту. За иллюминатором было черно: ни проблеска, ни звезды это был ночной рейс, четыре часа разницы в поясах превращали его в утренний. Сзади меня сидели двое мужчин, один сравнительно молодой, лет тридцати с небольшим, другой – седой, благодушный и рыхлый. Как я понял, они были инженеры, возвращались из какого-то главка или из Госплана, и поездка их была неудачна. Молодой предрекал самые ужасные последствия, если срочно не предпринять каких-то шагов, а его пожилой коллега только посмеивался.
– Посадим заводы в прорыв, – запальчиво говорил молодой. – Вот тогда уж поусмехаемся! Посмеемся! Похохочем! Слишком хорошо жить стали. Автоматику ввели, навтыкали мощностей в цикл обогащения. Пора вплотную и художественной самодеятельностью заняться!
– А вы против самодеятельности? – в который раз поддел молодого пожилой. – Между прочим, – после небольшого нехорошего молчания ответил молодой – я сам играл в драме Лермонтова «Маскарад» князя Арбенина. И не без успеха. Но вот когда «Маяк» начнет давать руду, когда план спустят по этой руде, а не по нашим металлургическим возможностям, тогда я посмотрю, какую роль и в какой драме вы получите.
– Голубчик, что вы на меня-то накинулись? – обиделся пожилой. – Делаем, пробиваем, обдумываем. Все устроится. Не волнуйтесь.
– «Все будет так, как будет, ведь как-нибудь да будет, ведь никогда так не было, чтобы никак не было».
– Вот именно.
Молодой глубоко, со всхлипом затянулся сигаретой и пробурчал:
– Не знал, что ваш любимый литературный герой тоже бравый солдат Швейк.
– А пора бы и знать, – ответил пожилой, вновь обретя снисходительно-улыбчивый тон.
«Все будет, как будет»,- повторил я про себя слова Швейка, удобно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Самолет летел и летел со скоростью семисот километров в час на высоте восьми тысяч метров, там, за бортом, было холодно и пустынно, а в салоне всегда тепло и уютно…
– Граждане пассажиры! Наш самолет «Ил-18» совершил посадку в аэропорту «Надежда»! Температура воздуха в Полярном минус двенадцать градусов, ветер пять-шесть метров в секунду. Багаж вы получите в здании аэровокзала, а в город вас доставит маршрутный автобус. Благодарю за внимание!
Порядком я вздремнул, часа три, не меньше. Прихватив свой чемоданчик, я вышел из самолета, сел в стоявший около аэровокзала автобус и устроился у окна. Когда вдоль железной дороги потянулись знакомые деревянные ветродуи, я приник к стеклу: вот сейчас покажется мой поселок, небольшой участок тундры, плотно и ровно заставленный низкими длинными бараками. Вон он завиднелся. Баня, магазин, деревянные ворота, складское помещение, один барак, второй… Что это? Всего четыре барака, да и то, кажется, нежилые?
– Помнится, здесь стоял поселок,- обратился я к соседу.
– Сожгли,- коротко ответил тот.
